Тиргартен - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Зотов cтр.№ 14

– Цинично, мистер Фрейзер, однако я тоже ценитель джаза. И если бы не кровавые убийства, тот вечер был бы лучшим в моей жизни. Звуки музыки неслись отовсюду.

– (Прикрывая мечтательно глаза.) О-о-о…

– Пожалуй, ещё порция виски не повредит. Вы как?

– С удовольствием, сэр.

– Достану ещё бутылочку, спрятана на нижней полке шкафа – супруга бдит, знаете ли. (Кроткая усмешка.) Но я ещё старого поколения, мой завтрак начинался с глотка бурбона.

– Искренне благодарю. Вам помочь?

– Нет, спасибо, я справлюсь сам.

(Через пару секунд слышится сильный удар. Падение тела. Хряск, бульканье. Подушки дивана сминаются под тяжестью человека, присевшего с полным стаканом виски в руке – отметить грамотно завершённое дело.)

– Капитан Дюбуа, спасибо вам за компанию, интересную беседу и угощение. Виски прекрасен – не зря доносились слухи, будто вы большой знаток и ценитель бурбона. Я знаю, сейчас вы не можете мне ответить. Да и позже вряд ли удастся. У вас даже рта нет – перестарался с ударом, от лица, в сущности, ничего не осталось. Сэр, вы совершенно правы. Я и в самом деле обожаю джаз – когда слышу чарующие звуки саксофона, таю, как масло на горячем пироге. Извините, не смог не заглянуть к вам для заключительного аккорда. Ваше тело, как и труп журналиста Фрейзера, чьё удостоверение я временно позаимствовал, завтра наверняка найдут. Полицейские всё же до изумления глупы – вы мельком взглянули на фото пресс-аккредитации, а я совершенно не похож на Фрейзера. Ничуть не удивлён, что вы меня не поймали.

(Подходит к старому поцарапанному граммофону, ставит пластинку и долго наслаждается джазом, положив окровавленный топор, разминая пальцы в такт… Глаза прикрыты, губы что-то шепчут… Костюм и ботинки в крови… Это продолжается минут двадцать, после чего убийца останавливает запись.)

– Ухожу. Поспите в обществе моего топора, господин полицейский. Выглядите вы неважно, но ничего – похоронят в закрытом гробу. И возможно, даже под джаз.

(Слышны размеренные шаги, затем – звук захлопнувшейся двери.)

Я откровенно разочарован. Господи, почему мир так устроен? Люди тупы, как пробковый дуб. Банальных, совершенно элементарных заданий, с которыми справится даже шимпанзе (вроде чистки банана), и то поручить некому. Заново убеждаюсь: я должен рассчитывать исключительно на себя. От этого откровенно грустно. У меня давняя традиция – брать помощников для охоты. Ну, знаете, так раньше со знатным дворянином в лес выезжал целый отряд: егеря, слуги, загонщики, иногда и повара. В нынешних условиях я не могу себе позволить полный штат свиты. И дело тут совершенно не в деньгах – в наше нелёгкое время сложно на кого-то положиться. Безусловно, я не одинок. В мире полно личностей разных профессий, обожающих охоту, но не умеющих правильно, с настоящим искусством ею заниматься. Я аристократ, они простолюдины – так уж рассудил Господь, поставив нас на разные социальные ступени. Изредка я привлекаю единомышленников. Поначалу, разумеется, долго присматриваюсь. Нелюдимость, скромное поведение, отсутствие родственников, спокойная жизнь… Про таких голубчиков, когда потом у них в подвале находят штабеля трупов, соседки говорят: «Ничего не понимаю. Любезный человек, вежливый, всегда здоровался, спрашивал: «Как вы сегодня, фрау Диркшнайдер?» Да, это мой образцовый слуга. Я беру обычно одного, в самом крайнем случае двух. Пол значения не имеет – в Кливленде мне помогала женщина… И надо сказать, со всей души – дамы, если проникнутся моим хобби, могут быть хорошими загонщиками. Увы, помощница тронулась умом от ревности, сдав мою дивную коллекцию полицейским, и сама стала объектом лесной гонки (о, какие под Кливлендом уникальные чащи и болота!). Ладно, не будем о грустном. Иногда задача егеря – совершать похожие акты охоты и таким образом запутать полицию в догадках. Подручному милостиво предоставлено право мелких наслаждений: захватить нужную добычу, усыпить, переодеть, привезти в определённое место… дальше всем занимаюсь уже я. Нет-нет, далеко не всегда: для меня удовольствие охоты открывается с самых первых шагов – идёшь по улице и вдруг поворачиваешься на запах духов незнакомой тебе взрослой особи. И прямо сейчас понимаешь – это и есть твоя добыча, ей осталось жить семь-восемь дней, далее её голова окажется на моей полке… А сама дичь этого в душе хрупкой не знает. Стоит себе и, как положено животному, что-то жуёт – купленную с лотка вафлю или мороженое. В такой момент сердце обдаёт теплом, я непроизвольно улыбаюсь. Не выйди ты сейчас прогуляться, дура, – осталась бы живой.

О чём я? А, о помощнике.

В нынешних условиях он необходим. Идёт разрушительный штурм Берлина. В городе жизнь не стоит и пфеннига, зато дрова на вес золота. Ещё в начале апреля сотни жителей умирали от переохлаждения, да и сейчас не сказать чтобы тепло – весна выдалась на удивление холодная и мокрая. По карточкам выдают горелую муку, очереди огромные. Вот и теперь – я сижу дома, наслаждаюсь тихими звуками джаза (пластинки запрещённого негра Армстронга можно купить только на «чёрном рынке», и меняют не на хлеб, а на самое дорогое – мясные консервы и сало ^[22]), улицу заливает как из ведра… М-да, пропускаю удобное для охоты время. Ливни тушат пожары в пылающей столице рейха, но пламя разгорается с новой силой. Город окружён, русские бьют из орудий и танков по центру, им даже не надо целиться. Здания превращены в крепости (по крайней мере, так уверяет по радио доктор Геббельс), улицы перегорожены баррикадами из старых кроватей, телеграфных столбов и бетона, за каждой засели фольксштурм и СС. Поразительно, но власти и сейчас строго обязывают жителей Берлина убирать завалы, хоронить убитых солдат… Боже, фантастическая страна. Зато пивные на Курфюрстендамм под обстрелом работают до позднего вечера, переполнены людьми, тратящими рейхсмарки… Ну да, адский страх можно перебороть только с помощью хорошей выпивки. И конечно, атмосфера свободной любви. Завтра мы все умрём, обратимся в пепел среди пламени Берлина, или нас уведут на арканах в Сибирь бородатые казаки-большевики… так зачем же ограничивать себя? Я получил на неделе два предложения секса от сотрудниц, казавшихся мне жеманными недотрогами, – они пьяны и испуганы. Человечество обожает пить и спариваться, посему перед угрозой смерти начнёт не ходить по музеям, а пить и спариваться ещё быстрее ^[23].