Крестоносцы. Первая полная энциклопедия - читать онлайн книгу. Автор: Вячеслав Шпаковский cтр.№ 11

Известен, например, английский рыцарь сэр Роджер де Трампингтон (его мемориальная бронзовая доска находится в Трампингтонской церкви, в Кембриджшире, и датируется 1289 г.), который в 1270 г. отправился в Крестовый поход вместе с принцем Эдуардом и счастливо возвратился оттуда (это видно из списка участников турнира в Виндзоре в 1278 году, где упоминается его имя). Так вот у него на гербе помимо двух труб можно увидеть сразу девять (!) перекрещенных крестов, которые так же, как и трубы, были золотыми и наложены на лазурь, то есть на реальном гербе находились бы на поле голубого цвета.

А вот у эффигии рыцаря Мориса Беркли из кафедрального собора в Бристоле (ум. 1326 г.) в гербе кроме стропила, рассекающего поле щита на две части, изображено сразу десять клинчатых крестов (!) – шесть выше стропила и четыре ниже!

Но больше всего крестов, пожалуй, можно насчитать на гербе Латинской империи (1204–1261), созданной крестоносцами на развалинах завоеванной ими Византии. На нем кроме основного прямого креста в центре червленого щита, разделенного этим крестом четверочастно, в каждом из разделений было еще по пять малых крестов, один из которых (в центре) вписан в окружность, то есть всего на нем было помещено изображение 21 креста!

КНИГА В КНИГЕ

Считается, и не без оснований, что именно Крестовые походы на Восток дали начало средневековой геральдике. Ведь помимо того, что требовалось различать собственно рыцарей, тем, в свою очередь, нужно было как-то различать воинов своих собственных наемных отрядов, а как это можно было сделать, если все они были одеты в одинаковые кольчужные доспехи? Конечно, не все из тех, кому пришла тогда в голову спасительная идея нарисовать у себя на щите какой-нибудь запоминающийся символ, были хорошими художниками, скорее совсем наоборот. Вот почему первые геральдические эмблемы были очень простыми, причем изображение креста на щитах – и понятно почему – отнюдь не было доминирующим.

Давайте мысленно отправимся в средневековую Европу и постараемся себе представить, что бы мы увидели там, окажись у нас в руках фантастическая «машина времени». Мы сразу бы заметили, что города малы по размеру, а деревеньки так и вовсе состоят всего лишь из нескольких домов. Дороги чаще всего грунтовые, а вымощенных камнем – совсем немного, да и те остались от эпохи Древнего мира и римского владычества, так же как и стоящие на реках каменные мосты в форме арок.

Зато повсюду высятся замки рыцарей-феодалов. Любой холм или возвышенность несут на себе укрепление, и точно так же укреплены христианские монастыри. Впрочем, кое в чем картинка, которую мы сейчас наблюдаем, разительно отличается от привычных с детства образов, рожденных в нашем воображении благодаря просмотру картинок в учебниках по истории Средних веков. Далеко не все замки каменные. Отнюдь нет! Большинство таких – это просто грубые сооружения из дерева, покрытые известкой. Причем некоторые из них еще и обиты… коровьими шкурами! Делалось это не эстетики ради (какая уж тут эстетика!), а для того, чтобы предохранить стены от зажигательных стрел, ведь воевать владельцам замков друг с другом, а то и с самим королем приходилось в ту пору очень часто!

Вальтер фон дер Фогельвейде. «Манесский кодекс», ок. 1300 г. (Библиотека Гейдельбергского университета в Германии)

Несомненно, мы заметим, что здесь повсюду идет строительство. Строятся не только укрепления, но и многочисленные соборы – вначале приземистые и массивные, романского типа. Ну, а позднее, с XII в., – устремленные в небо и украшенные шпилями и башнями – соборы готические. Интересно, что лесорубы и кузнецы ценятся в этом обществе выше, чем землепашцы. Ведь это именно они общими усилиями сводят леса, вырубая их под пашни. Вот почему, кстати, в западноевропейских сказках так часто упоминаются дровосеки: профессия эта в начале Средних веков была очень даже почетной и ответственной. Ведь девять из каждых десяти европейцев жили в деревнях, отделенных друг от друга необработанными землями и лесами, в которых обитали волки и дикие кабаны. Лесорубы не только корчевали лес, но и делали его проходимым.

Впрочем, что толку в том, что между замками сеньоров и довольно редкими городами существовала хоть какая-то связь, когда людям очень часто не хватало питания, о чем мы можем прочитать в тех же сказках братьев Гримм. Засуха, ураган, налеты саранчи – и вот уже целые области вынужденно голодают и молят Бога о заступничестве. Да и на кого им было надеяться еще, кроме как на Бога? Ведь их господин в замке нередко голодал точно так же, как и они сами, его несчастные крестьяне, поскольку кормился он от их же трудов. Конец XI в. стал для всех особенно серьезным испытанием. Да, леса вырубались, строились замки и монастыри, однако успехи земледелия привели к тому, что население Европы стало расти. И хотя каждая вторая женщина в то время умирала при родах, ведь бабки-повитухи рук не мыли, медленно, но верно количество едоков повсеместно стало увеличиваться. Причем особенно быстро увеличивалось количество детей в семьях рыцарей-феодалов, условия жизни которых были значительно лучше, чем у тех же крестьян. И ничего плохого в этом не было бы, если б только феодал, по обычаю, не передавал все земли и замок своему старшему сыну, который и наследовал все его права на имущество. (Вспомните сказку Ш. Перро «Кот в сапогах». Старшему в наследство тогда досталась мельница, среднему – осел, младшему – кот.) Но что же тогда оставалось делать младшим? Кто-то становился священником, кто-то шел на королевскую службу, но многие так и не находили себе места работы и становились самыми настоящими разбойниками, грабившими всех подряд. Церковь пыталась ограничивать произвол феодалов, вводя так называемый «божий мир» – время, в которое запрещалось воевать, – однако помогало это мало.