Три недели с моим братом - читать онлайн книгу. Автор: Николас Спаркс cтр.№ 52

– То же самое можно сказать и о тебе. И об отце тоже.

– Знаю. И нужно радоваться каждому взлету, правда ведь?

* * *

В середине лета Дана завершила курс радиотерапии, и компьютерная томография показала, что лечение прошло успешно. Врачи были настроены оптимистично, волосы сестры медленно отрастали, и впервые за последнее время наше беспокойство за нее отошло на задний план.

Когда Дана пошла на поправку, отношение отца ко мне тоже изменилось. Он снова начал разговаривать со мной по телефону. Первые попытки возобновить общение были робкими и неуверенными, с Кэт он по-прежнему говорил гораздо дольше. Выяснилось, что у него появилась женщина.

Дана тоже стала лучше ладить с Бобом, после операции они сильнее сблизились.

И только Мика, как всегда, развлекался по выходным и избегал серьезных отношений.

В сентябре 1993 года родился Райан. Я не присутствовал в больнице при его рождении – был за городом, на встрече, которую не мог пропустить. Воды у Кэт отошли как раз, когда встреча закончилась, и сына своего я увидел лишь на следующий день.

В ноябре наша семья собралась в Техасе – отпраздновать День благодарения с младшим братом отца по имени Монти. Меня поразило, что отец выглядел невероятно счастливым. Он влюбился, и мы трое порадовались, что он наконец-то нашел ту, с кем ему хорошо. Однако эту новость затмило другое известие.

Дана сообщила, что они с Бобом расстались. Не удивительно – перенесенная ею болезнь могла стать проверкой на прочность для любых отношений.

– Жаль, мне нравился Боб, – сказал я.

– Есть еще кое-что, – сказала сестра.

– Что?

Она улыбнулась и слегка пожала плечами.

– Я беременна.

Я ошарашенно молчал.

– Не волнуйся, я перестала принимать противосудорожные препараты.

Моя сестра подвергла серьезной опасности свое здоровье – что на протяжении последующих семи месяцев было для нас источником постоянной тревоги, – и явно собиралась стать матерью-одиночкой. А вскоре выяснилось, что она ждет близнецов.

После Рождества у нас появился еще один повод для волнений: отец внезапно потребовал у Даны съехать, хотя уходить ей было некуда.

Я втайне начал подозревать отца не только в маниакально-депрессивном расстройстве, но и в куда более серьезных психических заболеваниях.

Дело было вот в чем: в декабре отец узнал, что женщина, с которой он встречается – его первая женщина после смерти мамы – на самом деле не разведена. Она просто жила отдельно от мужа и связалась с нашим отцом из-за денег. К концу их отношений отец погряз в долгах, и, когда с него больше нечего было взять, она с ним порвала. То ли в конечном счете из-за навязчивости отца, то ли случайно ее муж узнал об их отношениях. Дюжий офицер полиции, он физически угрожал моему отцу прямо у дверей его дома. Отец не просто испугался; он испугался за свою жизнь.

Все это случилось как раз на Рождество и серьезно подкосило отца.

Со временем ему становилось лишь хуже. Его настроение было пронизано горечью, он стал самым настоящим параноиком. В частности купил оружие и приобрел пса по кличке Флейм. Эту немецкую овчарку когда-то тренировали для полиции, но из-за неуравновешенного характера пес остался невостребован. Флейм привязался к отцу, зато всех остальных заставлял нервничать. Агрессивный и страшный, он рычал и скалил зубы иной раз совершенно без причины. Его вспыльчивый характер вкупе с эмоциональной нестабильностью нашего отца представляли собой опасное сочетание.

Первые месяцы 1994 года мы с братом подолгу разговаривали по телефону о сестре и об отце, ломая голову над вопросом, чем им помочь в случае чего.

– Может, мне пригласить Дану пожить с нами? – спросил я.

– Не получится, ее лечащие врачи находятся здесь, – ответил Мика.

– Тогда, может, она поживет у отца?

– Он категорически против. Откровенно говоря, я тоже не хочу, чтобы она жила с ним. Отец все больше чудит. А там ведь еще и Флейм… Нет, Дане нельзя туда возвращаться. Особенно беременной.

– Может, она поживет у тебя?

– Я предлагал ей, она не захотела. Сказала, что сама со всем разберется. Ее подруга Ольга сдает маленькую квартиру, Дана пока думает.

Ольга давно знала Дану – она жила на старой ферме, где мы держали наших лошадей.

– Как она «со всем разберется»? У нее нет ни работы, ни мужа, ни денег… только опухоль в мозгу.

– Знаю. Я пытался ей это объяснить.

– И что она ответила?

– Сказала, что справится. Ее это не волнует, она радуется своей беременности.

– Откуда такое спокойствие? Что, если у нее снова случится припадок, а никого рядом не окажется?

– Она верит, что все будет хорошо.

– Ты тоже веришь? – поколебавшись, спросил я.

– Не знаю.

* * *

К счастью, беременность сестры протекала без осложнений. В мае 1994 года она родила здоровых близнецов-мальчиков и назвала их Коул и Коди. Через неделю она снова начала принимать противосудорожные препараты.

Дана с детьми жила в тесной комнатушке, Мика и я давали ей деньги, которых ей вполне хватало на жизнь. Два месяца она с малышами спала на продавленном матрасе, лежащем прямо на деревянном полу, а к концу лета помирилась с Бобом и переехала к нему, чтобы дети жили с отцом. Как ни странно, она не говорила ему о своей беременности до самых родов.

Отец дрессировал пса и раздражался все сильнее, невзирая на то, что Дана выздоровела. За шесть месяцев он отдалился от своей родни: не хотел говорить по телефону ни с матерью, ни с отцом, ни с братьями и не открывал присланные ими письма. Он сердился на наши расспросы – вплоть до стадии «ядерного взрыва» – и только шипел сквозь стиснутые зубы. Непонятно, почему во всех своих бедах он начал винить семью.

Вскоре отец стал посещать психиатра, и мы с Микой надеялась, что это ему поможет. Хотя, пожалуй, я осознавал, что отец долгие годы жил двойной жизнью Джекилла и Хайда. Он успешно обманывал людей – на работе никто не подозревал о его состоянии – и точно так же мог обмануть психиатра. Вместо антидепрессантов психиатр выписал ему «Валиум», однако успокоительное лишь ухудшило состояние отца.

Все шло своим чередом: Дана и Боб снова жили вместе, их дети росли здоровыми; отец ограничил – хорошо хоть, не прекратил – общение с нами; Мика успешно справлялся с работой и по-прежнему менял подружек.

А я жил за три тысячи миль от них, спокойно и обыденно. За одним маленьким исключением – сразу после того, как мы с Кэт отпраздновали пятую годовщину свадьбы, я вновь начал писать.

* * *

В 1993–1994 годах мы с братом виделись довольно часто, невзирая на разделявшее нас расстояние. Фармацевтическая компания, на которую мы работали, устраивала встречи торговых представителей для рекламы новой продукции. Помимо того проводились тренинги и вне офисов, в Нью-Джерси, и там мы с Микой неизменно встречались. Еще он навещал меня в Северной Каролине, а я по меньшей мере раз в год прилетал в Калифорнию. Брат был для меня примером всю мою жизнь, и я ощущал потребность с ним общаться. А он – со мной, потому что только со мной он мог говорить свободно.