Когда все возможно - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Страут cтр.№ 37

Они не виделись семнадцать лет. Люси не приезжала домой с тех пор, как умер их отец, хотя в Чикаго за это время побывала много раз — она сама Питу в этом признавалась. Зато она почти каждый воскресный вечер ему звонила, и они подолгу разговаривали. Он забывал, какой Люси стала знаменитой, и сам что-то ей рассказывал, и слушал ее рассказы — например, о том, что у нее новый муж (она еще несколько лет назад вышла замуж во второй раз), или о том, чем занимаются ее дочери. Впрочем, ее дочери Пита не особенно интересовали, он и сам не знал почему. Но Люси, похоже, это понимала и упоминала о них лишь мельком.

Когда в воскресенье вечером у него зазвонил телефон — а с тех пор, как он узнал об очередном приезде Люси в Чикаго, прошло как минимум недели две, а то и три, — и он услышал в трубке ее голос: «Пити, я снова в Чикаго и через субботу хочу взять в аренду автомобиль, все-таки добраться до Эмгаша и наконец повидаться с тобой», он настолько удивился, что сумел сказать лишь: «Это же здорово!», однако, едва они поговорили, ему стало по-настоящему страшно.

У него было всего две недели.

И все это время страх Пита только усиливался. Но когда в следующее, промежуточное, воскресенье Люси снова позвонила, он сообщил ей: «Знаешь, я так рад, что ты собираешься меня навестить», хотя на самом деле надеялся, что она сама найдет какой-нибудь предлог, чтобы от этой идеи отказаться, и скажет, что на этот раз ничего не получится. Но она сказала только: «Ой, и я тоже ужасно рада!»

И Пит принялся приводить дом в порядок. Он купил моющее средство, высыпал его в ведро с горячей водой, подождал, пока поднимется пена, потом опустился на четвереньки и стал отскребать пол, удивляясь невероятному количеству скопившейся грязи. Затем он принялся за кухонные столы, и толстый слой жира и прочей мерзости на них удивил его ничуть не меньше. На окнах помимо жалюзи висели еще и занавески, и Пит снял их и сунул в старую стиральную машину. Вообще-то он всегда считал, что эти занавески приятного серо-голубого цвета, однако после стирки они оказались грязно-белыми, до такой степени, видимо, успели выгореть за эти годы. Пит выстирал их еще раз, и они, пожалуй, стали немного чище, но так и остались грязно-белыми. Он вымыл окна изнутри, потом заметил, что с внешней стороны они покрыты потеками грязи, вышел на улицу и принялся их мыть снаружи. Наконец, еще раз вымыв окна изнутри и снаружи, он полюбовался на свою работу и обнаружил, что в последних лучах августовского солнца на стеклах по-прежнему отчетливо видны грязноватые разводы. Тогда он решил, что все-таки лучше, наверное, снова спустить жалюзи да так и оставить, как это, собственно, всегда и было.

Но когда, покончив с окнами, он снова вошел в дом — отворив ту единственную дверь, через которую сразу попадаешь и в маленькую гостиную, и на кухню, расположенную в закутке справа, — то словно посмотрел на свое запущенное жилище глазами Люси и подумал: господи, да ведь эта депрессивная обстановка ее убьет! Не зная толком, что делать, Пит решил поехать в загородный «Волмарт». Там он купил большой ковер, постелил его, и ему показалось, что гостиная сразу стала выглядеть значительно лучше. Хотя, конечно, старый диван так и остался старым и кочковатым, а его некогда желтая обивка, изношенная чуть ли не до основы, была порвана на углах. Пластмассовая столешница на кухне тоже выглядела ужасно, и ее никоим образом невозможно было заставить выглядеть новее. Ни одной скатерти он в доме так и не нашел и некоторое время размышлял, не купить ли ему еще и скатерть. А потом сдался. И все же за день до приезда сестры Пит съездил в город и постригся, хотя обычно сам приводил волосы в порядок. Но на обратном пути его одолели ужасные сомнения: надо или не надо было давать на чай парикмахеру?

В ту ночь Пит спал плохо и проснулся в три часа от кошмаров, но даже вспомнить не мог, что ему привиделось. Потом он все же снова заснул, но проснулся в четыре и больше глаз не сомкнул. Люси обещала подъехать днем, часам к двум, и в час Пит все-таки решил поднять жалюзи на тщательно вымытых им окнах, но несмотря на то, что день был пасмурный, грязные разводы на стекле были по-прежнему хорошо видны, и он снова опустил жалюзи. Потом сел на диван и стал ждать.

* * *

В двадцать минут третьего Пит услышал, как по гравию подъездной дорожки заскрипели колеса автомобиля, и осторожно выглянул в щелку между пластинками жалюзи. Из белого автомобиля вылезала женщина. Вскоре в дверь постучали, и Пит пришел в такое волнение, что перед глазами у него поплыла пелена, и он даже решил, что у него что-то случилось со зрением. Вообще-то — как он понял впоследствии — он ожидал, что вместе с Люси в комнату ворвется солнечный свет и зальет все вокруг, словно обозначив ее сияющее присутствие. Но Люси отнюдь не сияла и почему-то оказалась гораздо меньше ростом, чем помнилось Питу, и гораздо худее. И одета она была в черный жакет, который, по мнению Пита, больше подошел бы мужчине, и в черные джинсы, а на ногах у нее были черные ботинки. А каким усталым — и старым! — выглядело ее лицо! Зато глаза прямо-таки светились от счастья. «Пити», — с нежностью сказала она, а он откликнулся: «Люси».

Сестра протянула к нему руки, и он осторожно ее обнял. У них в семье никогда не обнимались и не целовались, так что этот жест дался ему нелегко. Макушкой Люси доставала ему примерно до подбородка. Потом, чуть отступив от нее, он похвастался: «А я постригся!», и даже по голове себя погладил.

— Ты замечательно выглядишь, — похвалила его Люси.

И тогда он почти пожалел, что она вообще сюда приехала, понимая, каким утомительным для него будет ее визит.

— Представляешь, я даже дорогу нашу не сразу нашла! — сказала Люси, и на ее лице отразилось настоящее удивление. — Я по ней, должно быть, раз пять проехала и все думала: да где же она? И только потом — господи, какая же я дура! — до меня наконец дошло, что ту старую вывеску сняли. Ну, ту самую, на которой было написано «Шьем и перешиваем».

— А-а-а, да. Я ее больше года назад снял. Решил, что пора.

— Ну, конечно, Пити. Давно пора было ее снять. Это просто моя старая глупая голова виновата — все мне казалось, что я вот-вот ее увижу… вот я и… Ох, здравствуй, Пит! Господи боже мой, да здравствуй же! — Она заглянула ему в глаза, и он наконец понял, что это действительно она, его сестра. Он ее увидел.

— Я тут весь дом в порядок привел по случаю твоего приезда, — похвалился он.

— Ну, спасибо, дорогой.

Ох, до чего же он нервничал!

— Пити, послушай-ка. — Она подошла к дивану и так привычно на него плюхнулась, словно все эти годы только и делала, что на нем сидела. Сам Пит медленно опустился в старое кресло, стоявшее в углу, и стал смотреть, как Люси стаскивает с ног черные ботинки — теперь-то он понял, что они все-таки больше похожи на туфли. — Нет, представляешь? — снова заговорила Люси. — Я видела Абеля Блейна! Он на мои чтения пришел.

— Ты видела Абеля? — Абель Блейн был их троюродным братом со стороны матери. Когда-то давно он несколько раз подряд приезжал к ним на все лето вместе со своей младшей сестрой Дотти. Абель и Дотти были из такой же бедной семьи, как и у них. — И какой он теперь? — Пит много лет Абеля даже не вспоминал. — Вот это здорово, Люси! Неужели ты и впрямь Абеля видела? А где он теперь живет?