Причина успеха - читать онлайн книгу. Автор: Хелен Филдинг cтр.№ 4

Можно устроить, чтобы сэра Уильяма пригласили на эту программу. Хотя, очевидно, придется долго обсуждать это с продюсерами.

– Книги, – сэр Уильям ударил кулаком по большому столу красного дерева, – прекрасная идея. Мы отвезем им книги. Сбросим с вертолета. Представляете: книги, падающие с воздуха? Перевяжем поплотнее и сбросим. Отличная тема для программы.

– Вам не кажется, что жители Эфиопии предпочли бы в качестве гуманитарной помощи еду? – спросила я.

– Нет, нет, нет. Книги. То что надо. Да каждый дурак, который летит туда с благотворительной миссией, привозит еду. Люди же должны что-то читать, пока ждут свою гуманитарную помощь.

– На самом деле эта задумка с книгами очень интересна... хотя, конечно, еды им не хватает в первую очередь. – Эамонн Солт, агент по связям с прессой благотворительной организации “Содействие”, пощипывает бородку. Сэр Уильям тоже начал пощипывать свою.

– Вы серьезно? – спросила я.

– Да, разумеется. Мы пытаемся бороться с дегуманизацией туземцев в западной прессе, – сообщил Эамонн бесцветным, монотонным голосом. – Нужно показать, что среди африканцев есть образованные люди, создать образ умного африканца, стремящегося к знаниям, вытеснить созданный прессой миф, будто туземцы – что-то вроде голодающих обезьян. Ваша идея может оказаться очень полезной, она способна повлиять на общественное сознание, хотя многие мои коллеги со мной не согласятся. Разный образ мышления. Хотя, естественно, общественность будет в ярости. Наверняка вам знакомы эти доводы: напрасная трата ресурсов, мода на благотворительность...

– Чудесно! Доводы. Книги. Тема как раз для “Фокуса”, – сказал сэр Уильям.

– Но разве эфиопы смогут читать книги на английском?

– Не забывайте, вся Сахель голодает. Лучше всего сбросить книги над поселениями на границе Абути и Намбулы. У некоторых беженцев из Кефти прекрасное образование. В Кефти превосходная система образования, по английскому принципу, – сказал Эамонн.

– Где расположена Кефти? – спросила я.

– Это повстанческая провинция Абути, на границе с Намбулой, в Северной Африке. Кровавая война за независимость от марксистского режима Абути длится в Кефти уже двадцать пять лет. Высокоразвитая культура. Кефтианцы больше других пострадали от голода – благотворительные организации не имеют права предоставлять им гуманитарную помощь из-за войны и по причинам дипломатического характера. В настоящее время через границу с Намбулой хлынул огромный поток беженцев из Кефти. Все они тяжело страдают от недоедания.

– Может, отвезем и еду, и книги? – предложила я.

– Прекрасная мысль, – согласился сэр Уильям. – Первый класс. Молодец, девочка!

С непривычным для себя рвением я начала организовывать гуманитарную помощь, искать нераспроданные тиражи книг, просматривать спонсируемые рейсы. Я позвонила в “Фокус” и назначила встречу с Оливером Марчантом на следующей неделе. На встрече должны были присутствовать сэр Уильям и я. Я грезила Африкой. Перед глазами проносились образы – племена, тамтамы, ритуальные костры и львы. Я думала о Бобе Гелдофе. Думала о цели и смысле жизни. О добровольцах, которых представляла себе как людей с горячим сердцем, бедных, готовых пожертвовать собой ради спасения благодарных туземцев. Но чаще всего я думала об Оливере.

– Кто взял мой “Кит-Кат”?

Генри стоял у столовой и возмущенно озирался по сторонам. Мы закончили завтрак и бесцельно бродили по поселению, собираясь отправиться в лагерь. Сиан поспешила успокоить Генри.

– Мой последний “Кит-Кат”, хрустящий, шоколадный... Я оставил его в холодильнике, и кто-то его упер.

Сиан разговаривала с Генри тихим, вкрадчивым голоском.

– Генри, ты не только идиот, а еще и слепой! – прокричала я. – Твой “Кит-Кат” там, где антибиотики. Иди, проверь еще раз.

– Динь-дон! – он обернулся и многозначительно поднял брови. – Обожаю, когда ты сердишься. – И поплелся обратно в столовую. Сиан поспешила за ним.

Солнце уже обжигало. Над хижинами поднимался дым; по тропинкам через равнину медленно двигались одинокие фигуры: мальчик с ослом, везущим два пузатых кожаных мешка с водой; женщина, несущая на голове вязанку дров; мужчина в белой джеллабе с палкой на плечах – идет, свесив руки по обе стороны палки. Через несколько часов солнечный свет станет ослепительно белым, жара начнет вызывать клаустрофобию. Будет казаться, будто ты вот-вот задохнешься и перестанешь дышать. Послышались шаги по гравию – это Бетти.

– Извини, что с самого утра начинаю тебя беспокоить, – сказала она. – Хотя... – она широко раскрыла глаза и показала мне циферблат своих часов, – уже шесть часов. Я хотела поговорить кое о чем.

Бетти – толстушка под шестьдесят. И я сразу поняла, о чем она хочет поговорить. О Генри и Сиан. Она не станет говорить прямо. Не скажет: “Не позволяй своему ассистенту спать с медсестрами”. Вместо этого она поведает страшную историю о ком-то, чьего имени я в жизни не слышала, кто когда-то работал в лагере беженцев в Занзибаре или, скажем, в Чаде. Тот человек – ну надо же! – не следил за нравственностью и допустил, чтобы ассистенты спали с медсестрами, и угадайте, что произошло? Случилась эпидемия СПИДа, землетрясение, или их всех накрыло волной цунами... но с тех пор они решили, что каждый должен спать в своей отдельной глиняной хижине.

– Может, потом поговорим? – сказала я, вдруг вспомнив, что все еще сжимаю в руке зубную щетку. Подняла щетку, чтобы Бетти видела. – Я хочу почистить зубы.

Я почистила зубы и направилась по дорожке к своей хижине. Мне предстоял тяжелый день. В нашем лагере я была администратором, занималась организационными вопросами для “Содействия” – благотворительной организации, на которую все мы работали. В Сафиле я прожила уже больше четырех лет. Первые два года – в качестве ассистента администратора, а потом меня повысили, к нам присоединился Генри и стал моим ассистентом. В мои обязанности входило следить за поставками еды, лекарств и медицинского оборудования; за состоянием машин, питьевой воды, пищи и – самое сложное – следить за персоналом. Это отнимало больше всего времени.

Я открыла дверь, которая представляла из себя кусок рифленого железа, и вошла в хижину – мой дом в Сафиле. Крытый соломой домик из дерева и глины диаметром примерно двадцать футов, земляной пол покрыт тростниковыми циновками. Повсюду стоял запах пыли. У меня была железная кровать с москитной сеткой, стол, полки для книг и документов, два металлических кресла с отвратительными резиновыми подушками в цветочек и пластиковый кофейный столик. Все было покрыто слоем песка. Песок забивался между зубов, в уши, в карманы, в белье. Мне нравилась моя хижина – думаю, прежде всего потому, что здесь я могла остаться в одиночестве.

Но, видно, не сегодня. Через две минуты в дверь неуверенно поскреблись, и появилась голова Бетти. Она понимающе улыбнулась. Вошла без спросу, обняла меня и плюхнулась на кровать. На потолке слышалось какое-то копошение – потолком служила большая полотняная простыня, натянутая, чтобы ловить крупных насекомых, которые иначе падали бы прямо на голову.