Скажи, что будешь помнить - читать онлайн книгу. Автор: Кэти Макгэрри cтр.№ 83

Кровь шумит в ушах, заглушая все прочие звуки. Я слетаю вниз по лестнице, проношусь через холл и сворачиваю за угол. Дверь папиного кабинета открыта, но его самого на месте нет. Я уже открываю рот, чтобы позвать его, но вместо этого бегу к кухне. Он сидит за столом, и в первый момент страх колет иголкой в сердце.

Папа может спасти Дрикса. У него есть такие возможности. В его власти покончить со всем этим прямо сейчас, раз и навсегда. Но власть эта принадлежит тому, кем я его считала. Здесь, за столом, кто-то другой, однако ж мне хочется надеяться, что тот, кем я восхищалась, еще существует.

Он отрывает взгляд от лежащей перед ним папки и смотрит на меня.

– У Дрикса неприятности, и ты должен его спасти. Подробности не важны, но тот парень, который на самом деле ограбил магазин, знает, что Дриксу все про него известно. У него пистолет, и он ищет Дрикса.

Отец закрывает папку.

– Что ты хочешь от меня?

– Чтобы ты позвонил в полицию.

– И что я им скажу?

Ответ настолько прост и очевиден, что я, произнося его, чувствую себя слабоумной.

– Скажи им правду. Что Дрикс ни в чем не виноват. Что настоящий преступник опасен и сейчас ищет Дрикса.

– Город большой, где его искать?

– У залива, неподалеку от их района. Сестра Дрикса, Холидей, сказала, что брат, после возвращения из тюрьмы, ходит туда гулять. Пусть полиция поищет его там.

– Семья вполне может заняться этими поисками сама.

– Они занимаются, но их мало.

– Как ты узнала обо всем этом?

– От Холидей. Она мне позвонила. Парень, который ограбил магазин, ее бойфренд, и она, узнав, что он сделал, поссорилась с ним и…

Отец поднимает руку, и я умолкаю.

– Ты хочешь привлечь полицию на том основании, что сестра Дрикса поругалась со своим бойфрендом, который то ли ограбил, то ли не ограбил магазин и который теперь, после ссоры с ней, пребывает в не лучшем расположении духа? Элль, даже при том, что ты сейчас возбуждена, тебе нужно сохранять способность отстраниться от происходящего и понять, насколько это все по-детски звучит. Подростки ссорятся и ругаются постоянно, тем более когда переживают состояние влюбленности. Они бесятся, злятся, говорят такое, что никогда бы не сказали в иных обстоятельствах.

Со мной что-то происходит. Некое ощущение, зародившись в ногах, крепнет и поднимается выше, затрагивая каждый орган, достигает мозга, и я взрываюсь:

– Папа! Речь идет о жизни человека! Мы об этом говорим!

– Не горячись. Ты преувеличиваешь и слишком близко принимаешь все к сердцу. Это подростковая драма. В худшем случае парни подерутся. Такое случается.

– Такое случается? – Мир начинает кружиться. – У Джереми оружие, и он преследует Дрикса. Он уже стрелял в кого-то во время ограбления. И снова выстрелит.

– Этого ты знать не можешь.

Кровь стынет в жилах, и меня начинает трясти, но сердце стучит все быстрее и быстрее.

– Тебе действительно все равно?

– Мне не все равно. Мне не безразличен штат. Не безразличны живущие в нем люди. Не безразличны те сотни различных программ, которые касаются тысяч жителей Кентукки. Шансы на то, что дело закончится так, как ты предсказываешь, крайне незначительны. До сих пор ты всегда была разборчивой в дружбе, благодаря чему оставалась в стороне от мелодрам. Подумай сама. Я звоню, и весь этот нелепый спектакль, эти брошенные сгоряча двумя подростками слова топят мою карьеру. И что дальше? Штат избирает кого-то, кто больше озабочен наполнением собственных карманов, чем помощью гражданам, которые за него голосовали, и, для того чтобы улучшить ситуацию, требуются новые жертвы. Мне очень жаль, что с Хендриксом так получилось, но по-другому невозможно. Я не могу рисковать своей карьерой и программами, которые работают для людей.

– Для Хендрикса и меня, – шепчу я. – Если ты не поможешь ему, я никогда тебя не прощу.

Как ни в чем не бывало отец пододвигает к себе папку, словно и не замечает только что проведенной мною линии в быстро засыхающем бетоне.

– Тебе семнадцать, ты эмоциональна и переживаешь первую влюбленность. Вот увидишь, ничего сегодня не случится. С Хендриксом все будет в порядке, и уже на следующей неделе он вернется в нашу предвыборную кампанию. Несколько недель вы не будете видеться, а потом у тебя начинается школа. Мы разрешим тебе записаться на курс программирования, победим на выборах и потом, может быть, разрешим повидаться с Хендриксом. Надеюсь, к тому времени ты потеряешь к нему интерес и сосредоточишься на вопросах более для тебя важных. Может быть, ты и позлишься на меня недолго, но простишь и поймешь, что мы с твоей мамой были правы, принимая за тебя те или иные решения.

Ножом по сердцу, так это называется. Родители всегда представляли меня такой: начинаю что-то, потом теряю интерес и забрасываю. Я кручу браслет на запястье и думаю о кожаном браслете Хендрикса. Эксл подарил его брату как напоминание о том, что они – семья и стоят друг за друга в любых обстоятельствах.

Папа проходит мимо, и я говорю:

– Мне восемнадцать.

Он останавливается и оглядывается через плечо.

– Что?

– Мне уже восемнадцать. – Осознание этого приходит неожиданно и производит примерно тот же эффект, что и солнечные лучи, проливающиеся на холодную темную землю, освободившуюся от покрывал ночи. – Мне не нужно ваше согласие, чтобы записаться на курс программирования. Я, вообще, могу делать почти все без вашего разрешения.

В свое время родители сочли меня не готовой в эмоциональном отношении к детскому саду. Не знаю, была ли я готова к начальной школе в пять лет, но теперь мне восемнадцать, и я в состоянии принимать собственные решения.

Лицо его наливается красной краской довольно необычного оттенка.

– Ты живешь под моей крышей. Я плачу за твое обучение. Оплачиваю твой образ жизни. И ты обязана делать то, что я говорю, до тех пор, пока не сможешь обеспечивать себя финансово. Может, тебе и восемнадцать, но твое поведение в последние месяцы показывает, что ты еще не достигла уровня зрелости, позволяющего справляться с проблемами реального мира, и упрямо ведешь себя как ребенок.

Раньше его слова резанули бы меня до костей, но теперь есть новая сила, и она заполняет пустой колодец надежды.

– В последние недели и месяцы я стремлюсь к жизненным целям, которые важны мне, но не вам. Всю мою жизнь вы с мамой подталкивали и склоняли меня к некоей деятельности и требовали от меня совершенства. Вы даже не подумали, что, может быть, именно повышенные требования и ожидания и стали причиной моих постоянных неудач.

– Не передергивай. Если мы хотим лучшего для тебя, это не означает, что мы плохие родители.

– Лучшего для меня? Раз за разом толкать меня то в одно, то в другое, а потом, когда что-то не ладилось, вытягивать оттуда, – это лучшее? Неудивительно, что я чувствовала себя постоянной неудачницей и не могла даже помыслить о том, чтобы сравниться с тобой и мамой.