Мир без конца - читать онлайн книгу. Автор: Кен Фоллетт cтр.№ 23

— Так рано?

— Он нужен отцу.

Керис прошла к задней двери и выглянула во двор. Дождь заливал противный строительный мусор. Один из работников Элфрика складывал в тачку мокрые камни. Мерфина не было. Суконщица вернулась в комнату. Алиса предположила:

— Может быть, в соборе. Он делал дверь.

Действительно, Мерфин говорил об этом. Сгнила дверь северного портала, и подмастерье возился с новой. Гризельда добавила:

— Вырезает дев.

Дочь Элфрика ухмыльнулась и засунула в рот хлеб, намазанный медом. Это Керис тоже знала. Старая дверь была украшена резьбой, иллюстрирующей притчу Иисуса о мудрых и юродивых девах, рассказанную им на Елеонской горе, и Мерфин делал копию. Но в ухмылке Гризельды мелькнуло что-то неприятное, она будто смеялась над Керис, что та еще дева.

— Я схожу в собор. — Суконщица, кивнув, ушла.

Она поднялась по главной улице и вышла на лужайку. Когда проходила мимо рыночных лотков, ей почудился отвратительный запах. Может, показалось? Из-за Буонавентуры? Вроде нет. Девушка вспомнила шерстяные ярмарки своего детства и решила, что теперь стало малолюднее. Тогда монастырь был меньше, ярмарка располагалась за его пределами, и улицы загромождали нелегальные лотки — часто просто маленькие столики с безделушками. Плюс разносчики с подносами, жонглеры, предсказатели, музыканты, странствующие монахи, призывающие грешников к покаянию. Сейчас же ей показалось, что еще полно места для лотков. Буонавентура прав — ярмарка в упадке. Один торговец странно посмотрел на нее, и девушка поняла, что думает вслух. Плохая привычка: некоторые считали, что она разговаривает с духами. Керис пыталась отучиться, но иногда срывалась, особенно когда бывало тревожно. Дочь Суконщика обошла собор и остановилась у северного входа.

Мерфин работал в обширном портале, где часто назначали встречи. Будущую дверь вставили в мощную деревянную раму, которая ее удерживала. Позади в проеме виднелась старая — потрескавшаяся и осыпающаяся. Ученик плотника стоял спиной к Керис, чтобы свет падал на работу. Из-за дождя он не слышал шагов, и девушка некоторое время незаметно рассматривала друга.

Невысок, чуть выше ее. Большая умная голова на гибком теле. Некрупные руки острым ножом ловко снимают тонкую деревянную стружку. Белая кожа и копна рыжих волос. «Не сказать, чтобы красавец», — скривилась Алиса, когда Керис призналась ей, что влюбилась. Мерфин действительно не обладал броской внешностью брата Ральфа, но Суконщица считала, что у него удивительное лицо: неправильное, необычное, лукавое, веселое, — короче, как он сам.

— Привет.

Мерфин вздрогнул. Девушка рассмеялась:

— С каких это пор ты боишься привидений?

— Ты меня напугала.

Мерфин помолчал, затем поцеловал ее, но как-то напрягся. Хотя такое бывало, когда он с головой уходил в работу.

Керис посмотрела на резьбу. На двери были симметрично расположены по пять дев с каждой стороны: мудрые веселились на брачном пиру, а юродивые остались за затворенными дверями, перевернув пустые светильники. Мерфин повторил эту сцену, но с незначительными изменениями. Девы стояли так же в два ряда — пять с одной стороны и пять с другой, как арки в соборе, — но на новой двери они вышли неодинаковыми. Резчик придал каждой индивидуальные черты. Одна стала красивой, у другой появились курчавые волосы, третья плакала, четвертая озорно подмигивала. Он сделал их живыми, и старая резьба в сравнении с новой показалась застывшей и мертворожденной.

— Как здорово! — воскликнула Керис. — Интересно, что скажут монахи.

— Брату Томасу нравится, — ответил Мерфин.

— А Антонию?

— Тот еще не видел. Но примет. Не платить же дважды.

Точно, подумала девушка. Ее дядя Антоний не любил рисковать и экономил на всем. Упоминание его имени напомнило о поручении.

— Отец просит тебя подойти к мосту. Аббат тоже будет.

— Говорил зачем?

— По-моему, хочет попытаться уговорить Антония построить новый мост.

Подмастерье сложил инструменты в кожаный баул и быстро смел опилки и стружку. Под дождем они прошли по главной улице к деревянному мосту. Керис рассказала о разговоре с Буонавентурой за завтраком. Мерфин тоже считал, что последние ярмарки не такие шумные и многолюдные, как во времена их детства.

Правда, въезда в Кингсбридж все равно дожидалась длинная очередь из людей и повозок. На мосту стояли небольшие ворота, где сидел монах, взимавший мостовщину в одно пенни с каждого торговца. Пройти без очереди по узкому мосту было невозможно; в результате людям, не обязанным платить — в основном жителям города, — тоже приходилось ждать. Кое-где доски полотна расщепились, поломались, и телегам приходилось двигаться очень медленно. Очередь растянулась по дороге между лачугами предместья и терялась за пеленой дождя. Кроме того, мост казался слишком коротким. Когда-то он, несомненно, выходил на сушу, но то ли река стала шире, толи, что вероятнее, телеги и люди за десятилетия и столетия разбили берег, так что теперь все плюхали по грязи.

Мерфин изучал конструкцию моста. Керис знала этот его взгляд: он пытался понять, почему мост стоит и не падает. Девушка часто подмечала, что подмастерье Элфика пристально смотрит — то на какой-то фрагмент собора, то на незнакомый дом, а то и на терновник в цвету или зависшего ястреба. Парень замолкал, внимательные и зоркие глаза будто всматривались во мрак, пытаясь разгадать, что там. На ее вопросы он отвечал, что старается увидеть суть вещей.

Дочь олдермена проследила за его взглядом и постаралась понять, что именно заинтересовало Мерфина в конструкции старого моста. Тот имел шестьдесят ярдов в длину, длиннее Керис никогда не видела. Полотно подпирали два ряда мощных дубовых быков, похожих на колонны, выстроившиеся по обе стороны главного нефа собора. Из пяти пар опор береговые устои на мели были довольно короткими, а три пары центральных быков взмывали на пятнадцать футов над уровнем воды.

Каждая опора состояла из четырех скрепленных бревен, которые обжимал каркас из деревянных реек. Согласно легенде для этих трех пар быков король подарил Кингсбриджскому аббатству двадцать четыре лучших во всей Англии дуба. Над ними по обе стороны шли параллельные балки. Их соединяли более короткие перпендикулярные бревна; вместе они образовывали проезжую часть, застеленную продольными досками — полотном моста. По обе стороны вдоль полотна тянулись не очень прочные перила. Раз в несколько лет какой-нибудь пьяный крестьянин обязательно въезжал в них на телеге и тонул вместе с лошадью.

— Что ты там рассматриваешь?

— Трещины.

— Я не вижу никаких трещин.

— Балки по обе стороны центрального быка потрескались. Видишь, Элфрик укрепил их железными скобами?

Теперь Суконщица заметила плоские металлические крепы, прибитые перпендикулярно трещинам.

— Ну и что?