Панк-Рок. Устная история - читать онлайн книгу. Автор: Джон Робб cтр.№ 111

В газете Socialist Worker была статья, в которой говорилось об ультраправых убеждениях панков, и я написал другую статью, где доказывалось обратное.

Билли Брэгг:

Я слушал политические песни Боба Дилана. Я слушал политиков. Но круче всего было, когда Clash, вместо жалких высказываний в интервью, заявили: «Мы устраиваем концерт „Рок Против Расизма“». Я подумал, что это самое крутое, что можно себе представить. Национальный фронт задавил нас, но были группы, готовые высказать свое мнение по этому поводу.

Говорят, что самой политической вещью на их первом альбоме была их версия «Police and Thieves». Какой же она была взрывоопасной! Эта вещь просто снесла мне крышу, не то, что эти гладенькие регги-песенки, что впоследствии делали Police, и, как мне кажется, она позволила нам, белым ребятам, наконец познакомиться с черной культурой, которую мы так обожали, основываясь на любви к регги, — то же самое было и со Stones, и с Beatles, и с Who, которые популяризировали черную музыку в шестидесятых. Они отлично ассимилировали ту силу, что присутствовала в текстах песен. Clash совместили обе эти вещи.

А вершиной всего стал «Рок Против Расизма», выступление против Национального фронта — кроме этого я не сделал в своей жизни ничего, связанного с политикой. До этого я даже никогда не голосовал, но это было первым, что я сделал. Когда я пришел в Виктория Парк, а это опыт, на котором основывается все, что я делаю в музыке, то Clash даже не были в верхней части списка выступающих. Они играли во второй половине дня. Их выступление было очень сильным. После них шел Том Робинсон, и, когда он пел свою ключевую песню «Glad To Be Gay», все чуваки вокруг меня стали целоваться в губы! И тут я понял, что стою прямо под баннером, на котором было написано: «Пойте, если вы рады быть геем». Не буду ничего говорить насчет этого: я был восемнадцатилетним парнишкой из Баркинга, Эссекс, и я никогда не встречал геев. Меня это, конечно, здорово напрягло тогда, но я достаточно быстро понял кое-что очень важное. Моей первой мыслью было: «А чего это геи собрались на антирасистском концерте? Это касается черных». Но монетка упала. Ксенофобы-фашисты всегда выступали против тех, кто другой. Неважно, пол ли это, цвет кожи или позиция. Я пообещал себе, что буду настолько непохожим на них, насколько это возможно, чтобы раздражать их при каждом удобном случае. Это здорово изменило мои взгляды. Я не слышал никаких речей, но именно песня Тома, а не Clash, изменили мое восприятие мира и на то, что может сделать поп-культура. Она не может изменить мир как таковой, но она может изменить твое восприятие мира. Спасибо Clash за то, что я там оказался, спасибо тем геям, что имели достаточно смелости выражать свою сексуальность на поле, полном фанатов Clash, — они дали мне те политические взгляды, которых я придерживаюсь и по сей день.

Джимми Перси:

Моя аудитория внезапно заполнилась этими ультраправыми фашистами, бьющими друг другу морды. Мне на хрен не упали эти сраные нацистские идиоты, что приходили на мои концерты! А кому бы это понравилось? Они стали приходить потому, что Sham были группой из самых низов рабочего класса. Эти уроды запугивали людей, заставляя вступать в их ряды. Они говорили: «Приходите к нам. Представьте, какой силой мы будем вместе!» Мои другие ребята говорили: «Ни хрена! Пошли к черту!»

Представьте, насколько больше людей приходило бы на концерты Sham, если бы этого не было, если бы они не пугали народ. Представьте, насколько бы популярнее мы были. «Angels With Dirty Faces» стала хитом, «If the Kids Are United» тоже, да и наш альбом Tell Us The Truth продавался неплохо. Мы сделали все хорошо, но вокруг нас творилось какое-то безумие. Я находился в смятении. Кем я хотел быть? Энтертейнером? Политиком? Долбанным комедиантом? Каково мое предназначение? Несколько лет назад ко мне заезжал Моррисси, и он сказал, что понимает меня, потому что многое, через что ему в то время пришлось пройти, было очень похоже.

С панком у нас будто не было ни карты, ни адреса. Как если бы кто-то угонял машину и спрашивал: «Кто с нами?» Мы едем по дороге, а машина разгоняется все быстрее и быстрее, и кто-то спрашивает водителя, а куда мы, собственно, несемся, и он отвечает, что сам не знает. Меня никогда не просили быть делегатом. Это было глупо. Джонни Роттену могло такое сойти с рук, потому что он всегда делал язвительные замечания. То, что он говорит, всегда отдает горечью. Моя проблема была в том, что я больше играл в чувствительность, я пытался понять проблему и поговорить о ней, а не закрывать на нее глаза и прятаться за язвительными ремарками. Джонни был сильной личностью. Я же был немного более эмоциональным.

Аки Кюреши:

Главной базой панка в Брэдфорде на тот момент был паб Manville Arms, и там постоянно стоял дым коромыслом — нас было не так уж много, но важно было существовавшее племенное единство. Многие персонажи и безумцы привлекали панков из других городков, и хорошая доля сумасшествия как-то оздоровляла тусовку. Хиппи, Рабы Сатаны, Ангелы Ада, скинхеды и другие аутсайдеры тусовались в тех же местах, что оживляло атмосферу, хотя и провоцировало стычки между различными группами. Единственными безопасными местами для панком были гей-клубы и гей-пабы.

На тот момент было не важно, мусульманин ты или нет, хотя из мусульман были только мы с братом. Со временем в тусовке стало появляться все больше азиатов. Хотя мусульманский аспект все же проявлялся, когда дело касалось выпивки или наркотиков — нас никогда это не привлекало, что казалось странным, учитывая царивший среди панков гедонизм, хотя многие панки уважали нашу позицию. Когда они задавали мне вопросы, я не был достаточно информирован, чтобы грамотно отвечать на них — я просто инстинктивно знал, что мне это не нужно. Могу сказать, что через много лет после этого, когда я узнал куда больше о моей религии, чтобы можно было отвечать на неумные вопросы, я вдруг увидел связь панка с исламом. Цитаты «Благословенны будут непокорные» было для меня достаточно, чтобы не дистанцироваться от религии.

Энди Каноник (Demob: вокал):

Demob сформировались в 78 году. Глочестер получил свою первую панк-группу после того как два основателя группы, Терри Элкок (гитара) и Джон Мелф (экс-барабанщик), решили, что молодым ребятам Глочестера нужен голос улиц. Джон и Терри начали репетировать в спальне у Терри дома и оглушительный грохот вскоре привлек внимание Майка Хау, который вломился в группу в качестве вокалиста, проложив дорогу Тони Уэйкфилду (бас). После этого репетиции стали более конструктивными или, лучше сказать, деструктивными, и Майк попросил меня присоединиться к группе в качестве второго вокалиста. Я запрыгнул на борт, и вскоре за мной последовал лидер-гитарист Крис Раш. Да, вот так вот, панк-группа из шести человек!

В начале панк-сцена была нереально оживленной. Куда бы вы ни посмотрели, на каждом углу вы видели панков. Массы тогдашних тинейджеров приветствовали освобождение.

Demob были по-своему уникальными, потому что мы были мультирасовой группой. Вскоре мы столкнулись с тупостью некоторых кретинов, однако истинно в стиле Demob нашим ответом придуркам было: «Нарываетесь? Ну идите сюда, получите!» Мало кто осмелился, а те, кто рискнули, получили по заслугам от Demob Спецназа. Глочестеру повезло, когда начались расовые проблемы — там черные и белые росли вместе и отлично ладили. Проблемы, конечно, случались, но в основном с полицией или приезжими.