Дело № 113 - читать онлайн книгу. Автор: Эмиль Габорио cтр.№ 6

— Она живет здесь, в доме тридцать девять?

— Вы это знаете… Недаром же я вошел сюда.

— Она снимает квартиру на свое имя?

— Нет, она живет у Проспера.

— В котором этаже?

— В первом.

Фанферло тщательно сложил записку и сунул ее к себе в карман.

— Я сам передам эту записку госпоже Жипси, — сказал он.

Кавальон хотел было возражать, но Фанферло сказал ему:

— Советую вам возвратиться к вашим занятиям, молодой человек.

— Но ведь Проспер мой покровитель, он вытащил меня из нищеты, он мой друг!

— Зная, что вы так преданы кассиру, могут хватиться вас и истолкуют это в дурную сторону.

— Проспер невиновен, я знаю это!

— А если он будет обвинен, то это ваше признание может быть принято за соучастие в его преступлении.

Кавальон опустил голову. Он был сражен.

— А потому послушайте меня, молодой человек, — продолжал Фанферло. — Возвратитесь к своим занятиям! До свидания!

Молодой человек повиновался. А Фанферло поднялся по лестнице и позвонил в дверь первого этажа, в квартиру Проспера Бертоми. Ему отворила девочка лет пятнадцати, кокетливо одетая.

— Госпожа Нина Жипси? — спросил сыщик.

При виде Фанферло с запиской в руках девочка не знала, что ответить.

— Мне поручено передать ей послание от господина Проспера, — сказал он и подождал ответа.

— Войдите, я сейчас доложу.

Имя Проспера подействовало, и Фанферло ввели в гостиную.

— Черт возьми! — проговорил сыщик при виде роскошной обстановки. — А кассир устроился недурно.

Но он не мог продолжать своих наблюдений, так как раздвинулась портьера и вошла госпожа Нина Жипси. Она была очень хороша собою, и ее красота была настолько необычайна, так заявляла о себе, что даже Фанферло был ослеплен и приведен в смущение.

«Ах, черт возьми! — подумал сыщик, вспоминая благородную, строгую красоту Мадлены, которую видел так недавно. — У него положительно недурной вкус, даже очень, очень недурной!»

— Что вам угодно? — спросила дама, презрительно прищурившись.

Другой на месте Фанферло был бы смущен этим взглядом и тем тоном, с которым произнесена была эта фраза. Но все его внимание было поглощено изучением этой молодой женщины.

«Она недобра, нет! — подумал он про нее. — И кажется, невоспитанна…»

Он помедлил с ответом. Нина нетерпеливо топнула ногой.

— Да вы скажете наконец, что вам угодно, или нет? — спросила она.

— Мне поручено, сударыня, передать вам послание от господина Бертоми… — начал он вкрадчивым голосом.

— От Проспера? Разве вы его знаете?

— Да, сударыня, я имею честь быть его знакомым, и, простите за смелость, я один из его друзей.

Он вытащил из кармана записку, отнятую им у Кавальона, и подал ее госпоже Жипси.

— Читайте! — сказал он.

Она надела пенсне и пробежала записку одним взглядом. Сначала она побледнела, потом покраснела; нервная дрожь пробежала по ней с ног до головы. Ее колени затряслись. Она пошатнулась. Думая, что она упадет, Фанферло приготовился было поддержать ее и протянул к ней руки. Но она была не такова. Она пошатнулась, но не позволила себе упасть. Она собралась с силами, ухватилась своими миниатюрными ручками за руки сыщика, сжала их и стала плакать.

— Объясните, ради бога, — сказала она. — что все это значит? Не известно ли вам содержание этой записки?

— Увы… — отвечал он.

— Проспера хотят арестовать, его обвиняют в воровстве!..

— Да… Предполагают, что он украл из кассы триста пятьдесят тысяч франков.

— Это ложь! — воскликнула молодая женщина. — Это бесчестно и нелепо. Проспер — и вдруг украл! Какой это вздор! Красть! Да я для чего? Разве у него нет денег?

— Это совершенно верно, сударыня… — подтвердил и сыщик. — Но утверждают, что господин Бертоми вовсе не так богат и что, кроме жалованья, у него ничего больше и нет.

Этот ответ смутил госпожу Жипси.

— Однако же, — возразила она, — я всегда видела у него много денег! Небогат… Как же тогда…

Она не докончила фразу, посмотрела на Фанферло, и глаза их встретились.

«Так это, значит, он воровал для меня, для моих прихотей?…» — говорил ее взгляд.

«Может быть!» — ответил ей взгляд Фанферло.

Но уже через десять секунд к молодой женщине вернулось все ее прежнее самообладание. Сомнение оставило ее.

— Нет! — воскликнула она. — К несчастью, Проспер никогда не украл бы для меня. Кассир полными горстями мог бы загребать для любимой женщины из кассы, порученной ему целиком, и его оправдали бы за это все, — но Проспер не таков: он меня не любит и никогда не любил. Для меня он воровать не станет!

— Подумали ли вы о том, что говорите? — возразил Фанферло.

Она печально покачала головой; слезы застилали блеск ее прекрасных глаз.

— Да, подумала, — отвечала она, — и это так на самом деле. Он готов исполнить малейшую мою прихоть, скажете вы? Что ж из этого? Если я говорю, что он меня не любит, то я в этом совершенно убеждена и сознаю это. Только один раз в моей жизни меня любил один господин всей душой, и за это я страдаю теперь вот уже целый год, так как поняла теперь сама, какое несчастье приносит любовь без ответа. А в жизни Проспера я — ничто, так — случайный эпизод.

— Тогда зачем же он живет с вами?

— Зачем… Вот уже целый год как я напрасно ломаю себе голову над этим вопросом, таким ужасным для меня, а я ведь женщина!.. Я наблюдала за ним, как только может наблюдать женщина за человеком, от которого зависит ее судьба, но — напрасный труд! Он добр, мил, но это и все. У него слишком сильная воля. Это не человек, а сталь!

В порыве чувств Нина позволила заглянуть к себе в самую глубину души человеку, которому доверяла и в личных качествах которого нисколько не сомневалась, хотя он был ей совершенно незнаком. Она видела в нем друга Проспера, и этого было для нее совершенно достаточно.

Что касается Фанферло, то он внутренне восхищался собой, своим счастьем и умением обращаться с людьми. Нина дала ему самые драгоценные указания; теперь он знал отлично, с каким человеком имел дело, а это было уже половиной успеха.

— Говорят, что Бертоми игрок? — спросил он как бы вскользь.

Госпожа Жипси пожала плечами.

— Да, он играет… — ответила она. — На моих глазах он выигрывал и проигрывал громадные суммы без малейшей тревоги. Он играет без страсти, без увлечения, без удовольствия, точно обедает или пьет. Нет, он играет, но он не игрок. Иногда я боюсь его: мне представляется, что это тело без души. И этот человек мог бы украсть! Какой вздор!