Прекрасные - читать онлайн книгу. Автор: Дониэль Клейтон cтр.№ 20

Королева поднялась, и Министр Красоты повернулась к ней.

– Амброзия Борегард, – сказала королева, растягивая ее имя.

Амбер сделала шаг вперед: ее взгляд был устремлен вперед, плечи расправлены, на губах играла скупая улыбка. Она выглядела именно так, как ее учила Дюбарри, – грациозной, внимательной и готовой ко всему.

– Ты объявляешься фавориткой, – торжественно заявила Министр Красоты. Мне показалось, что мир вокруг меня взорвался.

Я прижала руки ко рту.

Королева захлопала.

– Амброзия избрана нашей фавориткой.

Слуга перевернул ее корзину. Монеты высыпались на пол и образовали гору золота. Придворные отдали за нее много голосов.

Я не могла отвести глаз от Амбер.

Королева улыбнулась моей сестре. Сердце разбилось на осколки, как зеркало, пронзив крошечными остриями каждый уголок моей души и тела и причиняя невыносимую боль. Эти осколки никогда не соберутся в единое целое.

Дюбарри скрестила руки на пышной груди и посмотрела на меня с глубоким чувством удовлетворения.

Я не стала фавориткой.

Слова врезались внутрь моей головы.

Я не стала фавориткой.

Ко мне тянули руки. Чьи-то губы целовали мои щеки, оставляя следы помады. Толпа хаотично двигалась. Женщины пожимали мои руки. Говорили, с каким удовольствием ждут приема в Чайном Доме Хризантем, аплодировали, обнимали и кружили в воздухе. Некоторые шептали, что выбрать должны были меня. Репортеры толпились вокруг меня, тыкали слуховыми трубами мне в лицо и мучили вопросами об Амбер и моем мнении о том, стоило ли королеве делать такой выбор.

Я глотала слезы, запивая их приторно сладким шампанским.

Амбер была окружена людьми. Ее рыжий пучок мелькал среди голов. Дюбарри рассказывала репортерам, какой она была в детстве: прилежной, вежливой и любящей. Министр Красоты вещала придворным о критериях, которыми они руководствовались при выборе фаворитки: дисциплина, ответственность, чувство долга. Сестры в красивых платьях разговаривали неподалеку от меня с репортерами и придворными.

Комната вокруг меня крутится. В ушах вместе с барабанящим стуком моего сердца звенели слова королевы: «Амброзия избрана нашей фавориткой».

Время бежало, как раскрутившаяся новостная полоса. Мои сестры танцевали, смеялись, раздавали интервью, подставляли щеки для поцелуев и ели сладости. Мы позировали для портретов, потом разговаривали со старшими сестрами – предыдущим поколением Прекрасных. Я пряталась в соседней чайной гостиной, чтобы не встречаться с репортерами до самого возвращения в покои. Амбер с нами не вернулась. Она задержалась в Большом Королевском Бальном Зале, окруженная придворными и поклонниками, требующими ее внимания.

Я наблюдала за дверью и ждала, когда она войдет.

В самом центре главной гостиной стояли наши дорожные сундуки, похожие на гробы. Слуги укладывали в них наши бьютикейсы, новые платья и туфли от Министра Моды, последние косметические новинки и банки с пиявками.

Хана задумчиво уставилась на свой багаж.

– Мы больше не будем вместе.

– Уже пора? – заныла Падма. – Мне не хочется уезжать.

Мне тоже. Осознание этого снова настигло меня, и я была готова разрыдаться. Я отвернулась к стене и притворилась, что любуюсь гобеленом с вышитой картой Орлеана.

– Экипажи скоро прибудут. – Валерия рухнула в ближайшее к ней кресло. Ее платье с треском надорвалось, но она слишком устала, чтобы смотреть на шлейф, который грозил полностью отвалиться.

– Я видела, как наши старшие сестры выходили в дорожных плащах, – сказала Хана.

Мы замолчали. Глаза Ханы и Падмы наполнились слезами. Щеки Эдель покраснели, а Валерия шмыгнула носом. Я отвернулась. В комнате повисла удушающая неловкая тишина.

– Я готова. – Эдель закинула туфли в свой сундук.

Слуги внесли подносы с газированными напитками, в которых плавали кусочки малины, зимней дыни, клубники и лайма. На тележках стояли вечерние угощения: крошечные вафли, сладкие сиропы, поджаренные сладкие хлебцы, цыпленок и круглые пирожные. Три телетропа проецировали картинки на стены. Волшебный вечер продолжался, но я чувствовала только разочарование. Внутри меня все дрожало от невыносимой тоски, а ноги и руки гудели от воспоминания о том, как выбрали не меня.

– А где Амбер? – спросила Валерия.

Звук ее имени теперь похож на взрыв бенгальского огня.

– Злорадствует где-нибудь, сомнений нет, – сказала Эдель.

– Я ее с ужина не видела. – Хана открыла дверь покоев и выглянула в коридор.

– Ей, наверное, надо успеть во множество мест, – пробормотала я.

– Я не хотела, чтобы она выиграла, – заявила Эдель.

– Не говори так. – Падма игриво толкнула ее плечом.

– Почему королева ее выбрала? – спросила Валерия.

– Потому что она все делает идеально. – Мне нелегко дались эти слова.

Сестры повернулись ко мне. Я прикусила нижнюю губу, чтобы она не дрожала. Воздух поднялся по горлу, и я икнула. Когда слуги пришли проводить нас в гардеробную, я почувствовала облегчение.

Нам помогли раздеться. Мы сменили праздничные наряды на дорожные хлопковые платья и прозрачные вуали. Меня окатила волна печали из-за отъезда. Я никогда не расставалась с сестрами дольше, чем на несколько часов. Утреннее бурчание Ханы, способность Эдель везде находить неприятности, звонкий смех Валерии, прогулки с Падмой и секреты, которые мы с Амбер рассказывали друг другу, – все это в прошлом. Никогда не думала, что, получив назначение, мы разъедемся по разным концам света. Я и не предполагала, что между нами настолько все изменится.

Мы снова собрались в главной гостиной, чтобы перекусить сладостями, которые были разложены на тележках.

– Мне кажется, наступило время для тоста. – Падма подняла бокал с подноса. Пенящаяся зеленая жидкость пролилась на подол ее дорожного платья, и она выругалась.

– А нам не стоит подождать Амбер? – спросила Валерия.

– Нет, – хором сказали остальные.

Хана положила голову мне на плечо.

– Я думала, что это будешь ты.

– Спасибо, – прошептала я. Я тоже.

– Так, все успокойтесь и приступим. – Падма пыталась привлечь наше внимание. – Разбирайте бокалы. Не знаю, сколько времени у нас еще осталось.

Эдель залпом выпила целый бокал красной жидкости и взяла новый. Валерия заворчала, что она забрала последний.

Падма прокашлялась.

– Выпьем за нас, за этот вечер и за наше будущее.

Мы подняли бокалы и пригубили напитки.