Письма на чердак - читать онлайн книгу. Автор: Питер Грю cтр.№ 23

И что-то в этот момент во мне сломалось. Мне надоело унижаться, надоело безответно любить, надоели эти косые взгляды мальчишки и призрака. Я резко развернулась и вышла, твёрдо зная, что с химерами всё будет в порядке.

Может, в этом и есть мой талант? Знать, что всё будет хорошо (сомнительный талант). Ещё тогда, в первый день, в карете Мой Волк сказал: «У СамСветов есть таланты». Я пока себя никак не проявила, но сейчас, мне казалось, нащупала свою силу.

Я вернулась к карете, села на землю, положила по обе стороны от себя химер и сердце каждой накрыла ладонью. Потом опустила опухшие, горячие от слёз веки и сидела так до возвращения в Задорожье. Пошёл снег, тихо ложась на мои длинные рыжие волосы и золотистую шёрстку химер.

А потом я исчезла, и химеры остались одни. Но я знала: с ними всё будет хорошо.

В Задорожье, в деревне, я проснулась всё ещё сердитой. Был понедельник, и до субботы у меня осталось пять дней. Пять дней в деревне. Я решила, что отдохну по полной. Отброшу все проблемы. Никаких больше химер, тайных миров и вишнёвоглазых мужчин. Только покой. Я устала.

Интересный кабинет у Хозяина. Спальня? Он собирался спать? Это его работа? Я думала, что призраки бодрствуют, когда у нас в Задорожье ночь. Ведь ночами они гуляют в нашем мире или занимаются своими делами в Тёмном Уголке. Почему же так устал Хозяин? Что он делал и где был?

Джин спросила за завтраком:

– Почему ты не встречаешься со своими деревенскими друзьями? Даже Антона прогнала.

– А ты почему не заведёшь себе друзей? Не даёшь мне минуты побыть одной, – парировала я.

Джин обиженно уткнулась в свои макароны с сыром.

Каждый день нам звонили с «большой земли». Мама набирала на мой сотовый, расспрашивала о нашей жизни и просила передать трубку Джин. С тех пор, как бабушку выписали из больницы, мама заметно повеселела. Алексей звонил Джин и просил передать мне… нет, не трубку, только привет. Бабушка звонила и требовала подробный отчёт о хозяйстве. Подозреваю, что похожий рапорт она получала и от соседки. Интернет в деревне работал ужасно, но пару раз мы умудрились отправить фотографию, где мы со счастливыми лицами трогательно прижались друг к другу, словно сёстры. Слёзы умиления, наверное, стояли в глазах наших родственников, когда они их рассматривали.

В деревне я ленилась и не заплетала волосы Джин, хотя Алексей и выдал мне положенную зарплату няньки. Хорёк бегал диким и растрёпанным.

Начало холодать; хорошо, что мы запаслись тёплой одеждой. Я вспомнила о первом снеге в Тёмном Уголке. Август – он такой переменчивый.

– Почему ты такая грустная? – спросила Джин, проходя мимо меня с корзиной для травы курам.

В свои десять лет она грамотно направляла энергию на работу, а не на пустую беготню, трудилась в удовольствие и с энтузиазмом. В десять лет неделя в деревне – это игра. А для меня – отдых и возможность собрать разбежавшиеся мысли.

– Что-то случилось? – пристал ко мне Хорёк.

Я лениво отмахнулась от него.

Вечером Джин подошла к моей кровати и протянула мне свой замусоленный ловец снов.

– Для спокойных снов.

В Тёмный Уголок я вернулась только в городе и тогда-то и познакомилась с мальчиком, у которого в замке Моего Волка жила невеста. С Германом.

Здравствуй, Бархата.

Мне кажется, что с братом мы различались, как чёрное и белое.

Я боялась всего на свете. Гном же вприпрыжку бежал в неизвестное, лазил по деревьям, не раздумывая плюхался в реку. Я растягивала сладости надолго, храня остатки под подушкой, – Гном объедался сразу, покрываясь пятнами аллергии. Я берегла свои игрушки, иногда неделями не доставая подаренную куклу из коробки, а только любуясь ею, – Гном нападал на свой подарок сразу, и иногда новая машинка не доживала и до вечера.

Но в одном мы были похожи: мы оба считали сентябрь худшим месяцем в году. Школа и сбор урожая. Всё в одно время. А ещё холод и сырость. В летней кухне больше нечего делать без обогревателя и свитера, а в доме по утрам начинали топить печи. И только с хрустом дров, пожираемых огнём, в комнаты приходил уют.

Чердачное лето закончилось: брать наверх обогреватель строго запрещалось.

31 августа, в последний летний день, мы старались не думать о том, что завтра Гном пойдёт во второй класс, а я – в третий. В последний летний день хотелось сделать что-то такое… Что-то запоминающееся и масштабное. Поставить жирную точку этого лета.

Я чистила грибы, которые утром папа привёз из леса, и прокручивала в голове последний разговор в башенке зелёного замка.

В этот раз Плед набрался храбрости и решил сам рассказать про Защитников, Воров и Безразличных.

– Всё дело в чудо-камушках, – прочирикал призрак-дракончик своим тонким птичьим голоском.

Мы вновь сидели на мохнатом светлом ковре тесным кружком. Наверное, наш замок был таким маленьким для того, чтобы мы были ближе друг к другу.

Я обожала бывать в башне. Это наша чердачная комнатка в Тёмном Уголке: о некоторых вещах нужно разговаривать в тайном месте.

Бархата сняла с шеи маленький мешочек, который, как кулон, висел на тонкой серебряной цепочке, и вытряхнула на руку горсть разноцветных сверкающих камушков, похожих на леденцы.

– Вот. Смотрите. Это чудо-камушки.

– Самоцветы! – воскликнула я.

Наверное, женский инстинкт сработал.

– А можно мне один? – спросил Гном, жадно разглядывая камушки чёрными глазами-жуками.

– Как не стыдно выпрашивать! – возмутилась я, сердито взглянув на брата.

Сейчас я удивляюсь, как при своём упорстве в воспитании других я не стала учителем. Но может, хотя бы была хорошей старшей сестрой?

– Их же много! – стал оправдываться Гном.

Бархата улыбнулась:

– Выбери один.

Гном взял голубой и поднёс к глазу, пытаясь посмотреть через него, как сквозь цветное стёклышко, на Бархату. Смотреть на меня он избегал: недовольную мину голубой цвет не красит.

– Где ты его будешь хранить? – скрестив руки на груди, сердито спросила я.

– В спальне, – буркнул Гном.

– Его утащат мышки.

– Бархата, сохрани, пожалуйста, мой камушек в своём мешочке, – сказал Гном, возвращая камушек и показывая мне язык.

– Чудо-камушек – настоящая загадка. А мифы, которыми он окружён, делают его поистине бесценным. Призраки считают его камнем счастья, – сказала Бархата, возвращая камушки-леденцы в мешочек.

– Но откуда берутся эти сокровища? – спросил Гном.