Латунный город - читать онлайн книгу. Автор: Шеннон Чакраборти cтр.№ 138

Это откровение застало ее врасплох. То-то она заподозрила неладное, когда король с такой легкостью признал ее происхождение, хотя даже она в нем тогда сомневалась.

– Но это правда, – возразила она. – Вы сами приняли меня за Манижу, когда впервые увидели меня.

Гасан кивнул.

– Обознался. Мне была небезразлична твоя мать. Я увидел, как в зал вошла женщина Дэва с воителем Афшином за плечом, и чувства на мгновение застили мне глаза. Да и кто знает? Может, ты и вправду дочь Манижи – кровь Нахид в тебе точно течет… – он постучал пальцем по печати на своей щеке. – Но я вижу в тебе и человеческое. Не очень много, конечно. Будь твои родители умнее, могли бы замаскировать и получше – в нашем мире это частое дело. Но оно есть.

Его уверенность потрясла ее.

– Вы позволили бы Мунтадиру взять в жены женщину с человеческой кровью в жилах?

– Чтобы укрепить мир между нашими племенами? И глазом не моргнул бы. – Он выдавил смешок. – Ты думаешь, у нас без Ализейда мало бунтарей? Я много прожил, немало видел и знаю, что кровь – это еще далеко не все. И шафиты нередко владеют магией ничуть не хуже чистокровных джиннов. Только, в отличие от моего сына, я понимаю, что наш мир пока не готов это принять. Но если никто, кроме нас, не узнает о том, кто ты есть на самом деле… – Он пожал плечами. – Точный химический состав крови моих внуков не озаботит меня ни на йоту.

Нари не знала, что и сказать. Снисходительное признание Гасаном равенства шафитов ее не радовало, когда он с такой легкостью был готов отринуть истину в угоду политическим реалиям. Это выдавало в нем такую жестокость, которой она не замечала даже в Дариных, вызванных невежеством, предрассудках.

– Так изобличите меня, – сказала она с вызовом. – Мне все равно. Я не стану пятнать его память.

– Пятнать его память? – рассмеялся Гасан. – Он Бич Кви-Цзы. Эта невинная ложь – детский лепет в сравнении с его реальными преступлениями.

– И это говорит человек, привыкший использовать ложь, лишь бы подольше просидеть на троне?

Король изогнул темную бровь.

– Хочешь послушать, как он заработал свое прозвище?

Нари молчала, и король наблюдал за ней.

– Ну конечно. Несмотря на твой живой интерес к нашему миру и расспросы, которые ты устраивала моему сыну… ты проявляла удивительное нелюбопытство относительно кровавого прошлого твоего Афшина.

– Потому что для меня это не имеет значения.

– Значит, ты это запросто переживешь. – Гасан откинулся назад и сложил руки. – Поговорим о Кви-Цзы. Когда-то Тохаристанцы были самыми верными подданными твоих предков, между прочим. Надежный, мирный народ, исповедающий культ огня… У них был всего один недостаток: они сознательно нарушили законы, касавшиеся людей.

Он постучал себя по тюрбану.

– Шелк. В их регионе люди специализировались на шелке, и, попав в Дэвабад, ткань завоевала огромную популярность. Но шелкопрядение – работа деликатная, слишком тонкая для горячих рук джиннов. Тогда Тохаристанцы пригласили несколько избранных человеческих семей в свое племя. Их там радушно приняли и даже выделили им их собственный, защищенный город. Кви-Цзы. Его никто не мог покинуть, но это место казалось раем. Как и следовало ожидать, популяции дэвов и людей за много лет перемешались. Тохаристан тщательно следил за тем, чтобы никто, в ком течет человеческая кровь, не покидал Кви-Цзы, а шелк был таким ценным товаром, что твои предки много веков закрывали глаза на существование города.

Пока не восстал Зейди аль-Кахтани. Пока Аяанле не поклялись ему в верности, и внезапно все дэвы – извини, джинны, – мало-мальски сочувствующие шафитам, оказались под подозрением. – Король покачал головой. – Кви-Цзы должен был пасть. Нахиды хотели всем нам преподать урок, напомнить, что бывает, когда мы нарушаем закон Сулеймана и слишком сближаемся с людьми. И они придумали, что может послужить таким уроком, и выбрали Афшина, который должен был претворить этот урок в жизнь. Юного и бездумно преданного им Афшина, который даже не ставил под сомнение жестокость этого плана. – Гасан не сводил с нее глаз. – Думаю, ты догадываешься, как его звали.

Кви-Цзы пал в мгновение ока. Это был торговый город в глуши Тохаристана, о каких укреплениях можно было говорить. Его войско разорило дома и пожгло шелка, которые стоили состояния. Они пришли не грабить, они пришли убивать.

Мужчины и женщины, все от мала до велика были выпороты до крови. Если их кровь оказывалась недостаточно черной, их тотчас же убивали, а тела сбрасывали в общую яму. Этим еще повезло. Чистокровных джиннов ожидала еще менее завидная участь. В горло мужчинам пихали грязь и хоронили их заживо, в той же самой общей с убитыми шафитами и несчастными чистокровными женщинами, которых подозревали в беременности, яме. Мальчиков кастрировали, чтобы на них окончились пороки их отцов, а женщин пускали по кругу. Потом город сожгли дотла, а выживших заковали в цепи и ввели в Дэвабад.

Нари не могла пошевелиться. Она сжимала руки в кулаки, ногтями впиваясь в ладони.

– Я вам не верю, – прошептала она.

– Веришь, – упрямо ответил Гасан. – И, сказать честно, если бы это положило конец мятежам, уберегло бы от куда большего числа смертей и всех последовавших ужасов… я бы и сам вложил плеть в его руку. Но это не помогло. Твои предки были глупцами со вздорным характером. Ладно жизни невинных, но они сровняли с землей всю тохаристанскую экономику. Экономическое недовольство под соусом праведного гнева? – Король цокнул языком. – К концу года все уцелевшие Тохаристанцы, до единого, присягнули на верность Зейди аль-Кахтани. – Он снова потрогал свой тюрбан. – Четырнадцать веков прошло, и до сих пор их лучшие шелкопряды ежегодно присылают мне на годовщину этой даты новый тюрбан.

«Он лжет», – хотела сказать она себе. Но она помнила, каким загнанным ей всегда казалось выражение Афшина. Сколько раз она слышала мрачные намеки, видела раскаяние в его глазах? Дара признавался, что когда-то считал шафитов чем-то ненастоящим и бездушным и думал, что кровосмешение приведет к новому проклятию Сулеймана. И он сказал, что был изгнан из Дэвабада в возрасте Али… в наказание за исполнение приказов Нахид.

«Он виновен», – вдруг осознала она, и что-то внутри разбилось на мелкие кусочки, какая-то частичка ее сердца, которая уже никогда не будет прежней. Она заставила себя взглянуть на Гасана, стараясь не выдавать своих эмоций. Он не увидит, как глубоко сейчас ее ранил.

Она прочистила горло.

– И в чем мораль этой истории?

Король скрестил руки на груди.

– Исторически твоему народу свойственна дурная привычка принимать глупые решения, основываясь на идеалах, а не на реальности. Они делают это и сегодня: выходят на улицы бунтовать и лезут на верную смерть, требуя того, чего не может от меня ожидать никакой разумный джинн. – Гасан подался вперед с решительным лицом. – Но я вижу, что ты прагматик. Женщина с хищным взглядом, готовая торговаться за собственное приданое. Которая сможет так манипулировать моим сыном, которого я направил шпионить за ней, что он пожертвовует собой ради того, чтобы ей помочь. – Он развел руками. – Случившееся было несчастным случаем. Это не повод откладывать в долгий ящик планы, которые приняли мы оба. Мосты между нами еще можно восстановить. – Он внимательно посмотрел на нее. – Назови свою цену.