Ботаники не сдаются - читать онлайн книгу. Автор: Янина Логвин cтр.№ 76

Я вдруг вижу камни, виднеющиеся из воды, почти перекрывшие мелкое, нежно журчащее русло речушки. Верх самого крайнего булыжника покрыт тонким слоем мха. Я наклоняюсь ниже и замечаю, что в одном месте мох сильно примят и сбит до гранита. И скорее всего виной тому подошва ноги. Или ног!

Это странно и совершенно не вяжется с моей теорией? Что девчонкам там делать? На другом берегу? Присесть под кустом в полном уединении вполне можно и здесь.

Я оглядываюсь на наш палаточный лагерь, полностью скрытый деревьями. Там сейчас остались одни девушки. Скорее всего, даже если я и попрошу кого-то из них пойти со мной, вряд ли кто-то рискнет. Вокруг меня стоит сплошная тьма. Я опускаю голову и вздыхаю, высвечивая фонариком каменную кладку в воде: ладно, пора перебраться и выстукивать пропажу!

POV Воробышек

Мы обошли и обыскали приличный периметр леса вокруг нашей стоянки, но девчонок нигде нет. Поиск усложняется ночью и непролазными кустами, корягами и овражками, обувь промокла и почти у всех сели телефоны. Связи тоже нет — мы слишком далеко забрались от вышки. А когда-то так радовались тому, что нашли это пустынное место.

Вернувшись на опушку, парни чертыхаются, уже не выбирая выражений. Все мы надеялись увидеть сестру Борзова с подругой здесь, целыми и невредимыми, но когда понимаем, что это не так — падаем духом. Собираясь в лес с ночевкой, никто из нас и предположить не мог такое развитие событий. То, что придется полтора часа искать пропавших, сорвать голоса, и не найти.

Фонари горят только у нас с Димычем, и мы решаемся сместиться к югу и осмотреть другую сторону опушки — ту, что ближе к дороге. Я сообщаю это Лаврику и прежде, чем снова углубиться в лес, решаю убедиться, что с Умкой все в порядке. Но кожу буквально прошивает испарина, когда я подхожу к палатке и понимаю, что ее нет. Моего Очкастика нет.

— Катя! Катя! — кричу, рванувшись в сторону. — Катя! — фонарь падает из рук и мне не сразу удается поднять его. Черт!

— Эй, Воробышек! — окликает меня одна из девушек. — Если ты зовешь малышку, которая была с тобой, то она тоже ушла на поиски.

— Что?! Как ушла?! Куда?!

— Вон туда! — показывает девчонка. — И если что, мы ей не родители. Кстати, она ушла с топориком, так что вы там осторожнее.

— Катя! — Вот теперь я пугаюсь по-настоящему и чувствую то же, что чувствует Борзов. Влезаю в его шкуру, покрываясь потом, и встречаю холодный озноб, вползший в легкие, новым криком. — Катя! Катя!

Совершенно точно «так» я еще никогда не боялся. Оказывается, переживать за кого-то вдвойне тяжелее, чем за себя. Когда-то об этом говорила Женька, когда вытаскивала нас с братом сопляками из беды, но разве тогда мы это понимали?

— Катя! — я оскальзываюсь на мокрой траве и падаю, но снова вскакиваю на ноги, продираясь сквозь ночь. — Катя!

— Ваня, эй! Мы тут! Все нашлись, слышите! Ваня!

Слышу, еще как слышу! Я выронил фонарь на бегу, но нахожу ее в темноте и подхватываю на руки.

— Слава богу, Вань… Да не меня, дурачок! — возмущается Умка. — Помоги Ларисе, ей нужна помощь. Она подвернула ногу.

— Живы? Все живы? — но я вижу в темноте только ее одну.

— Да, все.

Мой голос хрипит, но я все равно кричу Борзову:

— Димка, девчонки нашлись! Сюда!

Действительно, слава богу!

Когда мы выходим к поляне и к костру, я слышу виноватый голос Ларки, объясняющий брату сквозь всхлипы и поток слез, что произошло.

— Прости, Дима! Мы хотели посмотреть, как цветет папоротник. Здесь речка, а я в кино видела, что он растет у воды. Я видела там цветок, клянусь! Пурпурный, скажи, Наташка!

— Там темно было, как у черта в заднице! Ничего я не видела! — огрызается другая девчонка. — И зачем только пошла за тобой!

— Ты просто обижаешься на меня!

— Конечно! Я чуть не свихнулась от страха! Думала, что ты и вправду там что-то увидела. Неслась, как сумасшедшая!

Я обнимаю Умку, но она все равно дрожит в моих руках — я только сейчас замечаю, что ее спортивный костюм промок насквозь.

— В-в-во-первых, девушки, по старославянским поверьям папоротник цветет лишь раз в году в ночь на Ивана Купала, а это с шестого на седьмое июля, но никак не сейчас. А в-во-вторых, — я слышу в ее голосе упрямую нотку, — папоротники вообще не цветут. Они размножаются спорами, биологию учить надо!

— Ваня, — смотрит Катя на меня, держась за плечи, когда мы отходим к нашей палатке и остаемся вдвоем. — Я потеряла ваш котелок и топорик, надо будет утром поискать — мне пришлось стучать и девочки вышли на звук. А еще очки, когда помогала Ларисе идти. Ты знаешь, Вань, ты бы поговорил с этим Димой. Мне кажется, его сестра что-то принимает — какой-то амфетамин или экстази. Я думаю именно за этим она и отошла подальше к воде. Она странно себя вела и говорила о какой-то таблетке, которую обронила. Но подруга ее точно не в курсе. Они там разругались вд-дрызг.

— Хорошо, поговорю, — обещаю. На самом деле я и слышать не хочу о тех двоих. Главное, что Умка нашлась. — А сейчас к черту их! Катя, почему ты вся промокла?

Она поеживается и обхватывает себя руками.

— Я упала в воду, в какой-то бочажок. Я читала о них, а вот теперь и сама попалась. Телефон намок, но зато теперь я знаю: компания Apple точно не врет, когда заверяет, что их гаджетам вода нипочем, — она пробует улыбнуться. — Вань, почему ты так смотришь? — спрашивает. — Ведь все хорошо же?

Хорошо, да, но могло закончиться совсем иначе. А ведь это я ее сюда привез. И оставил одну тоже я.

Умка, она нашла их. Моя Умка. Я смотрю на нее — непослушную и упрямую, тоненькую и юную, и понимаю, что чувствую гордость за свою девчонку. Девушку. Катя определенно старше и куда разумнее всех нас. Мне хочется обнять ее, но я снова вижу, как она дрожит. И боюсь тепла моих рук не хватит, чтобы ее согреть.

— Пойдем! — я обнимаю ее и тяну за собой.

— Куда?

— В палатку! Тебе нужно переодеться и согреться по-человечески. Мы уезжаем!

— Но у меня нет другой одежды!

— Зато у меня есть. На мне есть! Ну давай же, Катя, — я сам спешу ее раздеть, потому что ее руки ей не послушны. — Твой отец мне не простит, если я верну ему тебя с простудой. Я сам себе не прошу! — она сомневается, и я ее тороплю. — Катя, сейчас не время смущаться, здесь все равно темно. Надевай мою майку и кофту! И штаны! И сними ты уже свой лифчик, все равно я рано или поздно там все увижу!

— А как же ты?

— Ну, меня сегодня в трусах не видел только ленивый. Не думаю, что смогу кого-то сильно удивить. Нам бы только до машины дойти, а там включим тепло.

— Но…

Я сгребаю ее вещи и выхожу из палатки.

— Тарзан же как-то бегал по лесу в набедренной повязке, а я чем хуже? Пойдем, Умка!