Джордж Оруэлл. Неприступная душа - читать онлайн книгу. Автор: Вячеслав Недошивин cтр.№ 60

В.: Вера молчаливого большинства – или крикливого меньшинства?

О.: С одной стороны, полный гнева социалист-пролетарий – этот не очень представляет общие принципы, желает только ликвидировать нищету. С другой – социалист начитанный, теоретически постигший, что нынешней цивилизации пора на слом… К вящему несчастью, здесь же… присутствует упомянутый выше разнообразно крикливый народ – громящие буржуазию на манер Шоу пустозвоны и… молодые социал-литераторы, сегодня коммунисты, завтра фашисты… <которые> слетаются на запах всего «прогрессивного»… У обычного порядочного человека… от данной публики впечатление, что все эти партии социалистов – дело чуждое и сомнительное… Множество людей… социализм отвергают… по причинам внутренним, духовным… И вовсе не потому, что в их представлении социализм «не будет работать», а как раз потому, что работать он будет слишком хорошо. Страшит их не действительность собственных дней, а реальность победившего социалистического будущего. Мне крайне редко встречались убежденные социалисты, способные понять, что думающим людям может быть неприятна цель, поставленная социализмом…

В.: Коммунизм, что ли?

О.: Нет, технический прогресс… Социалистическая идея тесно связана с идеей машинного производства… Социалистический мир всегда изображается чрезвычайно организованным и полностью механизированным, зависящим от машин… Такая вот прелесть (или гадость)… Недаром же столько пропагандистских материалов посвящается быстрому подъему промышленности в Советской России (плотина на Днепре, тракторные заводы и т.д.)… И социалисты не способны представить, что на сей счет имеется чье-то совсем другое мнение. Самый убедительный, как им кажется, аргумент – это потрясти вас сообщением, что нынешняя техника – ничто в сравнении с завтрашней, при всемирном социализме… Сплошной порядок и эффективность! Но от видений <такого> будущего… чуткую душу бросает в дрожь.

В.: Вообще-то, как я помню, целью коммунизма, по Марксу, является «свободное время». «Единственное богатство» – время, предназначенное «для свободной игры физических и умственных сил»…

О.: Смысл работы… «обеспечить нас досугом»?.. Досугом для чего?.. Чтобы меньше трудиться, меньше думать, меньше страдать, повышать гигиеничность, эффективность, организованность, – и давать еще больше гигиены, порядка, машин… до рая… вконец отупевших людишек. Разумеется, будущими отупевшими людишками мечтатели себя не видят… видятся они себе Людьми-Богами. Только с чего бы это?.. Гражданин Утопии, нам говорят, после работы, где он ежедневно два часа щелкает кнопкой на заводе томатных консервов, дома будет услаждать себя… выпиливанием узорных дощечек, росписью глиняных горшочков или ручным ткачеством… <Но> никто не ходит за водой с ведром, если вода течет из крана… Весь грезящийся прогресс сводится к неистовой борьбе за достижение цели, до которой не дай боже когда-нибудь добраться. Нечасто… встречаешь людей, уловивших, что нечто под названием «прогресс» влечет за собой нечто под названием «вырождение»… Человек – не брюхо на ножках, как представляется вульгарным гедонистам; ему также даны мозги, глаза, руки. Оставляя руки без работы, отключаешь огромную часть сознания… Предельно оснастите мир машинами – и они полностью избавят вас от любых действий; иначе говоря, от самой жизни… Так что нелепость утопического спасения души возней с лобзиком очевидна. Там, где всё смогут выполнять машины, они и будут всё выполнять… И очень скверно, что сегодня в общественном мнении «социализм» неразрывно связан с «прогрессом»…

В.: Да ведь и «прогресс» бывает негативным – изобретают ведь и крылатые ракеты?..

О.: Отправьте пацифиста трудиться на пушечном заводе – через два месяца он вам представит улучшенный снаряд… На словах мы согласны: машина для человека, а не человек для машины. На практике… процесс машинизации сам стал машиной, сверкающим огромным лимузином, мчащим нас невесть куда. По-видимому, к пуховым перинам светлых утопий и закупоренным в склянке мозгам… И, к сожалению, из-за вбитой в головы связки «социализм – прогресс – техника – Россия – трактор – гигиена – техника – прогресс» людям, которых машинная среда угнетает, обычно противен и социализм.

В.: Как раз про таких вы и пишете, что они чуть ли не лакомый «резерв» для фашизма. Они – будущие батальоны его?..

О.: Надо успеть убедить человека… Социалистам непозволительно и дальше впустую тратить время на свои догматичные проповеди. Их задача – быстро, безотлагательно ширить ряды приверженцев социализма, а не плодить фашистов… Со слегка снисходительным умилением мы отправляемся приветствовать пролетарских братьев, и нате-ка! Пролетарские братья не просят наших приветствий – просят они, чтобы мы удавились. Подойдя в своих размышлениях к этому пункту, дрогнувший интеллектуал кидается прочь и, если резво припустит, способен добежать до фашизма…

В.: Интеллектуал – к фашизму?..

О.: Коль дело дойдет до крайностей, то интеллигенция в подавляющем большинстве перейдет к фашизму…

В.: Ну и ну!.. Не думаю, что ваши слова понравятся ныне и западным, и восточным интеллигентам. Уэллс, кажется, впервые написал, что либерализм бывает «фашистским». Хотя интеллектуалов и фашистов всё чаще стали сближать и в наши дни…

О.: Рядовой фашист зачастую представляет собой благонамеренного обывателя, встревоженного, например, ужасным положением безработных… А единственное, за что нам надо бороться, – свобода и справедливость, ведущий принцип социализма… Хотя «ведущий» как-то перестало соответствовать.

В.: Вы имеете в виду «идеал социализма», который в том же Советском Союзе почти сразу после 1917 года стал извращаться?

О.: Идеал почти полностью забыт. Погребен, как бриллиант под грудами навоза, под горой догматизма, доктринерства, партийных склок… Задача социалиста – вновь извлечь алмаз на свет… Увы, мы же пока достигли той точки, когда само слово «социализм» вызывает представление, с одной стороны, о самолетах, тракторах, заводах из бетона и стекла, а с другой – о толпе странных фигур, среди которых козлобородые вегетарианцы, большевистские комиссары из породы гибридов гангстера с граммофоном, возвышенные леди в сандалетах, лохматые марксисты с их жвачкой многомудрых терминов, фанатики ограничения рождаемости и подлипалы парламентских лейбористов. Социализм – по крайней мере, на нашем острове – не пахнет более бунтарством и свержением тиранов; пахнет он нелепым чудачеством, культом машин и тупым преклонением перед Россией… Социализм – ниспровержение тирании всюду… Установите этот твердый ориентир – и у вас не возникнет… сомнений…

В.: Но ведь вас, помню, не устраивали социалистические объединения, которые существовали тогда. Значит, что? Нужна какая-то новая социалистическая партия?

О.: В ближайшие годы у нас получится или не получится создать ту партию социалистов, в которой мы нуждаемся… Партия должна стать по-настоящему решительной и достаточно сильной численно… Не получится – вспухнет свой фашизм… Получится – будет борьба, самая настоящая, поскольку наши плутократы смириться с властью подлинно революционной не захотят… И тогда, может быть, вся эта хмарь классовых предрассудков рассеется, и мы, тонущий средний класс – школьный учитель, полуголодный журналист-внештатник, живущая на пенсию дочь полковника… морской офицер без корабля, клерки… все мы плавно опустимся еще ниже, став рабочим классом, которым, собственно, давно являемся. И, вероятно, там окажется не так ужасно, как мы боялись. Ведь кроме безупречного произношения терять нам, в общем-то, и нечего…