Наследник - читать онлайн книгу. Автор: Гэри Дженнингс cтр.№ 42

Я слез с лошади и вручил Матео поводья.

— Хочу кое-что выяснить, чтобы знать наверняка.

Нырнув под забор постоялого двора, я подобрался к окошку.

Всего в нескольких футах от меня Каталина с Луисом выпивали и беседовали, как старые друзья — и заговорщики. Неожиданно Каталина-Санчо подняла глаза и воззрилась в окно — прямо на меня. Я отскочил как ошпаренный и со всех ног ринулся к лошадям.

— Луис с Каталиной — они меня заметили! Что делать? — спросил я Матео.

— Мчаться как ветер назад, в Мехико, и доложить обо всём дону Хулио.

Две недели спустя, трижды переменив лошадей, под неистовым ливнем, обрушившимся на нас при спуске с гор в долину Мешико, мы подъехали к дамбе, ведущей в город. Дождь хлестал с такой яростью, будто сам Тлалок дал волю мстительной злобе, решив посчитаться с нами за то, что мы лишили его кровавых жертвоприношений. Нередко нам приходилось искать обходные пути: мы были вынуждены двигаться по возвышенностям, поскольку луга превратились в маленькие озёра, и проехать по ним было невозможно. По дамбе мы ехали, хлюпая по воде, поднявшейся над её уровнем на добрый фут, а на некоторых городских улицах вода доходила лошадям до брюха.

Мы не разговаривали, потому что сильно устали и были слишком встревожены тем, какие последствия может иметь наводнение для дона Хулио. Я убеждал себя, что, поскольку мы успешно разоблачили похитителей серебра, это поможет дону Хулио разрешить его затруднения с туннелем и оправдаться в глазах вице-короля. Правда, получалось, что обвинить богатых и влиятельных людей пытаются lépero, разыскиваемый по подозрению в двух убийствах, да picaro, по которому давно плачет Манила... Поневоле призадумаешься, стоит ли морочить себе голову такими понятиями, как «правда» и «справедливость».

По приближении к особняку дона Хулио меня охватило ещё более жгучее беспокойство. Было всего девять часов вечера, но в доме не горело ни единого огонька. Изабелла всегда настаивала на том, чтобы особняк был ярко освещён изнутри и снаружи, как бы демонстрируя миру собственную сиятельную суть, однако сейчас в жилище нашего наставника царила тьма.

В обычных условиях это странное обстоятельство должно было насторожить мои инстинкты lépero, однако после бешеной скачки, такой, будто за нами гнался сам дьявол, мы были чертовски голодны и смертельно устали. Поэтому интуиция меня подвела.

Мы спешились у главных ворот и открыли их — оба донельзя промокшие, заляпанные грязью — и повели своих таких же мокрых и грязных лошадей на конюшню. И тут я впервые почувствовал опасность, уловив краешком глаза какое-то движение в темноте. Уже в следующее мгновение шпага Матео вылетела из ножен. А я схватился было за рукоять, вознамерившись обнажить свою, но оставил эту попытку, увидев, что мой друг опустил клинок.

Нас окружала дюжина вооружённых шпагами и мушкетами людей, и у каждого из них на одежде красовался зелёный крест — знак святой инквизиции.

В то время как инквизиторы забирали наши шпаги и кинжалы и связывали нам руки за спиной, я беспрерывно спрашивал:

— Почему вы это делаете? За что? Скажите, в чём нас обвиняют? — И твердил: — Мы ни в чём не виноваты!

Единственным ответом был неожиданно разразившийся неистовый ливень, хлеставший нас словно плёткой-девятихвосткой. Я прекрасно знал, что инквизиторы вряд ли снизойдут до беседы со мной, но молчание было равносильно признанию, что арест не удивляет меня, ибо я знаю за собой вину. Поэтому я громко кричал о своей невиновности и требовал, чтобы инквизиторы предъявили свои полномочия дону Хулио. Но всё это, разумеется, без толку.

Связав мне руки и надев на голову чёрный капюшон без прорезей, инквизиторы грубо затолкали меня в экипаж. Перед тем как капюшон опустили на лицо, я успел увидеть, что Матео с таким же мешком на голове тащат к другой повозке, а потом мне пришлось положиться лишь на слух. Правда, доносились до меня по большей части только плеск дождя да шарканье ног, но один раз я услышал, как стражник назвал меня marrano, тайным евреем.

Из этого можно было сделать вывод, что наш арест не связан с запрещёнными книгами и постановкой пьес. Похоже, мы пострадали, поскольку были близки с доном Хулио, которому вменяли в вину ошибки при строительстве туннеля. Инквизиция сжигала marranos. Конечно, можно было признаться, что никакой я не обращённый еврей и не gachupin, а всего-навсего метис, разыскиваемый за убийство двоих испанцев. Это избавило бы меня от костра, позволив отделаться пытками и повешением, с последующим выставлением головы на городских воротах.

Тлалок, бог дождя, похоже, вознамерился затопить город. И дон Хулио, с его грандиозным проектом защитить город от наводнений с помощью туннеля, встал на пути языческого бога и навлёк на себя кару.

Мои мысли и тело сковало странное спокойствие. Нет, по правде сказать, в сердце моём поселилась паника, но я боялся не за себя, а за дона Хулио и его близких: нежную, хрупкую Хуану и тревожную пташку Инес.

Бедняжка Инес! Всю свою жизнь она ждала страшного несчастья, и вот однажды, в глухую полночь, оно постучало в двери её дома.

А вот участь Изабеллы меня ничуть не тревожила, я был уверен, что уж она-то сумеет избежать преследования святой инквизиции, а возможно, ещё и получит награду за обличение супруга. Учитывая её преступную связь с Рамоном де Альвой, было вполне логично предположить, что она уже отправила инквизиторам донос. И не нужно было обращаться к ацтекскому предсказателю, чтобы догадаться: если это только сулит ей выгоду, жена дона Хулио без колебаний заявит инквизиторам, что все мы поклонялись дьяволу и пожирали плоть добрых христиан.

Повозка подскакивала на булыжнике улиц, дождь барабанил по крыше, а я, болтаясь, как куль с овсом, на сиденье, снова и снова задавал вопросы в надежде узнать хоть что-нибудь об участи дона Хулио. Инквизиторы упорно молчали, но не потому, что не знали, что ответить, но с целью меня запугать. Каждый повисший в воздухе вопрос порождал новые, ещё более тревожные. Я знал, что это делается намеренно, ибо отец Антонио, из собственного опыта общения с инквизиторами, рассказывал мне о нагоняющем страх молчании. Но одно дело слушать о том, что произошло с кем-то, и совсем другое — пережить это самому.

Мне очень хотелось сказать безмолвному истукану рядом со мной, что я прекрасно знаю, кто они такие. Злобные создания! Тайная армия зелёного креста. Псы святой инквизиции. Люди в чёрном, являющиеся в ночи, чтобы вытряхнуть человека из постели и забрать беднягу туда, где он больше не увидит солнца. Интересно, нет ли среди них «дона» Хорхе? Если он опознает меня как печатника и распространителя запрещённых книг, меня сожгут на костре дважды.

Ливень прекратился, и теперь мой слух заполнили тяжёлое дыхание сидевшего рядом со мной человека и плеск воды под колёсами экипажа. Потом перестук колёс изменился, и я понял, что мы въехали на главную площадь. Тюрьма святой инквизиции находилась совсем неподалёку.