Агентура НКВД-МГБ против ОУН-УПА - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Игнатов cтр.№ 82

— В одной камере?!

— Да. Кругом была «прослушка», а они друг с другом говорили, могли что-то важное сказать.

— А сам Кук боялся смерти?

— Он боялся бесследно исчезнуть. Был уверен, что его расстреляют. На этом настаивал и Хрущёв. Но Киеву удалось убедить этого не делать. Иначе бы создали очередного национального героя. А так отсидел свои шесть лет, мы устроили его на работу в архив МВД, чтобы всегда был под контролем. А как же по-другому?

…Похороны его в Киеве в 2007 г. были национальными. Венки от правительства Украины, от министерства безопасности, от МВД… Я, кстати, успел с ним попрощаться: позвонил ему за пару дней до смерти. И знаете, я думаю, что он бы не поддержал то, что сейчас происходит. Он был за полностью независимую Украину, а не ту, которой бы управлял будь то Запад, будь то Восток. Как-то он сказал в период "оранжевого триумфа": "Не за эту Украину мы сражались"».

В изложении украинского историка Дмитрия Веденеева некоторые детали операции по захвату Кука отличаются от деталей, изложенных Георгием Санниковым, но суть одна — Кука захватили перевербованных агенты — боевики УПА и СБ. Приведём детали операции по задержанию Кука, по версии Дмитрия Веденеева. «В бункере царил порядок, "Петро" жарил картошку для гостей на керосинке. Уже на допросах В. Кук вспомнит, что его насторожила дрожь в руках "Петра", и то, что встречавший их боевик шёл к бункеру, не сняв сапог, а также наличие хороших продуктов и советских книг. Но тогда они были страшно уставшими после длительного перехода и желали отдыха под охраной "друзив". За завтраком "Лемиш" много шутил, похвалил знакомого ему по подполью "Петра" ("добрый боевик", "надёжный хлопец"), и объяснял за чаем "коллегам", как успешно уйти от розыскной собаки, посыпав тропу "кайенской смесью" или пристрелив пса. Помыв ноги, "Лемиш" лёг отдохнуть на нары, попросив "Богуна" почистить его американский автомат (подарок Василия Охримовича), на беду себе показал, как производить разборку заморской штучки. Когда супруги уснули, "Богун" и "Петро" обезвредили автомат, осторожно вытащили из-под подушки Ульяны ТТ и набросились на спящих…

После того как агенты нажали "тревожную кнопку" и к бункеру прибыла опергруппа во главе с майором Григорием Клименко, старший оперуполномоченный 1-го отдела 4-го Управления КГБ УССР лейтенант Валентин Агеев и оперуполномоченный лейтенант Кирилюк обыскали задержанных. Ульяна попросила свитер: "Если вы боитесь, что приму яд, то он в жакете". Им дали умыться, на Кука набросили фуфайку. "Нет ли вина?", — вдруг попросил "Лемиш". Когда спиртного не оказалось, иронично заметил: "Эх, люди-люди, как вам не совестно. Такой момент, и чарки вина немає"».

Зимовки под землёй и постоянное психологическое напряжение не прошли даром. При осмотре в поликлинике КГБ врачи выявили у Кука миокардиодистрофию, гипопластический гастрит, астению нервной системы и язву двенадцатиперстной кишки. На допросе в июле 1954 г. Ульяна Крюченко («Оксана») так охарактеризовала мужа: «"Лемиша" я узнала, как человека сильной воли, энергичного, выносливого и большой конспирации, также, как человека простого нрава. Шумного общества не любит, оно его тяготит. Но дружескую беседу с отдельными людьми любил проводить. Шика не любит, но аккуратность его основная черта. С деньгами был всегда рачителен и учил бережливости подчинённых. К своим подчинённым относился с высокой требовательностью, но по-товарищески. Любил правдивость. Если увидит, что кто-то ему соврёт, он никогда больше к нему не будет иметь полного доверия и чувствует отвращение».

Они познакомились в начале Второй Мировой войны на Днепропетровщине, на родине Ульяны, куда Василий прибыл с походной группой ОУН. Обвенчались же в 1944 г. на Волыни, где Ульяна оказалась покинуть Днепропетровск перед наступлением советских войск. «Становясь его женой, я не знала ни его фамилии, ни имени», — свидетельствовала Ульяна. После женитьбы Кук добился, чтобы она вышла из подполья и жила на легальном положении. На допросах Кук давал показания о прошлом националистического движения и его современном состоянии, структуре ОУН(б) и функциях её референтур, о своём участии в борьбе за независимость Украины. Он давал характеристики лидерам движения сопротивления и закордонных центров ОУН и рассказывал об их взаимоотношениях со спецслужбами Англии и США.

Захват Кука держался в строжайшем секрете. Официально его розыск продолжался, и о захвате знали лишь несколько сотрудников КГБ и руководство ЦК КПУ Руководители КГБ СССР и УССР разрабатывали планы по его использованию для «морально-политического разгрома националистических центров за кордоном и разложения оуновских элементов внутри страны» и для «демонстрации полной ликвидации подполья». Рассматривалась также возможность использования «Лемиша» для установления контактов с ЗП УГОР и внедрения туда агентуры.

По данным Д. Веденеева, 20 июня 1954 г. В. Кук, после бесед с начальником 3-го отдела 4-го управления КГБ УССР Николаем Зубатенко, представил «соображения» о нейтрализации остатков подполья, выказав уверенность, что мероприятия советской власти приведут к упадку националистического движения. «Лемиш» предложил добиться объединения националистов в единый политический центр за рубежом, а во главе его поставить В. Галасу, о задержании которого догадывался, а также предлагал отправить в Германию его самого для проведения такого «объединения».

С участием В. Кука 26–27 ноября 1954 г. в Рогатинском районе Станиславской области сапёры выкопали 7 бидонов документов, включая адреса, шифры и коды для переписки с закордонными центрами ОУН в разных странах и перечень задач подполью по сбору разведывательной информации о советском военном потенциале, присланных Н. Лебедем. Однако Кук долго не раскрывал содержания обнаруженных лично его записей и отказывался называть места укрытия оставшихся подпольщиков. Ссылаясь на тяжёлое моральное состояние, он неоднократно обращался к своим «кураторам» с просьбами об улучшении условий содержания. Такие просьбы удовлетворялись.

У чекистов вызывало опасение душевное состояние его жены. Как докладывали оперативники и служба «прослушки», Ульяна («88-я») «пребывает в депрессии, не интересуется судьбой ребёнка, апатична и часто смеётся наедине с собой». Вечером 20 декабря 1954 г. Куку в присутствии оперативников дали возможность отметить с женой день её рождения. Подарком от КГБ стала коробка конфет, и это неподдельно растрогало Ульяну. Она радовалась встрече с мужем, хотя и жаловалась, что её допрашивают на русском языке. «Праздник» в целом удался, супруги посмотрели по телевизору румынский и японский фильмы. Кук был сильно возбуждён и не спал в своей камере до 3 часов ночи.

8 февраля 1955 г. В. Кука этапировали в Москву, где он находился по 17 марта. С ним «работали» специалисты «по буржуазным и украинским националистам» из КГБ СССР. С апреля 1955 г. Куку с женой позволили проживать в одной камере. «Прослушка» фиксировала жаркие ночные споры — Ульяна категорически отказывалась отречься от своих убеждений, а муж уговаривал её вести себя гибко и благоразумно.

В мае 1955 г. Кук написал «Декларацию» о политическом признании победы советской власти и вскоре добился освобождения находившихся на спецпоселении своих родственников и родственников жены. Из Мордовии вернулся в родное село его отец, а из Иркутской области — мать.