Его Величество - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Васильев cтр.№ 54

Весть о блестящей победе русской армии над верховным визирем при Кулевичи привез императору адъютант главнокомандующего капитан Трубецкой.

В своем письме князь Трубецкой докладывал Ивану Ивановичу Дибичу о встрече с государем:

«…На верху радости или, вернее, счастия, он осыпал меня поцелуями, бросился на колени, чтобы поблагодарить Бога, и тотчас же поздравил меня своим флигель-адъютантом и полковником — две милости, которых никоим образом я не ожидал одновременно. Затем, не дав мне времени опомниться, он, так сказать, увлек меня на свои дрожки, чтобы отправиться сообщить эту приятную новость великому князю Константину. Я прибавил на словах все то, что знал из подробностей, касающихся, как этого дня, так и всего нашего движения от Силистрии. Император не переставал слушать и проявлял крайнее удовольствие, относительно всего случившегося; особенно делало его счастливым нахождение артиллерии верховного визиря в наших руках. Вечером, в день моего приезда, император снова призвал меня к себе в кабинет и, пригласив меня пить с ним вместе чай, около двух часов разговаривал со мной наедине о том, как вообще у нас обстояло дело». ⁷²

Император Николай I повелел отпраздновать Кулевчинскую победу торжественным молебствием в лагере при Повонзках. Войска проходили маршем. После парада знамена, штандарты, отбитые от турок, возили по лагерю и улицам Варшавы, в сопровождении эскадрона польских гвардейских конно-егерей.

В эти же дни Николай Павлович получает еще одно радостное сообщение. Оно приходит от главного начальника Черноморского флота, адмирала Грейга. 14 мая 1829 года, бриг «Меркурий» крейсировал с фрегатом «Штандарт» и бригом «Орфей» у Константинопольского пролива. Неожиданно появился турецкий флот. Быстроходные суда «Штандарт» и «Орфей» ушли. Бриг «Меркурий» вступил в бой с двумя 110-ти и 74-пушечными судами.

Командир брига Александр Иванович Казарский приказал прибить флаг к мачте. По предложению поручика корпуса штурманов Прокофьева офицеры поклялись, что тот из них, кто останется в живых, воспламенит выстрелом крюйт-камеру с порохом. Бой продолжался три часа. Турки отступили.

На рапорте Грейга император написал: «Капитан-лейтенанта Казарского произвести в капитаны 2-го ранга, дать Георгия 2 кл., назначить флигель-адъютантом с оставлением в прежней должности и в герб прибавить пистолет. Всех офицеров в следующий чин, и у кого нет Владимира с бантом, то таковой дать. Штурманскому офицеру сверх чина дать Георгия 4 класса. Всем нижним чинам знак отличия военного ордена и всем офицерам и нижним чинам двойное жалование в пожизненный пенсион. На бриг „Меркурий“ георгиевский флаг».

До начала войны с Турцией, император Николай I намеревался привлечь к боевым действиям и польскую армию. Для того чтобы выиграть время, предполагалось двинуть польские войска к Дунаю, а в Варшаву отправить из Петербурга гвардейский корпус. Но воля государя встретила упорное сопротивление цесаревича.

Среди причин, которые назывались Константином Павловичем, главной была опасность нападения со стороны Австрии и Пруссии. Цесаревич с недоверием относился к прусскому правительству. Предостерегая брата от опрометчивых решений, он даже припоминал ему Суворова, который говорил: «Глаз вперед, глаз назад, глаз направо, глаз налево». И прибавлял к этому, несмотря на свою ненависть к отступлениям, что прежде, чем сделать шаг вперед, нужно посмотреть назад, убедиться, не следует ли сделать в этом направлении два шага или четыре. Он даже обвинял прусское правительство в приготовлениях к войне, сообщая о мобилизации 5-го и 6-го корпусов и укреплении Познани.

Николай Павлович понимал — опасения брата напрасны. Австрия и Пруссия с началом войны России с Турцией не двинулись с места. Король Пруссии Фридрих Вильгельм III даже поручил посланному в русскую главную квартиру генералу Ностицу передать государю, если австрийцы осмелились бы только когда-либо напасть на русские войска, то это послужило бы для него сигналом немедленно двинуться против них.

Однако цесаревич Константин продолжал утверждать, что настоящее зло грозит России не с востока, а с запада, мол, враждебный запад, втянув Россию в войну с Турцией, только и ждет поражения русских войск.

Еще в марте 1828 года император Николай I писал брату Константину Павловичу:

«…прежде всего, примите мою искреннюю благодарность за доброту и доверие, с которыми вам угодно говорить со мною; я живо чувствую их, верьте, что пользуюсь ими, насколько могу; иногда внешность может заставлять предполагать обратное, тогда как, в сущности, я вполне следую началам, которые вы намечаете мне». ⁷³

Цесаревич своим ответом еще больше усилил впечатление, произведенное на государя политическими рассуждениями предыдущего письма, признавшись вдруг, что, преподавая советы, он исполнил только завет, оставленный ему императором:

«…Я никогда не позволю себе, дорогой брат, намечать вам начала, которых вы должны придерживаться, как вы пишите об этом в вашем последнем письме; и если иногда я высказываю вам с присущей мне откровенностью истину, — то, что я признаю истиною в душе, — это является ничем иным, как следствие привычки, привитой обыкновением поступать так в отношении нашего покойного бессмертного императора и побуждающей меня действовать подобным образом, — следствием священного слова, данного ему мною поступать так и в отношении вас, как только его не станет, — что было потребовано им от меня под клятвою». ⁷⁴

Несмотря на категоричность ответа цесаревича Константина, Николай Павлович не отказался от любимой мысли создать для двух соединенных под его скипетром народов братство по оружию. Он потребовал послать в действующую на Дунае армию польских офицеров. Скромное желание государя опять встретило противодействие цесаревича. Однако император настоял и Константину Павловичу пришлось покориться высочайшей воле — 18 польских офицеров были посланы на Балканский полуостров.

* * *

Отправка 18 польских офицеров никем не была замечена в Польше. Поляки, недовольные цесаревичем Константином, ждали решения своей судьбы от нового императора. Ходили слухи, что Николай I не жалует поляков, хочет лишить их привилегий и не собирается присоединять к Польше прежние области.

Слухи достигли и Николая Павловича. Но занятый войной с Турцией, он не мог реализовать 45-й параграф конституции, дарованной королевству императором Александром I, который гласил: «Все наши преемники в королевстве польском обязаны короновать себя королями польскими в столице, по обряду, который мы установим, и они будут произносить следующую присягу: „Я клянусь и обещаю перед Богом и на Евангелие поддерживать и всею моею властью побуждать к выполнению конституционной хартии“».

Другим препятствием для коронации был суд над поляками, замешанными в заговоре тайных обществ. Варшавский следственный комитет окончил следствие позднее, чем это было сделано в Петербурге. Донесение о завершении следствия цесаревич Константин получил только 22 декабря 1826 года.