Михаил, Меч Господа. Книга четвертая. Ангел с черным мечом - читать онлайн книгу. Автор: Гай Юлий Орловский cтр.№ 9

Сири произнесла деловито:

– Мясо готово. Подавать?

– Не видишь, – ответил Азазель сварливо, – ложками стучим? А Мишка нож держит как-то угрожающе, будто не мясо готов разделывать, не мясо…

Обизат сказала обидчиво:

– Зачем говоришь неправду?

– Нет на свете правды, – сообщил ей Азазель, – как и справедливости! Тем более нет истины, как убедился Пилат. Зато верно все то, что говорю я, хотя понимать нужно иносказательно… Спасибо, Сири!.. Мишке тоже положи, он застенчивый.

– Я сама, – быстро сказала Обизат. – Он мой хозяин и повелитель!..

Азазель сказал со вздохом:

– За меня кто бы так дрался… эх, почему Мишке везет?

– Он добрый, – возразила Обизат обвиняюще, – а ты злой и наглый. А еще и хвастливый!

– Так есть же чем хвастаться, – ответил Азазель скромно. – Я весь из достоинств, даже противно. Еще вина?

– Вино вредно, – заявила Обизат.

– Это кто тебе такое сказал? – изумился Азазель. – Родители?

– Сири сказала, – пояснила Обизат. – Она не врет, я ей верю. Она хорошая.

– Куда мир катится, – вздохнул Азазель. – Железяке верят больше, чем демону!.. Налей мне тогда еще, все равно вселенная когда-то схлопнется. А насчет монстра из глины, как мне кажется, ноги растут еще из тех времен, когда Творец создавал из глины нечто необычное, что сперва так и назвал красной глиной, а потом уже некогда было менять или просто забыл. Такое вот у меня очучение.

Михаил пробормотал:

– Зачем менять? «Адам», звучит неплохо.

– Ну да, – согласился Азазель. – Мог бы назвать суглинком или подзолом, глеем, а то и черноземом!

Михаил спросил с настороженностью в голосе:

– Но… Адам здесь при чем?

– Видишь ли, – ответил Азазель задумчиво, – мы видим только конечный результат, по нему и судим, что верно, конечно. А сколько было раньше подходов к штанге, предварительных и неудачных, не считаем и вообще внимания не обращаем. Как и вообще на черновики. Но есть предположения в ряде источников, что Всевышний к акту творения человека подошел с особой тщательностью, делал заготовки, пробовал варианты… Слыхал старинную легенду, что, когда Творец решил создать человека, он привлек в помощь ближайших ангелов? Один лепил правую ногу, другой левую, третий и четвертый создавали руки, кто-то старался над торсом, кто-то над ягодицами, а одному досталось лепить пенисы…

Обизат поднялась из-за стола, гордая и надменная.

– Пойду на лоджию, – сообщила она, – если вы не против.

Михаил проводил ее взглядом, а когда она переступила порожек и плотно прикрыла за собой застекленную дверь, сказал с осуждением:

– Ну вот, девушку обидел… То был ты, кто лепил те штуки? Всегда ищешь работу полегче.

Азазель ехидно заулыбался.

– Это же апокриф, чудило!

– Что такое… апокриф? Гиппогрифа знаю, видел, ты как-то держал у себя дома… ну, когда королем зачем-то был, а вот апокриф…

– Апокриф, – заявил Азазель победно, – почти то же самое, что красивая гипотеза, не подтвержденная фактами! Вроде чеширского кота Шредингера, что ходил налево, а потом сказки говорил… В общем, когда ангелы закончили работу и нужно было составлять части вместе, оказалось, что каждый успешно справился, у всех все как надо, только тот, который лепил пенисы, наделал их целую кучу.

Михаил все еще смотрел в красивую прямую спину Обизат, она остановилась у перил, опустив на поручень красивые узкие ладони, и смотрела, судя по наклону головы, вниз и вдаль.

– То был точно ты, – сказал он уже уверенно. – Катнул пару раз в ладонях комок глины, всего-то делов… Всегда такие работы выбираешь!

Азазель продолжил невозмутимо:

– Творец составил из слепленных ангелами частей тело человека, вдохнул в него душу, а из горки пенисов велел слепить еще одного, чтобы глина не пропадала зря. Ангелы уже без него слепили и получился человек, которого так и назвали пенисным. Или как-то иначе, уже плохо помню…

– Брешешь, – сказал Михаил. – Даже я слышал такое прозвище, которое как-то иначе, не при Обизат сказано!.. Это брехня, да? Разве кто-то из ангелов Господу помогал?

– Мешать мешали, – согласился Азазель, – а какие из бестолковых ангелов помощники?.. Особенно был там один меднолобый солдафон, патриот и монархист, вообще не понимал, что Всевышний творит, но твердил, что все, сделанное Господом, – хорошо и правильно, а еще обсуждению не подлежит! Представляешь тупицу?.. Хотя, конечно, в апокрифах много и правды, потому церковь что-то в них признает, что-то нет… Но меня интересует другое. Куда делся первоначальный вариант Адама?.. Черновой вариант?..

Михаил подумал, стараясь вспомнить то далекое время во всех деталях.

– Меня там не было, – сообщил он, – не бреши, я был занят более важными делами. Только слышал потом, что Господь сотворил и какое-то двуногое животное, достаточно мерзкое и уродливое. Даже объявил его будущим властелином мира и велел ангелам поклониться ему и признать вершиной творения. Да, помню, по Брию и даже Ацилуту прокатилось недовольство. Когда такие волнения, кто будет обращать внимание, куда делась глина, из которой Господь лепил что-то непонятное?

– Эх ты, – сказал Азазель безжалостно, – чем ты мог заниматься таким важным, что пропустил акт сотворения человека?.. Видишь, как со временем меняются оценки важности событий прошлого?.. Ладно, нужно отыскать тех, кто присутствовал. Кто-то да помнит подробности, которые тогда выглядели несущественными, а сейчас смотрятся крайне важными.

Михаил наморщил лоб.

– Дай вспомнить… Точно были, судя по рассказам, Люцифер, Велиал, Аскара, Карцефони… еще толпа каких-то безликих, что даже не поддакивали, а просто торчали там и смотрели тупыми, как у глубоководных рыб, глазами. Конечно, был Сатан, что вечно мешал советами и предложениями.

Азазель вздохнул.

– Мишка…

– Что?

– Похоже, – сказал Азазель с неохотой, – наступает этап, когда придется только тебе. Я на небеса не вхож…

– Не бреши, – уличил Михаил. – Никто тебе туда дорогу не закрывал.

– Ага, – сказал Азазель нервно, – только появлюсь, ваши чинуши ухватят и поволокут на небесный суд. Конечно, хрен что докажут, обвинения рассыплются, я же умница, а они дураки набитые, но на препирания уйдут годы, а мне и минуту терять жалко!.. Мы на земле, Мишка, а здесь все ускоряется и ускоряется!

Михаил подумал, вздохнул.

– Со мной будет что-то похожее. На объяснения и растолкование своих действий уйдет слишком много времени. Пусть не годы, но ты прав, у нас нет лишней минуты. А в момент разбирательства я не могу все бросить и самовольно вернуться на Землю. Расценят как признание вины.