Сады Солнца - читать онлайн книгу. Автор: Пол Дж. Макоули cтр.№ 4

Увы, общение с атташе Тихоокеанского сообщества – политическая необходимость. Меньше десятилетия назад сообщество едва не начало войну с Великой Бразилией за Гавайи. Войну удалось предотвратить, постепенно возобновились дипломатические отношения, но вражда и неприязнь остались. Тихоокеанское сообщество выступило вместе с Великой Бразилией и Евросоюзом в краткой войне против дальних, но выслало войска поздно и свело свое участие к минимуму. Чего хотело Тихоокеанское сообщество, оставалось тайной, и потому генерал отправил Шри разговаривать с атташе, надеясь выудить хоть какие-то клочки полезных сведений. Та любила подобные задания еще меньше, чем светское общение, но ради себя и сына приходилось подыгрывать и подчиняться.

К счастью, атташе, Томми Табаджи, оказался очень интеллигентным и остроумным и смог не без успеха развлекать собеседницу всю долгую, полную формальностей трапезу. Табаджи был длиннорук и длинноног, с кожей чернее угля, с прической из множества косичек, напомнившей Шри о горгоне Медузе. Он очень гордился своим происхождением от австралийских аборигенов и был фанатично увлечен идеей восстановления природы родного континента. Он с удовольствием рассказывал про то, что сам называл «скромным» вкладом в разрушение городов, в стирание всякого признака и следа индустриальной эпохи – великое дело, требующее столетий для завершения.

– Конечно, Земля не восстановится полностью, – говорил он. – Климат совсем испортился. Есть места, где дождь не шел уже сто лет. Но следует позволить Земле самой найти решение, вот что важно. И у нас уже есть успехи, пусть и небольшие. Перед тем как меня назначили сюда, я имел честь работать в Дарвине с командой, восстанавливающей участок Большого барьерного рифа, заменяющей искусственные кораллы живыми. Ну да, риф никогда не будет столь же великолепным, как раньше, – но если удастся хотя бы половина того, чем хвастает команда, – у них есть кое-какой потенциал.

Шри расспросила об искусственных кораллах, удивила Табаджи парой точных догадок и свежих идей. Вокруг ели, пили и болтали гости, морпехи в белых пиджаках приносили тарелки с едой и забирали пустые, наполняли бокалы. Томми Табаджи пил только воду, ел быстро и аккуратно, будто заполнял бак горючим, и говорил Шри, что люди вроде нее нужны на Земле. Очень жаль, что Шри зря теряет время здесь.

– Я бы не назвала исследование технологии дальних напрасной тратой времени, – возразила Шри. – Я каждый день узнаю что-нибудь новое и полезное.

Но Томми не клюнул на приманку и тут же рассказал, что сам узнал пару небесполезных вещей во время своего пребывания на лунах Сатурна.

– А удивительней и приятней всего для меня было узнать, что на лунах есть свои песенные тропы, – добавил он и пояснил, что в древности песенные тропы были ключом к выживанию в культуре его предков. – Давным-давно мои предки жили на земле, которая была сплошь пустыней либо сухой саванной, где мало дождей и они непредсказуемы. Потому предки были кочевниками и бродили от одного источника к другому. Понимаете, источники служили не только местом, где можно утолить голод и жажду, но и центрами, где собирались племена, чтобы провести церемонии и обменяться товарами – по сути, почти как на бирже, регулирующей экономику дальних городов и поселений перед войной. Так что для предков источники были неимоверно важными, а соединяли людей песенные тропы. Вот они и были главным товаром для обмена. Каждое племя имело свои циклы песен и обменивалось ими с соседями. Обмен вещами далеко уступал обмену песнями, ведь те, понимаете ли, определяли землю, по которой шли мои предки.

– Песни-карты, – заметила Шри.

Она подумала о сети стационарных линий, проложенных командой в черных зарослях вокруг купола с фенотипическим джунглями, которые Шри так и не сумела обследовать.

– Именно так, – подтвердил Томми Табаджи. – Человек мог пересечь сотни километров пустыни, по какой никогда раньше не ходил, если знал песни о ней. Но тогдашние люди не думали, что просто используют заключенное в песнях знание. Предки считали, что песня вызывает землю к существованию и потому эту песню нужно выучить в точности. Конечно, на лунах земля еще безжалостнее – никаких источников воды, никакой еды. Даже воздуха нет! Но дальние рассыпали по своим владениям купола и оазисы, и, по-моему, пути между ними можно назвать «песенными тропами». Могу с радостью заверить, что дальние на Япете именно так и относятся к своим маршрутам. Дальние отлично знают территорию и ориентируются по приметам, как и мои предки.

– Так затем вы и прибыли – выучить песни Япета и прочих лун?

Лукавая усмешка Томми открыла щербину между зубами.

– Профессор-доктор, я надеюсь, вы не пытаетесь осмеять мое культурное наследство.

– Отнюдь нет, – заверила Шри.

Конечно, вызывание земли к существованию и песенные тропы – это попросту мифологизация простейшей стратегии выживания. Но, кажется, эта точка зрения выдает кое-что интересное о планах Тихоокеанского сообщества насчет захваченных территорий.

– Я слыхал, вы очень интересуетесь гением генетики Авернус, – умело меняя тему, заметил Табаджи. – Вы знаете о том, что у нас на Япете – один из ее садов?

Атташе рассказал, что на стороне спутника, обращенной от Сатурна, близ горной гряды, опоясывающей весь экватор, есть небольшой оазис под куполом. Земля внутри засажена чем-то с виду напоминающим бамбук: высокими черными стеблями, упруго качающимися и стучащими друг о друга от случайных порывов ветра из атмосферной системы. Каждые тридцать дней стебли выпускают ростки всех цветов радуги, одновременно умирают и выбрасывают на ветер длинные лоскуты-флажки. Те от порывов перепутываются, сбиваются вместе огромным химеричным комом, слипаются, обмениваются генетическим материалом, а потом разделяются и падают наземь, в слой перегноя, оставшийся от стеблей. Затем вырастают новые стебли, и все повторяется бесконечным циклом размножения и смерти, рождающим мимолетные образы удивительной неповторимой красоты.

– Может, вы мне объясните, что это значит и зачем, – подытожил Томми Табаджи. – Провалиться мне, если я понимаю.

– Вряд ли оно значит что-либо большее, чем красота ради красоты.

– То есть это произведение искусства?

– Авернус любит играть. Ее игры – одновременно и шутка, и серьезная работа. Они – детское лицо ее таланта. А еще эти игры позволяют проверить, до каких границ можно дойти, пользуясь ограниченным набором доступных искусственных и естественных хромосом. Эволюция занималась именно этим четыре миллиарда лет на Земле, немного меньше – в океане Европы. Она произвела много удивительнейших чудес, но они – лишь капля в море информации обо всех возможных формах жизни. Работы Авернус – вылазки за границы нынешней генетики. Авернус создает новые территории – так же как ваши предки, по их вере, создавали песнями новые земли под своими ногами.

– …Ведь вам она нравится, – подумав немного, заметил атташе.

– Я восхищаюсь ей.

Шри на секунду уколола тревога. А вдруг этот проницательный маленький человечек знает, как жестоко была унижена Шри при ее первой и последней встрече с Авернус?