Глоток свободы - читать онлайн книгу. Автор: Анна Гавальда cтр.№ 9

- Бывай, Бернар!

- Бывай, Мими. До завтра, что ль?

- Ишь разбежался, умник! И не надейся, не моя смена!

Лола опускает глаза и нервно комкает салфетку. Прощайте, телята, коровы и свиньи, Поль, Франсуа и все другие [27] …

Потом мы на какое-то время потеряли друг дружку из виду. Ее пансион, ее учеба, список ее свадебных подарков, отпуска, проведенные в доме у свекров, званые ужины…

Родственная привязанность осталась, а вот непринужденность куда-то исчезла. Лола перешла в другой лагерь. Вернее, в другую команду. Нет, она не стала играть против нас - она просто вступила в лигу, которая была нам неинтересна. Что-то вроде дурацкого крикета с кучей невозможных правил, где нужно бегать за какой-то штуковиной, которую ты никогда не видишь и которая вдобавок больно бьет тебя по ногам… За кожаной штуковиной с пробковой сердцевиной (не обижайся, Лоло! Этой метафорой все сказано, но я не нарочно, так уж получилось!).

А мы, «малышня», пока что еще пребывали на ранней стадии развития. Вот зеленая лужайка - ур-р-а-а-а, вперед! Прыжки и гримасы. Вот мальчики постарше в белых рубашках поло - хуг, хуг, смерть бледнолицым! И пинки в задницу. В общем, картина ясна…

Мы еще не созрели для чинных прогулок вокруг фонтана Нептуна в Версале…

Так оно все и шло. Мы перебрасывались короткими «приветами» на расстоянии. Она избрала меня крестной своего первого ребенка, я избрала ее поверенной своего первого любовного фиаско (и сколько же слез я пролила, стоя у купели!), но в промежутках между всеми этими знаковыми событиями ничего важного не случалось. Дни рождения, семейные обеды, парочка сигарет, выкуренных тайком, чтоб не увидел дражайший муж (объелся груш), обмен понимающими взглядами или ее щека, приникшая к моему плечу, когда мы вместе рассматривали старые фотографии… Такова была жизнь… По крайней мере ее жизнь.

Что ж, уважаю.

А потом она к нам вернулась. С опаленной душой, с безумными глазами поджигательницы, принесшей назад одолженный коробок спичек. С твердым намерением развестись, что для всех явилось полнейшей неожиданностью. Нужно признать, она долго скрывала свою игру, эта упрямица. Все вокруг считали ее счастливой. Мне кажется, ею даже восхищались: надо же, так быстро и так просто устроить свою жизнь! «Молодчина Лола!» - признавали мы, без горечи и без зависти. Она по-прежнему предлагала лучшие игры в охотников за сокровищами!

А потом вдруг - бац! - изменения в программе!

Она ворвалась ко мне, не позвонив, что было ей совершенно несвойственно, в тот поздний час, когда люди принимают ванну и слушают вечерние новости. Она плакала и просила прощения. Ведь она искренне верила, что ее окружение - единственное оправдание ее жизни на этой земле, а остальное, все остальное - то, что зрело у нее в голове, всякие затаенные мысли и мелкие душевные горести, - не имеет большого значения. Главное - быть веселой и нести свой крест, скрывая усталость. А когда это становится не под силу, можно спасаться уединением, рисованием, прогулками, наконец, - все более и более долгими - или радоваться колясочке с младенцем, детским книжкам, домашнему хозяйству - вот уж где совсем уютно.

Да, очень даже уютно… Просто сверхуютно, как у рыженькой курочки в сказке Папаши Бобра [28] , аж тошно делается:

Курочка-рыжуха - добрая хозяйка: Ни пылинки в доме, все кастрюли в ряд. На столе цветочки в розовом горшочке, Занавески белые на окне висят. Заглянуть к ней в гости всякий будет рад…

Только вот какое дело: курочке-рыжухе капут - Лола свернула ей шею.

Как и все остальные, я просто обомлела от изумления. Потеряла дар речи. Она ведь никогда не жаловалась, никогда не делилась своими переживаниями и совсем недавно родила второго мальчугана, хорошенького как ангел. Она была любима. У нее было все для счастья - так, кажется, принято выражаться. Принято у дураков.

Как следует реагировать, когда вам объявляют, что ваша солнечная система дала сбой? Что полагается говорить в таких случаях? Ведь это она, черт подери, она всегда была нашим предводителем. И мы ей доверяли. Во всяком случае, я ей доверяла. Мы с ней долго сидели на полу и хлестали мою водку. Она плакала и твердила, что ничего не понимает, не знает, как ей быть, потом замолкала и снова начинала плакать. Что бы она ни решила, она так и так будет несчастна. Уйдет от мужа или останется, все равно жить уже не стоит.

Спасибо «Зубровке», мне удалось немножко привести ее в чувство. Эй, очнись, не ты первая, не ты последняя, ну подумаешь, какое несчастье. Когда свод правил игры распухает до размеров телефонного справочника, и ты бегаешь по кругу на этом дурацком поле одна, и никто, особенно он, не способен тебе посочувствовать, то, конечно, через какое-то время… гм… хочется слинять.

Но она меня не слышала.

- А ради малышей ты… ты не могла бы чуточку потерпеть? - робко прошептала я наконец, протягивая ей вторую пачку бумажных платков. Мой вопрос поразил Лолу в самое сердце, у нее даже слезы высохли. Значит, я так ничего и не поняла? Да ведь именно ради них она и готова резать по живому! Чтобы избавить их от душевных страданий. Чтобы они никогда не слышали, как их родители воюют друг с другом и плачут среди ночи. Потому что дети не должны расти в доме, где люди не любят друг друга, разве не ясно?!

Да. Не должны. Находиться - может быть, но не расти.

Продолжение этой истории было еще мрачнее. Адвокаты, слезы, шантаж, бессонные ночи, усталость, отказы, комплекс вины, горе одного против горя другого, ненависть, взаимные обвинения, суд, борьба семейных кланов, апелляция, удушливая атмосфера и попытки пробить лбом стену. А среди всего этого два маленьких мальчика с небесно-голубыми глазами, перед которыми она героически пыталась изображать рыжего клоуна, развлекая их перед сном историями о принцах-недоумках и принцессах-дурочках. Все это уже вчерашний день, но угли от того пожара тлеют и доселе. Лоле не много надо, чтоб боль, порождение боли причиненной, вновь затопила ее, и я знаю, как невыносимо тяжело бывает ей иногда по утрам. Однажды она призналась мне, что раньше, когда дети уезжали к отцу, она долго стояла одна в прихожей и глядела на себя рыдающую в зеркало.

Чтобы выплакать тоску.

Вот по этой-то причине она и не хотела ехать на сегодняшнюю свадьбу.

Из-за встречи с родней. Со всеми этими дядюшками, дряхлыми тетушками и троюродными кузенами. Со всеми этими людьми, которым не довелось разводиться. Которые смирились с судьбой. Которые повели себя иначе. Которые будут смотреть на нее со скрытым сочувствием или скрытым осуждением. Ну и все прочее, что бывает на свадьбах. Девственно-белый наряд, кантаты Баха, заученные наизусть клятвы в верности до гроба, благостные наставления кюре, руки жениха и невесты, сомкнутые на ноже для совместного разрезания свадебного торта, и «Прекрасный голубой Дунай», когда ноги уже гудят от усталости. Но главное - дети. Чужие дети.