Мажор-3. Правда опаснее смерти - читать онлайн книгу. Автор: Константин Галдаев, Сергей Калужанов cтр.№ 19

Из пекарни, вытирая руки передником, вышла Татьяна, которую они недавно видели на поляне вместе с Борисом. Она подошла к телеге, погладила детину по голове, по плечу, а потом ласковым голосом сказала:

— Коленька! Носи! Носи мешки в пекарню.

Коленька улыбнулся неприятной улыбкой ребенка, которая совсем не шла к его лицу. ОН слез с телеги, подхватил сразу два мешка и понес в пекарню. Вышел, снова легко взял два мешка и снова унес внутрь.

— Странный у вас Коленька, — сказал Соколовский. — Что за парень такой?

— Он у нас давно живет. Его Борис с Татьяной взяли. Не смотрите на его внешность и силу. Он очень добрый. У него ум ребенка. Он даже пчел боится.

Соколовский поднял смартфон и сфотографировал Коленьку. За сегодняшний день у него набралось довольно много фотографий интересных типажей. Судя по описанию эксперта, убить Краснову мог человек довольно сильный. Коленька подходил на роль подозреваемого, особенно учитывая его умственные способности. Кто знает, может, по ночам в нем просыпается монстр. Тайны человеческого мозга! И кузнец подходит, который играючи махал тяжелым молотком. И его помощник-молотобоец. И не они одни. Борис вон тоже мужчина плечистый, ладони у него широкие, натруженные.

Дочь Красновой Ольга была сухощавой молодой женщиной со строгими чертами лица. Видно было, что она собралась с силами, что горе ее сильно, но она умеет владеть собой и заниматься делом. Наверное, плакать она будет дома и одна. Сильная женщина, с характером. Когда Соколовский и Родионова вошли в отдел, Симоненко разговаривал с Ольгой, перебирая принесенные ею документы. Дочь погибшей с гордостью и печалью рассказывала о работе матери, ее заслугах. Потом она спохватилась, полезла в сумочку и достала оттуда флешку — электронный архив матери, который накопился за 25 лет ее практики. Если начать проверять всех ее пациентов, то времени на это уйдет очень много.

Ольга оказалась по профессии писхотерапевтом и вполне профессионально могла судить о том, кто мог быть убийцей ее матери из области ее профессиональных интересов. Но о том, что Нина Валерьевна в тот день и особенно в ту ночь могла делать в окрестностях общины и она не имела ни малейшего представления. Соколовский показал ей все фото, сделанные за день, всех членов общины, кто мог показаться ему подозрительным, но Ольга ни в ком из них не узнала пациентов своей матери.

— А вот это уже интересно, — Жека протянул Родионовой два письма, вытащенные им из конвертов. И спросил Ольгу: — А есть среди ее пациентов Андрей.

— Андрей? Не знаю, не помню такого имени, — задумалась женщина.

«Расплатишься за то, что ты со мной сделала. Думала, избавилась от меня? Разберусь и с тобой, и с ней», — процитировал Жека. — Все в таком роде. Подписано «Андрей».

— Я не знаю. Мама ни разу, даже намеком, об этом ничего не говорила…

— Хорошо, — Симоненко рукой сгреб материалы в кучу к себе ближе на край стола и стал сортировать их. — Я изучу материалы. Думаю, Андрей найдется.

— Может быть, и не один, — вздохнула Ольга. — Я бы посоветовала вам съездить в Первую центральную. Может быть, кто-то из коллег в курсе.

— Клинику я беру на себя, — заявил Соколовский.

Катина сумка с вещами стояла посреди комнаты, и Игорь смотрел на нее, размышляя, что это может означать. Неужели Катя ушла из дома?

— Я из дома ушла, — заявила девушка.

Она, не дожидаясь реакции Соколовского, вытащила из кармана смартфон и положила на стол, а сама отошла к стене с фотографиями и материалами. Из смартфона послышался голос Фишера.

Запись остановилась. Соколовский мрачно уставился на смартфон. Помолчав, он наконец сказал.

— Он прав.

— Фишер? — со злостью в голосе спросила Катя.

— Нет, прав твой отец. Тебе надо уехать. И как можно скорее.

— Ты можешь объяснить мне это все? Эти схемы у тебя на стене, стрелки, связи? Я хочу это понять.

— Я живу в этом во всем, — отрицательно качнул головой Игорь. — И не хочу, чтобы на этой стене появилась еще и твоя фотография.

— Да? — резко спросила Катя.

Она развернулась, подошла к столу, размашисто написала на чистом листе слово «Катя», а потом булавкой приколола листок на стене рядом с фотографией своего отца.

— Я уже здесь! Понимаешь? — с вызовом заявила она.

Игорь подошел и хотел обнять ее, но девушка вырвалась.

— Да что вы все! — выкрикнула она. — За меня все решаете! Отец, ты. Как будто я… никто вообще!

Она опустилась на диван и заплакала, размазывая слезы по лицу.

— Я что — пешка? В этой вашей гребаной игре… И для тебя? И для отца…

Сняв со стены листок с ее именем, Игорь подошел к Кате, сел рядом и обнял ее, прижавшись щекой к волосам. Он гладил ее молча и нежно по волосам, по плечам, чувствуя, как девушка немного успокаивается. Потом Игорь уложил Катю на диван, лег рядом, устроив ее голову на своем плече.

— Я уеду. Сейчас встану и уеду, — прижимаясь к нему, сказала тихонько Катя.

— Угу, — поглаживая ее по волосам, отозвался Игорь.

— Да.

— Давай пока сделаем паузу… У меня поживешь…

Доктор Сергеев должен был уехать домой после суточного дежурства в клинике, но узнав, кто приехал с визитом, без лишних разговоров задержался. Соколовский вошел в прохладную ординаторскую, и тут же навстречу ему поднялся из глубокого кресла крупный мужчина с пышной шевелюрой, чуть тронутой сединой.

— Вы, значит, из полиции, — пожимая руку Соколовскому, сказал он сочным басом. — Понимаю, понимаю. И визит вас сюда оправдан. Знаете, товарищ, пойдемте с вами в парк. Тут люди работают, обстановка напряженная, а нам с вами… ведь о другом поговорить надо, да?

В парке клиники было тенисто. Извилистые дорожки с лавками создавали впечатление уюта и душевного комфорта. Соколовский оценил этот хитрый ход ландшафтных дизайнеров. Сам он не очень любил длинные прямые аллеи, которые просматривались из одного конца в другой. На них чувствуешь себя как на подиуме. А здесь было уютно.

— Эх, Нина Валерьевна. Светлая голова, — сочувственно говорил доктор, глядя в кроны молодых деревьев.

— А чем она занималась, Владислав Леонидович?

— Она занималась несколькими направлениями в последнее время: нейропсихиатрия, психосоматическая медицина, диссоциативное расстройство идентичности. Раздвоение личности, если сказать проще, чтобы вы поняли. Ну, вот, например, однажды обратилась ко мне женщина с раздвоением. Скучная депрессивная тетка, но когда проявлялась ее другая личность, того была просто огонь! А дальше дилемма: кого оставлять? Того, кто обратился, или того, у кого больший̆ потенциал для жизни?