Просто Рим. Образы Италии XXI - читать онлайн книгу. Автор: Аркадий Ипполитов cтр.№ 40

Замахнувшись на то, чтобы соединить всех в бесспорный католический и согласный муравейник, Ватикан естественным образом отождествлял имперский Рим с папским. Вергилий был тут в самый раз, Иннокентий X запросто видел в Энее, сыне языческой Венеры, если и не родственника, то своего предшественника. Во всяком случае, белый голубь – стемма семейства Памфили, а также птица Венеры, белые голуби возят её колесницу, – вовсю порхают по потолку Галлериа ди Энеа. Бесконечное обращение к «Энеиде» в многочисленных фресках римского барокко – политическая манифестация. Пьетро да Кортона очень мясисто обработал литературный источник, наделив его плотью, которой Вергилию, написавшему увлекательную, но несколько худосочную поэму, явно не хватает. Как все барочные апофеозы, разыгранные на потолках римских церквей и дворцов, красочное буйство истории Энея иллюзорно и облачно, это поклонение богам, в которых уже никто не верит. Героический эпос превратился в литературное произведение, оттого Пьетро да Кортона стал, в общем-то, просто его иллюстратором. Блестящим, но от фресок лучшего римского художника середины XVII века до «Трои» Вольфганга Петерсена с Брэдом Питтом в виде Ахилла и Орландо Блюмом в виде Париса всего несколько шагов. Такова вообще участь эпоса, но Соррентино мог бы и постараться, чтобы сделать окно, за которым – римский эпос, таинством более занимательным, чем неудавшийся трах.

* * *

Мне «Энеида» нравится, хотя надо признать, что по сравнению с Илиадой она как «Тихий Дон» по сравнению с «Войной и миром», а «Великая красота» со «Сладкой жизнью». Это, по Дарвину, называется «эволюция». Но кто выдумал, что развитие и изменение обязательно предполагает мутацию от низших форм к высшим? Может быть и наоборот. «Великую красоту» смотреть интересно, а это главное. Да и Рим в ней великолепен. Впрочем, он всегда великолепен. Сериал «Молодой Папа» я посмотрел от начала до конца, мне по работе надо было. Я как раз был занят выставкой для Третьяковской галереи из Пинакотеки Ватикана и готовился писать вступительную статью для каталога, так что фильм должен был, как говаривала маркиза Мертей про круг своего чтения перед любовными свиданиями, «восстановить в памяти несколько оттенков тона, который намеревалась усвоить для данного случая». Поначалу тон показался мне занимателен, да и Джуд Лоу отличный актёр, но уж с третьей серии всё стало фуфлиться и фуфлиться, а после самоубийства мальчика, спрыгнувшего с колоннады Сан Пьетро, так и окончательно сфуфлилось. Соррентино великие проблемы, с которыми сталкивается человек, назначенный главным представителем Бога на земле, тяжёлые и мучительные, чему доказательство случившееся недавно отречение Бенедикта XVI, в миру Йозефа Ратцингера, свёл к каким-то детским комплексам по поводу явно никчёмных родителей и внутренним интригам. Судя по тому, что в готовящемся продолжении сериала поменялся весь актёрский состав, постфрейдистская лабуда семейных отношений, может, и не переползёт в «Нового Папу». Зато знаю, что сиквелы – это те же ремейки: наверняка как с «Твин Пикс», всё будет хуже, а не лучше. Да и Джуда Лоу не будет.

Одна надежда, что Рим, хотя директриса Музеи Ватикани с радостным торжеством мне сообщила, что Соррентино никуда в Ватикане не пустили, поэтому Капелла Систина, так же как и Сан Пьетро, ему пришлось готовить на компьютере, и выглядят они совсем не натурально, спасший «Молодого Папу», спасёт и «Нового». Мне хоть кончик Рима покажи, я уже готов сказать спасибо. Когда-то, в каком-то сельском клубе во время отпускной жизни в деревне, я посмотрел советскую экранизацию «Графа Монте-Кристо» Александра Дюма под названием «Узник замка Иф». Ничего не помню, только помню, что колоннаду базилики Сан Пьетро изображает колоннада Казанского, и на карету, от неё отъезжающую, разбойники выскакивают прямо из куста сирени. На всю жизнь запомнил, так понравилось, теперь как пророчество воспринимаю. Колоннада-то была правая, как я помню, то есть точь-в-точь Браччио ди Карло Маньо, в котором я и должен русские шедевры показывать. С неё же и мальчик, доведённый папской гомофобией до самоубийства, в «Молодом Папе» бросается, чтобы отомстить Ватикану. Я бы тоже с неё с удовольствием сиганул, если Хорхе Марио Бергольо, то есть Франциск без номера, ибо он пока первый и единственный, на выставку не придёт. Но как на неё взобраться? Сан Пьетро сейчас охраняется, как Кремль и Белый дом, так что у Соррентино эта горестная сцена, тоже смонтированная на компьютере, малоубедительна.

* * *

Скоро дело делается, да не скоро сказывается. Пока я рассуждал о Соррентино и Гамбарделла (фамилии-то какие трескучие), Иннокентий X умер, и в 1655 году папой стал Александр VII, урождённый Киджи. Он, как водится, не любил своего предшественника, так что для Бернини опять наступили дни фавора. Иннокентий X практически не поручал Бернини строительства, справедливо считая, что он немало напортачил, в том числе и с базиликой Сан Пьетро. Тогда-то и возникла легенда, что именно Бернини прилепил Пантеону две колокольни, испортившие единственное целое античное здание в Риме, на которое молились все архитекторы. Колокольни были убраны в конце XIX века, но на сохранившихся фотографиях видно это уродство: прозвище «ослиные уши», данное им римлянами, в полной мере справедливо. По слухам, оно было пущено в оборот Борромини, но это ложь, Борромини прекрасно знал, что Бернини не имел никакого отношения к колокольням Пантеона.

Бернини всегда была дороже всего эффектность, а это нравилось Александру VII. Новый папа развернул бурное строительство. Первым же его грандиозным начинанием стала перепланировка всей Пьяцца Сан Пьетро. Забыв обо всех архитектурных ошибках Бернини, папа поручил ему стройку. Первый проект был представлен уже в 1655 году, то есть вскоре после инаугурации папы. Александр VII его одобрил и распорядился начать работы. Первый проект бесконечно менялся, интриг и споров было предостаточно, но Бернини на посту удержался и к 1667 году завершил строительство. То, что предстало перед глазами, привело современников в восторг. Нигде, ни в одном городе мира не было ничего подобного. Воистину, это земное воплощение райской Ecclesia Triumphans, Церкви Торжествующей, старающейся охватить весь мир. Небесная realiora, осуществлённая в realia. Площадь организуют два огромных параллельных крыла, состоящие каждое из идущей по прямой галерее, затем превращающейся в полукруглую сквозную колоннаду. Левое крыло носит название Браччио ди Костантино, правое – Браччио ди Карло Маньо, то есть двух важнейших для Рима императоров: Константин узаконил христианство, Карл Великий вернул Риму его величие. Braccio по-итальянски «рука». Как говорил сам Бернини, сравнивавший размах колоннады с материнским объятием, его архитектура должна утвердить католиков в их вере, еретиков, то есть христиан, отпавших от вселенской [греч. καθολικός] церкви, убедить прийти в её объятья, а неверных – мусульман и прочих – обратить на истинный путь. Вот итальянцы и воспротивились тому, чтобы здесь повис баннер выставки с La Russia è fatta a modo suo, «Россия сделана на свой особый лад». Я их понял.

Колоннада Сан Пьетро c Luciano Morpurgo / shutterstock.com