Взлеты и падения великих держав - читать онлайн книгу. Автор: Пол Кеннеди cтр.№ 204

Страница

Именно в таком расширенном контексте будущих приоритетов необходимо рассматривать обсуждения национальной оборонной политики Франции. Во многих отношениях французский подход к решению стратегических задач, а также проводимые ее армией боевые действия производят сильное впечатление. Осознавая (и уверенно озвучивая) растущие сомнения в надежности американской системы стратегического сдерживания, Франция обеспечила себя собственной «триадой» средств доставки ядерного оружия на случай советской агрессии. Сосредоточив в собственных руках весь процесс создания системы, от производства до наведения, и утверждая, что по СССР будет нанесен ядерный удар в случае отказа существующей системы ядерного сдерживания, Париж чувствует себя увереннее, имея собственный рычаг воздействия на Кремль. В то же время страна обзавелась одной из самых крупных наземных армий и содержит крупный гарнизон в юго-западной части Германии, обязуясь в случае необходимости прийти на помощь ФРГ; то, что страна не имеет представительства в командных структурах НАТО, позволяет ей высказывать мнение «независимой Европы» по стратегическим вопросам, однако отказываться от усиления Центральноевропейского фронта в случае нападения русских она не собирается. Также французы поддерживают выполнение «неевропейских» задач и (посредством эпизодического военного вмешательства за пределами государства, размещения военных баз и отправки военных советников в страны «третьего мира», а также успешной политики военных поставок) предлагают свое, альтернативное СССР и США влияние (и снабжение). Иногда это раздражает Вашингтон (а французские ядерные испытания в южной части Тихого океана вызывают оправданное недовольство стран этого региона), но и Москве тоже не нравятся всевозможные, а порой непредсказуемые демонстрации французской независимости. Более того, поскольку и «левые», и «правые» во Франции поддерживают концепцию значительной роли Франции в международных делах, претензии и действия государства, направленные на ее воплощение, не вызывают внутренней критики, которая уже давно звучала бы практически в любом западном обществе. В результате зарубежные обозреватели (и, конечно же, сами французы) называют такую политику рациональной, прагматичной, реалистичной и т. д.

Однако и у такой стратегии есть проблемы, которые открыто начинают признавать некоторые французские аналитики ^{1116} и в связи с которыми знатоки истории не преминут вспомнить разрыв между декларациями и реалиями французской оборонной политики в эпоху между Первой и Второй мировыми войнами. Прежде всего, беспристрастный наблюдатель не может не заметить, что демонстрация французской «независимости» надежно защищена американским ядерным щитом и гарантиями как в сфере ядерных, так и конвенциональных вооружений. Голлистская решительная политика, как заметил Раймонд Арон, стала возможной лишь потому, что впервые в этом столетии Франция не находится на передовой ^{1117}. Но что, если этой безопасности не станет? То есть если американская политика ядерного сдерживания окажется ненадежной? Что, если через какое-то время США выведут из Европы свои войска, танки и авиацию? При определенных обстоятельствах такое развитие событий может найти поддержку. Тем не менее, по признанию самих французов, сейчас это едва ли им выгодно в свете нынешней политики Москвы, которая планомерно наращивает ядерные и базируемые в Европе конвенциональные вооружения, жестко контролируя своих восточноевропейских сателлитов, ведя «активную борьбу за мир», призванную, в частности, изменить настроение общественности в Западной Германии с пронатовского на нейтральное. Многие признаки того, что успели окрестить «новым атлантизмом» ^{1118} Франции (жесткая позиция в отношениях с Советским Союзом, критика нейтралистских тенденций среди социал-демократов ФРГ, франко-германское соглашение о размещении на территории Германии французских сил быстрого реагирования, возможно вооруженных тактическим ядерным оружием, укрепление связей с НАТО ^{1119}, являются очевидными последствиями обеспокоенности Франции своим будущим. Пока политика Москвы не изменится, Париж будет подозревать, что СССР может войти в Западную Европу еще до того, как США из нее выйдут.

Но если данная угроза станет более реальной, что может сделать Франция в практическом плане? Разумеется, она может наращивать конвенциональные вооружения, стремясь к созданию объединенной франко-германской армии, способной сдержать советскую агрессию даже в случае уменьшения численности (или полного вывода) американских войск. С точки зрения наблюдателей вроде Гельмута Шмидта ^{1120}, это было бы логическим продолжением не только парижско-боннского соглашения, но и международных тенденций (в частности, ослабления американской мощи). Такой план сопряжен с множеством политических и организационных трудностей (от возможной позиции будущей левоцентристской администрации ФРГ, сложностей командования, языкового барьера и развертывания частей — до деликатной проблемы французского тактического, ядерного оружия ^{1121}), но так или иначе пока он маловероятен попросту ввиду отсутствия средств. В настоящее время Франция тратит на оборону 4,2% ВНП (что сопоставимо с 7,4% в США и 5,5% в Великобритании), но, учитывая хрупкое равновесие французской экономики, увеличить этот процент получится лишь ненамного. Более того, независимость Франции в ядерной сфере означает, что около 30% всех расходов поглощают разработки — и это больше, чем где-либо в мире. Того, что остается, явно недостаточно для производства боевых танков АМХ, военных самолетов последнего поколения, новейших атомных авианосцев, «умных» тактических систем оружия и т. д. Хотя небольшое наращивание французской военной мощи все же последует, оно явно не сможет ответить всем требованиям ^{1122}. Следовательно, как и в случае Великобритании, страна рискует оказаться перед выбором: пожертвовать какой-либо из систем вооружений (а следовательно, и тактическим превосходством) или навязать режим экономии в отношении их всех.

Также вызывает беспокойство и французская система ядерного сдерживания как на техническом, так и на (тесно связанном с ним) стратегическом уровне. Такие части французской триады ядерных вооружений, как ракеты наземного базирования и особенно авиация, страдают от износа, и даже дорогостоящая модернизация рискует не успеть за современными достижениями в области военных технологий ^{1123}. Эта проблема может встать особенно остро в случае технологических успехов американской Стратегической оборонной инициативы (SDI), а также если Россия, в свою очередь, разработает более масштабную систему противоракетной обороны. С точки зрения Франции, самый большой повод для беспокойства — потенциальная неуязвимость противоборствующих сверхдержав при уязвимости Европы. В связи с этим происходит значительное наращивание Францией числа баллистических ракет подводных лодок (см. предпоследний раздел текущей главы). Однако общий принцип остается неизменным: современные технологии могут сделать существующие вооружения бесполезными, а стоимость их замещения все время возрастает. В любом случае французы угодили в ту же ловушку доверия, что и прочие ядерные сверхдержавы. Если Париж сочтет особенно маловероятным, что США рискнут развязать ядерный конфликт с Советским Союзом в случае его вторжения в ФРГ, то станет ли он сам защищать соседа с применением собственных ядерных сил? (Сами западные немцы в этом не уверены.) Даже голлистские лозунги «защитим священную французскую землю» (выпустив в сторону СССР весь запас баллистических ракет) опираются на недоказанное предположение, что французы предпочтут гибель возможному (или вероятному) завоеванию традиционными средствами. «Оторвать лапу русскому медведю» — может, это и хорошо звучит, пока не вспомнишь, что зверь тебя наверняка сожрет; и кроме того, советские силы ПРО могут значительно уменьшить масштаб потерь СССР. Очевидно, что в ближайшее время французская ядерная стратегия не претерпит серьезных изменений, но есть смысл задуматься, насколько она будет прагматична в случае дестабилизации баланса между Западом и Востоком и ослабления США ^{1124}.

Страница