Летний дракон. Первая книга Вечнолива - читать онлайн книгу. Автор: Тодд Локвуд cтр.№ 36

Шаги отдалились, ворчание стихло, но я до сих пор слышала, как Малик агрессивно пыхтит. Он еще дважды попытался взять штурмом деревья, окружающие мою крепость, но отступил, завывая от боли. Долгие минуты ночную тишину нарушало лишь его прерывистое дыхание. Я поднялась на ноги, по-прежнему дрожа, и осторожно высунула голову.

Малик застыл на поляне, опустив голову, и дышал широко открытой пастью. Завидев меня, он зарычал – глубоко, угрожающе. Я никогда не слышала такого в гнездовье, даже когда Одакс пытался оспорить старшинство Шуджи. Это было рычание дикого дракона, и значение его предельно ясно: он намеревался меня убить.

Значит, он видел во мне угрозу, ну а я… я оставалась в ловушке.

Я нырнула в свое укрытие. Сердце едва не выскочило из груди. Надо каким-то образом убедить Малика, что я неопасна. Но как?.. Он дикий зверь – существо умное, однако действующее исходя лишь из инстинктов и чувств. Он не ведает команд, которые отдаются драконам, и не разбирается в языке, на котором учатся говорить наши дити, рожденные в гнездовье.

А я была вооружена только знаниями о драконах. Хотя еще у меня имелись арбалет и заплечный мешок с едой.

– Ох Высшие… – пробормотала я.

Я оглядела свое узенькое убежище. Состояло оно из двух крупных валунов, лежащих на земле, – третий прикрывал их сверху. А рядышком обнаружилась похожая на коридор щель – выход.

За ней виднелся хвост Малика.

Я глубоко вздохнула, надеясь, что это поможет мне успокоиться. Меня так сильно трясло, что взвести арбалет и вставить болт удалось не сразу. Отложив его, я открыла заплечный мешок. В нем оставались несколько отборных кусков мяса, целое бедро оленя и картофелины.

Времени на полумеры не было. Я вытащила бедро и убрала мешок за спину. Взяла арбалет и подобралась к щели. Малик пытался выдернуть торчащий из груди болт – его челюсти смыкались и размыкались. Когда края раны вывернулись наружу, дракон застонал и выдернул застрявший в пластине наконечник. Завыв, Малик перекусил болт на три части, после чего принялся зализывать кровоточащую рану.

Я снова глубоко вздохнула и неторопливо, на цыпочках, выбралась на поляну. Как только я попыталась опустить на землю оленье бедро, Малик заметил меня и бросился в атаку.

Но я была готова и тотчас метнулась обратно в щель между валунами. Малик запустил за мной следом длинную лапищу, но я успела убраться подальше, а дракону мешали болты, застрявшие в его туловище. Малик издал яростное рычание, заметался туда-сюда около входа – и замер, злобно на меня уставившись.

Как бы мне ни хотелось – ни было нужно – поскорее найти с ним общий язык, отец много раз нас предупреждал, что дикий дракон воспримет зрительный контакт как угрозу или вызов. Я отвела взгляд, показала арбалет и, опустив его на землю, подняла пустые ладони. Понял ли дракон хоть что-то, я не представляла.

Малик продолжил зализывать рану, пока кровь не остановилась, однако иногда все равно на меня поглядывал – проверял. Спустя несколько мучительно долгих минут он принюхался и, повернувшись, обнаружил оленину.

Наступив на нее лапой, дракон молниеносно отхватил половину. Мясо быстро исчезло в драконьей глотке, хотя кость Малик жевал чуть дольше – сперва перемолол зубами, а затем проглотил – уже без остатка.

– Надо же…

А я-то надеялась, что мяса хватит на чуть дольше.

Я покопалась в мешке и вытащила две крупные картофелины. Продемонстрировав их Малику, я выкатила их в сторону дракона.

Малик их обнюхал и проглотил, не жуя.

– О Высшие… похоже, ты умираешь от голода, – я пыталась говорить негромко и приветливо.

Дракон заворчал: низкий рокот рождался где-то в его груди. Однако тембр поменялся, перестал быть злобным и угрожающим. Он напомнил мне о том, как наши драконы сталкивались с чем-то новым, необычным. Я машинально отступила назад, но тут же опомнилась. Да, дракон наверняка чует мой страх, но я не хотела этого показывать, пусть и дрожала, обливаясь липким потом.

– Пожалуйста, оставь меня в покое. Я не хочу быть твоей едой.

Я пыталась его усмирить. И себя тоже. Я вспомнила, как отец совсем недавно наставлял Дариана: «Неважно. Расскажи ему сказку. Опиши, какая сегодня погода. Болтай как безумный». Тон гораздо важнее содержания. Я вновь сделала глубокий вдох.

– Авар, какой ты устрашающий. То есть изумительный. И какой ты красивый, – он широко разинул пасть, изучающе посматривая на меня и не двигаясь с места. – Обычно дракон-самец охраняет территорию и добывает для мамочки и детенышей пищу. А ты здесь совсем один, преследуешь людей, которые украли твоего малыша. Наверное, твою подругу я нашла в лесу? Или она… – я сглотнула. – Или она в пещере?

Взгляд дракона был непроницаем.

Я невольно взглянула в его глаза – серебристые, как полосы в его окрасе. Он действительно был прекрасен, и вид засевших в его плоти болтов с черными потеками крови причинял мне боль. Несмотря ни на что, я всей душой сопереживала величественному дикому самцу. Я заурчала ему – насколько мне это позволяли пересохшие губы и язык. Дракон слегка кивнул. Приободренная, я попыталась повторить гортанное ворчание, которое наши драконы издавали, принимаясь за еду. Он опять наклонил голову.

– Я хочу спасти твоего малыша. Позволь тебе помочь? Смотри…

Я выудила из мешка кусок мяса и показала его Малику. Выразительно посмотрела на вершину склона и изобразила хнычущий звук, который издают голодные дити. Мы называли его моупаньем.

– Вот еда для твоего малыша.

И я убрала мясо. Дракон следил за мной не шевелясь.

– О милостивые Авар, какой ты бедняжка! Мне ужасно жаль, что я не могу помочь и тебе.

Прозрачные глаза дракона встретились с моими, и его зрачки расширились. Прежде чем я успела отвести свой предательский взгляд, Малик взревел от ярости и вскочил на поваленное дерево.

Он в исступлении сдирал ветки лапами, а те, что поменьше, запросто перекусывал зубами. Он забирался выше и выше. Ствол скрипел и сотрясался. Меня осыпало кусками коры.

Я заорала от страха, а затем, почти не раздумывая, попыталась издать настоящий драконий возглас. Я вложила в свой голос всю силу, которая у меня оставалась, вместив в свой зов тоску за храброго дикого дракона и весь глубочайший страх.

Я попыталась изобразить тоскливый вой Грюс. Я издавала протяжный вопль так громко и долго, насколько была способна, и каждый стон завершала драконьим скорбным пыхтением.

Малик замер и уставился на меня, тяжело дыша.

Из лагеря хародийцев донесся зов детеныша – протяжный, безутешный и едва слышный.

Малик низко заурчал, принялся метаться из стороны в сторону – от одного валуна к другому. А когда остановился, вскинул голову и позвал:

– Кейрр! Кейрр!

Детеныш отозвался в ответ.