Застенчивый убийца - читать онлайн книгу. Автор: Лейф Г. В. Перссон cтр.№ 64

– И как он называется?

– Фонд Маргареты Сагерлиед в поддержку оперного искусства, – сказал Альф.

– Рассказывай, – попросил он.

Когда Юхан Нильссон умер и вдова получила наследство, она использовала пять миллионов из этих денег, чтобы основать фонд в поддержку оперного искусства. Он предназначался для выплаты стипендий молодым певцам и музыкантам и оплаты их поездок в учебных целях, для финансирования концертов, и, кроме того, на базе его учредили ежегодную премию в размере двадцать тысяч крон, носившую имя Маргареты Сагерлиед и присуждавшуюся «наиболее многообещающему молодому сопрано года». Фонд начал свою деятельность в 1983 году. Его председателем стал известный любовью к опере высокоуважаемый стокгольмский адвокат, а финансовую сторону обеспечивал фондовый отдел СЕ-банка.

– Эта Сагерлиед, похоже, была просто Дженни Линд ^[9] своего времени, – заметил Юханссон. Он выпрямился на диване, сложил руки на животе и чувствовал себя гораздо лучше, чем в последнее время.

– Да, возможно, – вздохнул его зять. – Но, к сожалению, счастье оказалось недолгим, если можно так сказать.

– Почему? – спросил Юханссон. – Пять миллионов были большими деньгами в те времена.

– Не в этом проблема. К сожалению, Маргарета Сагерлиед доверила заниматься практической стороной дела своему единственному близкому родственнику, я говорю о молодом Стаффане Нильссоне, и уже через пару лет по большому счету лавочку чуть ли не пришлось прикрыть, и все по причине, мягко говоря, странных афер, в которые по его милости фонд постоянно влезал.

– Как такое могло получиться? Мне казалось, подобные начинания довольно строго контролируются?

– Обычно так и есть, – констатировал Альф, – и, главным образом, по той простой причине, что они пользуются привилегиями в налоговом плане. А отсюда возникает опасность использования их не по назначению. Когда Маргарета Сагерлиед взяла туда на работу Стаффана Нильссона, председательствовавший в фонде адвокат указал ей на это. А именно на риск, таившийся в поблажках в части налогов. Как раз поэтому он затребовал от него сведения об образовании. Хотел убедиться, что парень обладает необходимыми качествами и квалификацией для такой работы, а не выбран Маргаретой Сагерлиед исключительно из-за их близкого родства, без всякого на то основания.

– Но свои заслуги он ведь придумал, – вставил Юханссон.

– Да, насколько я смог выяснить. Если верить его собственному резюме, он был очень трудолюбивым молодым человеком и работал каждое лето, когда еще ходил в среднюю школу. Как в реальности обстояло дело, я пока не стал разбираться, поскольку хватало других более важных дел. У меня его анкета с собой, если тебе интересно, – сказал Альф и показал пластиковый карманчик с листом формата А4.

– Положи его в общую кучу, – сказал Юханссон.

– Сначала фонд, похоже, функционировал, как и планировалось, то есть в соответствии со всеми положениями и учредительными документами. Премия Маргареты Сагерлиед находила своих героев каждый год в течение первых трех лет, даже в 1985-м, значит, вдобавок выдавались и стипендии и пособия на сумму сто тысяч крон ежегодно. Вместе с прочими расходами, вознаграждением правлению, зарплатой Стаффана Нильссона, арендой помещения, которое использовалось под офис и находилось на Линнегатан в Остермальме, общие издержки составляли примерно триста тысяч крон в год.

– Шесть процентов капитала. Не так и мало, если ты спросишь меня, – сказал Юханссон.

– Дивиденды с него в первый год были хорошие. Фактически тогда удалось получить прибыль сто тысяч крон.

– Но потом все пошло наперекосяк, – предположил Юханссон.

– Уже в восемьдесят четвертом, – подтвердил Альф Хульт. – К сожалению, положение попытались выправить за счет достаточно авантюрного вложения денег в различные ценные бумаги, и именно здесь система контроля дала трещину. Как внутреннего, так и в банке, отвечавшем за данную часть.

– Как много попало в карманы молодого Нильссона тогда?

– Не так и много, насколько я могу судить. По большому счету речь шла о неправильном вложении средств. Я не хотел бы утомлять тебя лишними подробностями. Короче говоря, в середине восемьдесят шестого сделали внеплановую ревизию, и тогда обнаружилось, что более половины денег израсходовано. Но на тот момент молодой Нильссон уже уволился и отбыл в неизвестном направлении.

– Как все происходило потом?

«Начало 1986 года явно оказалось насыщенным событиями».

– Потом все пошло по нисходящей. На данный момент капитал фонда составляет порядка двух миллионов, и таким он по большому счету постоянно оставался после смерти Маргареты Сагерлиед. Из него по-прежнему выдаются стипендии и пособия, а также премия, которую она учредила, но сейчас речь идет всего менее чем о ста тысячах в год. Вместе с прочими управленческими расходами общая затратная сторона достигает примерно двухсот тысяч. Капитал уменьшается на несколько процентов ежегодно, и так происходит уже в течение многих лет.

– Она не делала никаких попыток исправить ситуацию? – поинтересовался Юханссон. – Переходя в мир иной, я имею в виду?

– Маргарета Сагерлиед была еще очень состоятельной женщиной, когда умерла. Оставшееся после нее имущество оценивалось более чем в десять миллионов крон за вычетом налогов, а шел 1989 год. Фонд не получил ни кроны.

– А кому же они достались? Все деньги?

– Она составила новое завещание в октябре восемьдесят шестого. Через четыре месяца после ревизии в фонде, когда стало ясно, что в финансовом плане ситуация там далеко не безоблачная. Почти все ее деньги ушли на благотворительные цели, главным образом детям и подросткам. В церковный детский фонд, шведскому отделению международной организации Save the Children ^[10], Красному Кресту.

– Молодой Нильссон?

– Ничего. Зато снова появляется ее старая домработница Эрика Бреннстрём, которую ты наверняка помнишь, получает пятьсот тысяч крон. Они согласно завещанию должны были пойти на оплату обучения двух ее дочерей.

– Могу представить себе, – сказал Юханссон.

«Деньги в качестве покаяния, отпущения грехов за преступление другого человека, – подумал он. – В худшем случае в обмен на молчание. В последние годы перед смертью жизнь для Маргареты Сагерлиед стала просто адом».

– Эрика Бреннстрём, – повторил Альф Хульт. – Если тебе интересно, я могу поискать дополнительные данные на нее тоже.

– Нет, – сказал Юханссон. – Забудь.

«С тем, что я хотел знать о ней, ты все равно не сумел бы помочь».