Мир без конца - читать онлайн книгу. Автор: Кен Фоллетт cтр.№ 194

Мальчишки прыгнули в воду и поплыли. Мостник обратился к собравшимся:

— На дне не камни, а ил. Течение вымывает его из-под быков, и в яме остается одна вода. Это произошло со старым, деревянным мостом. Дубовые быки с какого-то момента уже не упирались в грунт, а свисали. Поэтому мост и рухнул. Чтобы то же самое не случилось с новым, у основания быков я планировал сделать насыпь из больших камней, играющих роль волнореза, ослабляющего давление потока. Однако камни не набросали, поэтому быки подмыло. Они уже не держат мост, а опять свисают с него, утяжеляя. Именно по этой причине на дуге арки и пошли трещины.

Элфрик скептически что-то проворчал, но остальные строители заинтересовались. Мальчишки доплыли до середины реки, потрогали центральный бык, набрали побольше воздуха и исчезли под водой. Мерфин продолжил:

— Вернувшись, они сообщат, что быки нависают над большими углублениями, наполненными водой, где может поместиться человек.

Он только надеялся, что все так и есть. Мальчишки оставались под водой удивительно долго. Мастер и сам не дышал, как будто был там с ними. Наконец на поверхности показалась темно-рыжая мокрая голова, а следом за ней и каштановая. Деннис и Ной коротко обменялись впечатлениями и рванули к берегу.

Зодчий не был полностью убежден в своей правоте, но другого объяснения не находил. А держаться необходимо очень уверенно. Если сейчас выяснится, что его предположение ошибочно, он окажется в дураках. Мальчишки доплыли до берега и, тяжело дыша, вышли из воды. Медж укутала каждого в одеяло. Мостник дал им перевести дух и спросил:

— Ну? Что вы обнаружили?

— Ничего, — ответил старший Деннис.

— Что значит «ничего»?

— Там ничего нет, внизу быков.

Элфрик торжествовал.

— Вы хотите сказать, там ил.

— Нет! Никакого ила, одна вода, — уточнил Деннис.

— Там такая дыра, что легко можно забраться! Вот этот большой бык просто висит в воде, под ним ничего нет, — добавил Ной.

Зодчий попытался скрыть облегчение. Элфрик зашумел:

— Но это еще не значит, что камни решили бы проблему.

Однако олдермена никто не слушал. Фитцджеральд оказался прав. Его все окружили, что-то спрашивали, объясняли. Через несколько минут Элфрик в полном одиночестве ушел. Мерфину на секунду стало жаль его. Затем он вспомнил, как бывший наставник бил его по лицу поленом, и жалость испарилась в холодный утренний воздух.

На следующее утро к Мостнику в «Колокол» пришел монах. Даже когда он откинул капюшон, строитель не узнал его, но, увидев культю вместо левой руки, понял, что перед ним брат Томас — с седой бородой и глубокими морщинами вокруг глаз и рта. Ему уже перевалило за сорок. Неужели его тайна после стольких лет все еще представляет опасность? — подумал Мерфин. Неужели если она выйдет наружу, Лэнгли рискует даже сейчас? Но Томас пришел не с этим.

— Ты оказался прав насчет моста.

Зодчий кивнул. Горькая радость. Он прав, но стараниями аббата мост никогда не будет таким, каким должен быть.

— Я хотел еще тогда объяснить важность этих камней, но Элфрик и Годвин ни за что не стали бы меня слушать, поэтому рассказал все Эдмунду Суконщику, а он потом умер.

— Нужно было рассказать мне.

— Ах, и не говори!

— Пойдем в собор. Хочу тебе кое-что показать, коли уж ты все можешь определить по небольшим трещинам.

Он провел Мерфина в южный рукав трансепта. Здесь и в южном приделе у хора Элфрик одиннадцать лет назад перестраивал своды после обрушения. Мастер сразу же понял причину беспокойства Томаса: опять появились трещины.

— Ты предупреждал, что они вернутся.

— Если не понять суть проблемы, да.

— И оказался прав. Элфрик ошибся дважды.

Фитцджеральд заволновался. Если перестраивать башню…

— Ты-то понимаешь. А Годвин?

Монах не ответил.

— Как думаешь, в чем причина?

Зодчий сосредоточился на этом важном вопросе. Он думал о нем на протяжении многих лет.

— Это ведь не изначальная башня, так? Если верить Книге Тимофея, ее достраивали.

— Да, около ста лет назад, когда расцвела торговля шерстью. Ты считаешь, ее сделали слишком высокой? — нахмурился Томас.

— Все зависит от фундамента.

Склон, на котором стоял собор, плавно спускался на юг, к реке; может быть, все дело в этом. Мерфин прошелся по трансепту под башней к северному рукаву, встал у основания мощной колонны на северо-востоке средокрестия и посмотрел на арку, перекинувшуюся через северный придел от хора к наружной стене.

— Меня волнует южный придел, — проворчал Томас. — Здесь-то проблем нет.

Строитель показал ему:

— Вон трещина, на своде, у шелыги, видишь? То же самое произошло и на мосту: быки не упираются в грунт, и поползли трещины.

— Ты хочешь сказать, что башня поехала на юг?

Мерфин вернулся к противолежащей южной арке.

— Здесь тоже трещина, только на наружной поверхности свода. Поэтому и по стене наверху пошли трещины.

— Но они небольшие.

— И тем не менее объясняют, что случилось. В северной части арка вытянулась, в южной сплющилась. Значит, башня перемещается на юг.

Монах с тревогой посмотрел вверх.

— Вроде все прямо.

— Глазу не видно. Но если подняться на башню и на отвесе спустить оловянную линейку с вершины какой-нибудь колонны средокрестия, то у основания она отклонится от вертикали колонны на несколько дюймов к югу. И башня кренится именно там, где самые крупные трещины.

— Что же делать?

Мастер хотел сказать: «Закажи мне новую башню». Но еще рано.

— Прежде чем что-то предпринимать, нужно тщательно все осмотреть. — Он попытался справиться с волнением. — Мы поняли, что трещины появились вследствие того, что башня движется. Но почему она движется?

— И как можно это узнать?

— Вырыть яму.

В конце концов Иеремия выкопал яму. Томас не хотел нанимать самого Мерфина — и без того трудно вытащить из Годвина деньги: настоятель, казалось, вообще всегда на мели, — но не мог поручить это и Элфрику — тот сказал бы, что проблем никаких нет. Поэтому обратились к бывшему ученику Мерфина, который тоже любил работать быстро. В первый же день Иеремия снял напольные плиты в южном рукаве трансепта. На следующий день рабочие начали рыть землю вокруг огромной юго-восточной колонны средокрестия. Когда яма стала достаточно глубокой, Иеремия поставил деревянную лебедку для подъема тяжелой земли. На второй неделе опустил в яму деревянную лестницу, чтобы рабочие доставали до дна.