Бич Божий - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Дитрих cтр.№ 49

Конь Скиллы Дрилка гарцевал, возбуждённый всеобщим вниманием, а его наездник, в отличие от меня, погруженного в мрачные раздумья, похоже, не сомневался в своей победе. Лёгкая кираса гунна из костных чешуек постукивала и звенела, как жуткое ожерелье из костей, в котором Аттила появился на страве прошлым вечером. Скилла выехал ко мне без шлема, на его сапогах не было шпор, а всё снаряжение состояло из лука, двадцати стрел и меча. Его лицо покрывали синяки от моих ударов, и я ощутил некое удовлетворение. Однако, невзирая на эти следы от побоев, Скилла улыбался, предвкушая смерть своего врага и женитьбу на гордой римской девушке. Убив меня, он сразу забудет о недавних унижениях. Илана стояла рядом с другими рабынями Суекки, закутанная в плащ, и казалась в нём бесформенной. Её глаза покраснели от слёз, и она старательно отводила от меня виноватый взгляд.

«Что ж, такое доверие дорогого стоит», — подумал я. Жаль, очень жаль, что я не могу держать пари против самого себя.

Я также заметил Зерко, забравшегося на плечи высокой женщины. Выглядел он, безусловно, комически. А вот она была вполне привлекательна и при этом словно излучала силу и доброту. Немало мужчин нуждается в подобной надёжной спутнице, однако редко находят её. Должно быть, это его жена, Юлия.

— Не надо было тебе вмешиваться, римлянин! — окликнул меня Скилла. — И теперь ты погибнешь.

Я сделал вид, что не расслышал его язвительного замечания.

— Только поглядите на него — весь в броне с головы до пят, точно улитка в раковине, — заметил кто-то в толпе.

— И такой же медлительный.

— До него не доберёшься, — предостерёг гуннов третий.

До меня донеслись и другие высказывания: о моих предках, моем мужестве, неуклюжести и глупости. Как ни странно, от них у меня прибавилось сил. Я не спал после нашей схватки за Илану, зная, что близящийся рассвет станет последним в моей жизни. Душу как будто затянуло в водоворот сожалений и страшных предчувствий. Я провёл эти часы, проклиная себя за неудачи. Всякий раз, стоило мне только подумать о предстоящем поединке, как рассудок, казалось, робел, отказываясь планировать нужную тактику. Я не мог отогнать воспоминания о скачках со Скиллой, о том, как поцеловал Илану и как смутился, увидев её обнажённую грудь. Я не отдохнул, не сосредоточился и не подготовился. Но всё же понял, что должен основательно задуматься, пока моя голова ещё на плечах, а не на шесте, как те дыни, на которых практиковались гунны. Я стал угрюмо наблюдать за Скиллой: он галопом проскакал вдоль ряда развеселившихся гуннов, взмахнул кулаком и пронзительно выкрикнул «уип-уип-уип», словно рассерженный пёс. Скорее всего, гунн убьёт меня и мою лошадь со ста шагов, выпуская стрелу за стрелой до тех пор, пока я не стану похож на ежа или заросшее колючим кустарником поле. Это будет уже не поединок, а казнь.

— Ты готов? — осведомился Эдеко.

Неужели я буду обречённо стоять, ожидая гибели? Каким преимуществом я смогу воспользоваться? «Сражайся в своей битве, играй по своим правилам», — говорил Зерко. Но какова моя битва?

— Подождите, — ответил я, пытаясь заставить себя думать. По крайней мере, я буду не столь уязвимой мишенью, если спешусь. Так я и сделал: опустил копьё толстым концом на землю, опёрся на него и спрыгнул на землю.

— Посмотрите, он слез с лошади! — закричали гунны. — Этот римлянин — трус. Женщина достанется Скилле!

Подняв щит и распрямив плечи, я обратился к Эдеко:

— Я буду сражаться пешим.

Он изумился.

— Мужчина без коня как без ног.

— Не в моей стране.

— Но ты в нашей стране.

Я пропустил его слова мимо ушей и, стараясь унять дрожь в ногах, вышел в центр самодельной арены. Это был круг в двести шагов, и стеной ему служили тысячи собравшихся варваров. Да, отсюда невозможно скрыться.

— Он трус, — кричали друг другу гунны. — Видите, как он стоит, готовясь к казни.

Скилла напрягся и недоумённо уставился на меня. Неужели я просто желал спасти от стрел свою толстую кобылу? Но Диане ничего не угрожало. Скилла, как и обещал, собирался поскорее расправиться со мной и забрать лошадь себе.

Я стоял в самом центре поля. Скилла, тебе придётся подъехать ко мне.

Я обернулся назад. Аттила сидел на второпях сооружённой платформе. Илана и другие женщины прижались к её подножию. Огромный меч Марса, ржавый и зазубренный, лежал на коленях у тирана. Человек в греческом одеянии нагнулся к плечу Аттилы и шёпотом комментировал происходящее. Я догадался, что это и был Евдоксий, возвращение которого стало предлогом для стравы. Почему он так важен для Аттилы? Каган поднял руку и тут же опустил её. Поединок начался! Толпа дружно загудела. Многие пустили по кругу бурдюки с вином и кумысом.

Скилла опять объехал ринг, слушая радостные выкрики гуннов. Он не решался напасть и, очевидно, прикидывал, что я сейчас буду делать. А я просто-напросто следил за передвижениями по арене, кольчуга доходила мне до колен, овальный щит прикрывал туловище, оставляя незащищёнными только голову и ноги, и на глаза падала тень от шлема. Меч лежал в ножнах, а копьё словно вросло в землю. Я застыл, как стражник на посту, не сгибался и не приседал, но был надёжно прикрыт. Наконец гунн решил, что пришла пора действовать. Он подскакал ко мне и привычным ловким движением достал стрелу из колчана, натянул тетиву и выстрелил. Скилла не мог промахнуться.

Однако в отличие от сражения, где никто не сумел бы уклониться от сотен и тысяч летящих стрел, я обладал в поединке некоторым преимуществом и видел, куда была направлена его стрела. Поэтому я резко отклонился влево, и она просвистела над моим правым плечом, не причинив мне никакого вреда. Стрела полетела в толпу, и гунны с криками отпрянули назад, падая друг на друга. Впрочем, этот лёгкий снаряд никого не задел и воткнулся в грязь у ног собравшихся. Послышался злобный хохот.

— Одна, — вздохнул я.

Раздражённый моим манёвром, Скилла отъехал чуть подальше и, находясь на периферии арены, вновь выпустил стрелу. Я опять успел увернуться. Стрела с причмокиванием пронеслась по воздуху и прожужжала у меня над ухом. Отчего-то я представил себе, как она вонзилась в стену дома, но тут же прекратил эту неуместную игру воображения.

— Две. — Мой голос, кажется, стал звучать твёрже.

Из толпы донёсся целый хор воплей и свистков. Скилла отступил назад, чтобы расширить поле действия.

— Пусть целится в римлянина, а не в нас, — произнёс кто-то, а остальные обсуждали, не ослеп ли он от моих ударов.

Насмешки разозлили Скиллу, он подхлестнул Дрилку и пустил его галопом. Гунн по-прежнему кружил около меня, но его тактика сделалась какой-то странной и непонятной мне. Он со сверхъестественной скоростью (хотя для гуннов она была вполне обычной и выработалась в результате многолетних тренировок) выпустил одну за другой несколько стрел. Я не сумел бы спрятаться от них, просто стоя или пытаясь уклониться от каждой в отдельности. Нужно было изменить тактику, и я присел, заслонившись щитом, а в следующее мгновение скорчился и прижался к земле. Три стрелы пронеслись надо мной, ещё три ударились о скруглённый угол щита, поцарапав его, но не пробив насквозь. Когда их поток иссяк, я отскочил, распрямился и выдернул стрелы, застрявшие в моем щите.