Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы - читать онлайн книгу. Автор: Чарльз Маккей cтр.№ 107

По прибытии в Константинополь, где его дожидался Вальтер Неимущий, Пустынник был радушно принят византийским императором Алексеем I Комниным. Можно было ожидать, что горечь поражений научит соратников Пустынника элементарной осторожности, но, к несчастью для них, обуздать их буйство и страсть к грабежам оказалось невозможно. Несмотря на то что их окружали друзья, щедро удовлетворявшие все их нужды, они не смогли удержаться от насилия. Напрасно Пустынник призывал их к спокойствию: он был способен усмирить их страсти не больше, чем самый неприметный солдат его армии. Они из чистой злобы подожгли в Константинополе несколько общественных зданий и ободрали с церковных крыш свинцовые полосы, которыми затем торговали на окраинах города. Возможно, именно тогда император Алексей начал относиться к крестоносцам с антипатией, которая впоследствии проявлялась во всех его деяниях, даже когда он имел дело с более благородными армиями рыцарей, прибывшими в Византию после Пустынника. Император, похоже, пришел к выводу, что даже турки представляют меньшую угрозу его власти, нежели эти полчища подонков из Западной Европы, ибо он быстро нашел повод, чтобы ускорить их продвижение в Малую Азию. Петр переправился с Вальтером через Босфор, но бесчинства, творимые людьми Пустынника, были таковы, что он, больше не рассчитывая с таким войском ни на какой благополучный исход, предоставил их самим себе и вернулся в Константинополь под тем предлогом, что ему нужно договориться с приближенными Алексея о снабжении армии провиантом. В рядах крестоносцев, забывших о том, что они находятся на территории врага и в данной ситуации должны думать прежде всего о единстве, произошел раскол. Между ломбардцами и норманнами, которыми командовал Вальтер Неимущий, и франками и германцами, находившимися под началом Петра Пустынника, возникли ожесточенные разногласия. Последние отделились от первых и, избрав своим лидером некоего Рейнальдо, или Рейнгольда, продолжили путь и овладели крепостью Ксеригорд ^[351]. Султан Сулейман II ^[352] выступил в поход с превосходящими силами. Отряд крестоносцев, вышедший из крепости и устроивший неподалеку засаду, был застигнут врасплох и разбит наголову, а крепость – окружена со всех сторон. Осада длилась восемь дней, в течение которых христиане претерпевали адские муки из-за нехватки воды. Трудно сказать, сколько еще продержался бы гарнизон благодаря надежде на подкрепление или отчаянному сопротивлению, если бы его вероломный предводитель не отрекся от христианской веры и не сдал крепость в руки султана. Его примеру последовали двое или трое начальников отрядов, а все остальные крестоносцы, отказавшись принять ислам, были безжалостно преданы мечу. Так погибли последние жалкие остатки огромной армии, которая пересекла Европу с Петром Пустынником.

Судьба Вальтера Неимущего и его войска была столь же печальной. Узнав о резне в Ксеригорде, крестоносцы потребовали, чтобы их вождь немедленно повел их против турок. Вальтер, которому для того, чтобы стать хорошим полководцем, не хватало только хороших солдат, был более хладнокровным и понимал всю пагубность такого шага. Имевшихся у него сил было совершенно недостаточно для каких бы то ни было решительных действий на территории, где численное превосходство врага было весьма значительным, а крестоносцы в случае поражения не имели никакой безопасной позиции для отступления; поэтому он высказался против движения вглубь страны до прибытия пополнения. Сей разумный совет не нашел поддержки: армия громко выражала недовольство командиром и готовилась выступить в поход без него. Тогда храбрый Вальтер все же возглавил ее и ринулся навстречу гибели. На пути к Никее (современному Изнику) ему преградила путь армия султана, и завязалась ожесточенная битва, вылившаяся в самую настоящую бойню: из двадцати пяти тысяч христиан двадцать две тысячи были убиты и среди них сам Готье, получивший семь смертельных ран. Остальные три тысячи отошли в Цивитот ^[353] и заняли оборону.

Петр Пустынник, ранее испытывавший отвращение от необузданности тех, кто по его призыву покинул Европу, теперь не находил себе места от постигшего их бедствия. К нему вернулось былое рвение; припав к ногам императора Алексея, Пустынник со слезами на глазах умолял его послать подмогу уцелевшим в Цивитот. Император пошел ему навстречу и отправил отряд, который прибыл как раз вовремя и спас окруженных турками и доведенных до отчаяния крестоносцев от неминуемой гибели. В результате переговоров осада была снята, и последние три тысячи ополченцев Вальтера Неимущего были благополучно переправлены в Константинополь. Алексей слишком настрадался от их варварства в недавнем прошлом, чтобы примириться с их нынешним пребыванием в своей столице; поэтому он приказал им сдать оружие, распорядился выдать каждому из них определенную сумму денег и отправил их обратно на родину.

Пока происходили все эти события, из лесов Германии выходили новые орды устремившихся в Святую землю. Ими командовал фанатичный священник Готшальк, который, подобно Готье и Петру Пустыннику, отправился в путь через Венгрию. О поведении и участи данного воинства, насчитывавшего как минимум сто тысяч человек, известно крайне мало. По всей видимости, их шествие сопровождалось грабежами и убийствами, а несчастные венгры едва не обезумели от их численности и алчности. Венгерский король Кальман предпринял смелую попытку избавиться от них, ибо ярость его подданных была такова, что ее утихомирило бы только полное истребление крестоносцев. Готшальк и его люди понесли наказание не только за собственные преступления, но и за злодеяния своих предшественников. Крестоносцев каким-то образом удалось разоружить, и разъяренные венгры, пользуясь их беззащитностью, расстреляли огромное их количество из луков. Скольким крестоносцам удалось спастись бегством, мы не знаем, но никто из них так и не добрался до Палестины.

Возглавляемые вождями, имена которых история не сохранила, из Германии и Франции отправлялись в путь другие толпы, более жестокие и неистовые, чем все, кто шел до них. Их изуверство намного превосходило самые дикие прихоти спутников Пустынника. Они собирались в шайки численностью от одной до пяти тысяч человек и шли самыми разными дорогами, занимаясь грабежами и убийствами. Они несли на плечах символ крестового похода, но считали, что глупо отправляться в Святую землю для борьбы с турками, оставляя в живых так много евреев – еще более давних врагов Христа. Поклявшись жестоко отомстить этому несчастному народу, они убивали всех иудеев, какие только попадались им на пути, сперва нанося им самые ужасные увечья. Согласно утверждению Альберта Аахенского ^[354], эти изуверы жили в бесстыднейшем распутстве, и сильнее их порочности был лишь их фанатизм. Каждый раз, когда они отправлялись на поиски евреев, они пускали впереди себя гуся и козла, которых считали священными животными, наделенными божественной способностью обнаруживать убежища иноверцев. Только в одной Германии они предали смерти свыше тысячи евреев, несмотря на все попытки духовенства спасти их. Евреи подвергались столь страшным истязаниям, что те из них, кто еще не попал в руки крестоносцев, нередко совершали групповое самоубийство, дабы избежать мучительной смерти.