Девушка из тихого омута - читать онлайн книгу. Автор: Анна Князева cтр.№ 23

– Вот до чего дошло… – проронил князь.

– Ну так что?

– Ваше дело – женское. Наше – мужское.

– Не станешь с ним говорить?

– Рубаху чистую дай!

Устинья резко встала, открыла кованый сундук и достала белую рубаху с шитьем.

Князь Олекса встал и, забрав рубаху, походя обнял жену. Она круто вывернулась и направилась к двери.

– Ну поговорю, поговорю! – крикнул он вслед. – Вели, чтобы умыться принесли!

Вскорости пришла девка с лоханью, полной воды. Князь умылся, вытерся льняным рушником и надел чистую рубаху. Подпоясался плетеным кушаком, обулся и спустился по лестнице в сени. Там велел, чтобы приготовили лошадей и позвали к нему Бронеслава.

Явившись к князю, Бронеслав спросил:

– Не рано ли поднялся?

Олекса сердито буркнул:

– Тебя не касается. Опять напакостил?

– С девками? – Бронеслав отвел в сторону хитрый взгляд. – Устинья пожаловалась?

– Еще раз прослышу – не обессудь. – Он вспомнил слова жены. – Жох долгоносый! В моем дворе гадишь.

– Прости меня, княже…

– Бог простит. Теперь о делах. Посадника Елферия Данилыча видел?

– Как не видел, сам сюда приезжал.

– Что сказывал? Собрали выкуп на Орду?

– В Изборске и в Пскове все собрано. Теперь собирают по новгородским дворам. Обоз скоро тронется.

– В немецком торговом двору что? Дали что ай нет?

– Рухлядь негодящую. Заваль всякую: порченое, гнилое да лежалое. С немца взятки гладки. Одной рукой подаст, другой заберет.

Олекса скрипнул зубами:

– Немецкий купец в своем дворе спокойно живет. Никто его не притесняет. Амбары от добра ломятся. Сами не дадут, по принужденью возьмем. О братьях наших, что в татарской неволе томятся, немец не думает. Завтра поезжай на Прусскую улицу к старшине Ниренштедту. Три дня даю, чтобы снарядили возы с выкупом. По одному от каждого купца. И чтоб сукна положили, и шкур, и меда, и полотна, и ржи, и пшеницы. Так и передай: в возах сам буду проверять. Коли найду шкуру гнилую или прелую пшеницу – не поздоровится. – Князь хлопнул по коленям и встал. – А сейчас – собирайся!

– Куда? – спросил Бронеслав.

– Избушку ту разыскать надобно.

– Дорога неблизкая. Выдержишь ли?

– Во мне не сомневайся. О себе лучше подумай.

Князь вышел во двор, к нему подвели Кудряша, он забрался в седло.

– Куда?! – На крыльцо вышла мать. – Больной ведь еще!

– Скоро вернусь! – крикнул князь и, махнув рукой Бронеславу, приказал: – Айда за мной.

Через минуту оба всадника скрылись за поворотом, и за ними плотно затворили ворота княжьих хором.

* * *

До избушки Олекса и Бронеслав добрались к концу дня, когда низкое солнце протянуло тени деревьев и в лесу стало темнеть. Измученный дорогой Олекса сполз с Кудряша и, прихрамывая, направился к двери. Открыл ее и, пригнувшись, вошел. Первый брошенный взгляд не обнаружил на лежанке то, что искал князь. Заметив старого травника, Олекса грозно спросил:

– Где она?

Старик виновато пригнулся и засеменил к очагу.

– Не спас?! Умерла?!

В ярости князь Олекса схватился за меч и занес его над головой старика. Однако подоспел Бронеслав и перехватил его руку:

– Остынь, княже!

– Прочь! – взревел Олекса, и его глаза налились кровью.

– Жива… Жива твоя молодица, – прошептал старик.

– Что?! – крикнул князь.

И Бронеслав повторил:

– Жива, говорит, твоя молодица!

– Где она?

– Сбежала… – вздохнул старик.

– Когда?

– Опосля, как ты ушел, так и она сразу пропала.

– Не сказала, кто такова?

– Нет, не сказала.

– Откуда она, не сказывала?

– Нет, не сказывала.

Бронеслав положил руку на плечо Олексы:

– Идем, княже… Он ничего не знает.

Но Олекса прошел к лежанке, сел на медвежью шкуру, склонил голову.

Бронеслав сел рядом с ним:

– Не убивайся так. Коли нужна – отыщем.

– Я даже имени ее не спросил.

– Отыщем… – Бронеслав усмехнулся. – Сам же сказал, что я – жох долгоносый.

Новое утро Лионеллы в доме Тихвиных началось с шума пылесоса. Проснувшись и перетерпев несколько минут, она в раздражении встала и выглянула в коридор.

– Знаете, сколько времени? – спросила она горничную, стараясь сдерживать злость.

Девушка в белом фартуке выключила пылесос и обернулась.

– Семь часов восемь минут, – невинно улыбнулась она и сделала книксен.

Это позабавило Лионеллу, и она решила отозвать все претензии.

– Каждую среду в доме генеральная уборка. Егор Макарович строго следит за этим, – сказала горничная.

– Я вижу, здесь с этим строго.

– У нас на каждый день есть расписание. В прихожей на деревянной доске.

– Как любопытно… Можете продолжать.

Девушка включила пылесос и продолжила работу. Лионелла вернулась в свою комнату и, потратив на сборы час, остановила свой выбор на новых туфельках, брюках и тунике. Перед тем как выйти к завтраку, она спустилась по лестнице и подошла к деревянной доске, на которой, как в учреждении, висели строгие печатные листы.

Здесь и вправду висел распорядок дня, согласно которому над Марианной Тихвиной уже целый час работали парикмахер и маникюрша.

Найдя уклад дома занятным, Лионелла прошлась по комнатам. Наведалась в кухню, где увидела приемку привезенных продуктов, которые принимались по списку и по срокам годности и сразу распределялись по холодильникам.

Отдельный человек изымал из серебристых двухдверных гигантов уже имеющиеся просроченные продукты и бросал их в мусорный пакет для дальнейшей утилизации.

Работа кипела в каждом уголке огромного дома. После завтрака, прошедшего в отсутствие хозяйки, Лионелла наконец увидела детей Тихвина, они спустились со второго этажа в сопровождении строгой дамы, вероятно, старшей няни или гувернантки. Дама проводила их до машин. Тому, кто ехал в парк, в машину загружалась корзинка с провизией. Тому, кто убывал на занятия, – сумка с одеждой. У каждого малыша была своя няня, охранник и водитель. Каждый уезжал на отдельной машине.

В десять в гостиной появилась Марианна. Ее немолодое лицо несло на себе отпечаток слез, душевных переживаний и похмелья. Что касается прически и маникюра, они были безупречны.