Когда цветут эдельвейсы - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Топилин cтр.№ 36

Незнакомец смутился: он не ожидал увидеть в такой глуши девушку. Лицо выражало растерянность и удивление, с чем, однако, он быстро справился — глаза предательски засверкали, выражая явное удовлетворение и какое-то наглое торжество.

— Здравствуй, хозяюшка! — наконец-то заговорил мужик, угловато засуетился и, услужливо помогая Ольге снять котомку и ружье, начал оправдывать свое неожиданное появление:

— А я вот тут проходил мимо да по лыжне заглянул на огонек твоей избушки. Я — егерь-охотовед, иду с проверкой по участкам. Зовут меня Сергеем или просто Серегой. А ты одна здесь стоишь?

Ольга несколько смягчилась и, поверив сказанному на слово, доверилась предложенной помощи, передала в его руки снятую с плеча «Белку», а затем и припорошенный снегом рюкзак. Краем глаза почему-то заметила, что Серега блеснувшим огоньком глаз как-то хитро посмотрел на ружье, после чего повесил на гвоздь.

Пока она отряхивала в сенях снег с верхней одежды, новоявленный егерь проворно заскочил внутрь избушки и подбросил в загудевшую печь дров, нагоняя температуру.

Под нескончаемую болтовню его «истосковавшейся по людям души» Ольга снимала курточку, шапочку, ичиги, а суетящиеся руки Сергея ловко развешивали вещи по стенам на просушку.

На ее намек он точно и незамедлительно назвал Васькину фамилию и фамилии соседей по участку, чем окончательно расположил к себе девушку, которая и без того поверила ему.

В суматохе неожиданной встречи истосковавшаяся в тайге по людям Оля не только забыла о какой-либо бдительности, но просто не имела ни малейшего представления о том, что нужно потребовать предъявить какие-либо документы, подтверждающие егерскую личность. А какие могут быть в тайге бумаги? Об этом Вася ничего не говорил. У нее не возникло ни тени подозрения в том, что мужик без какого-либо оружия; и тем более не могла знать, что по обходам с проверкой инспекция ходит по два-три человека...

Странным показалось лишь то, что Серега у них в избушке хозяйничает, как у себя дома: до ее прихода «прошвырнулся» по всем мешкам и полкам, доставая оттуда самое вкусное и ценное. Несмотря на съеденную пищу, что оставила девушка к своему возвращению, открыл и не доел две банки тушенки и две банки сгущенного молока, которые стояли на уже грязном столе, как признак жадности и одновременно неряшливости. Брал с полки Васины сигареты, бросая на пол недокуренные.

Ольга не смела ему перечить — не привыкла, да и все-таки гость. Представился другом Васи.

Но это еще не все! Когда Ольга зашла в избушку, на столе лежала алюминиевая фляжка со спиртом; та самая, которую Васька спрятал в самый дальний угол металлического ящика как неприкосновенный запас, отложенный на черный день и на редкие в зимнюю пору праздники. Это лишний раз подтверждало, что Серега рылся в вещах без какого-либо спроса, что нарушало таежную этику. Но и на это она смотрела сквозь пальцы, думая, что так и должно быть.

Охотовед суетливо усадил хозяйку за собственный стол и сразу же настойчиво предложил ей выпить:

— С устатку, для поднятия сил и для того, чтобы не болеть!

— Мне нельзя, да и Вася будет ругаться, — пыталась противиться она.

— Да что ты?! Разве же он будет ругаться? Я ему все объясню — он поймет! Это же мой лучший друг! Мы же понемногу, помаленьку, и все! — как впившийся клещ, настаивал он, уже протянув ей кружку.

— Если только совсем немного... — сдавшись, согласилась девушка.

Звонким металлом чакнули кружки. После нескольких глоточков по телу потекла горячая жидкость; в голодном желудке вспыхнул пожар, уставшие ноги мгновенно сделались ватными, а заигравшая кровь хмелем ударила в голову. Ольга быстро опьянела.

А пьяный язык новоявленного охотоведа все нес и нес околесицу. Скоропалительная речь прыгала от одной мысли к другой, опережала ход действий, отчего получалось некоторое несоответствие в рассказе. Он долго, с упоением говорил о дружбе с Васькой, при этом уводил в сторону выкатившиеся из орбит глаза.

— А почему я тебя не видела раньше? — подозрительно спросила Оля и тут же получила быстрый и уклончивый ответ:

— Я живу в районе, в центре, выезжаю редко — не отпускает начальство, поэтому и видимся не часто. А когда вернется Вася?

— Не знаю. Ушел только вчера, и придет, наверное, послезавтра! — честно ответила девушка, но тут же спохватилась, подумав, что сказала правду зря.

Серега оживился лицом, засуетился, но одновременно наигранно разочарованно выдохнул:

— Ну вот, так всегда! Ждешь встречи, а она никак не получается!

И тут же забулькал из фляжки в обе кружки. Девушка как могла отказывалась, но веские слова: «За Васькино здравие» — сразили ее, после чего она сделала пару коротких глоточков. Он же выпил значительно больше, чем было бы положено, и как-то сразу же окривел. Язык стал заплетаться, бегающие из стороны в сторону рачьи глаза отталкивали и отвращали. Ход мыслей нарушился, а проскальзывающие разговоры о каком-то содержании насторожили и испугали Ольгу еще больше. Она уже поняла, что здесь что-то не так и, возможно, этот человек совсем не тот, за кого он себя выдает.

Неприятное ощущение запоздалой тревоги мгновенно заполнило девичью душу. Она лихорадочно соображала, пытаясь найти верное решение в создавшейся ситуации.

А выход только один — уйти на соседнюю избушку к Васе. И хотя уже сгущались вечерние сумерки, но с фонариком, по хорошо протоптанной лыжне за четыре часа — такой переход для нее уже не проблема. Темнота ночи — ничто по сравнению со страшной ночевкой в одной избушке с чужим человеком, да еще к тому же плохо контролирующим свои действия.

Для этого всего и надо — одеться и выйти на улицу. «Белка» — на стене в сенях; там же в рюкзаке фонарик, а лыжи стоят у самого выхода их тамбура. Она привстала и потянулась за одеждой. Он как будто очнулся и настороженно спросил:

— Ты куда?

— На улицу. Сейчас приду, — как можно спокойнее, едва скрывая дрожь в голосе, ответила она.

— А почему в одежде? — уже не скрывая зла, спросил он, вращая остекленевшими глазами.

— Холодно — потому и одеваюсь!

Но он уже нарушил все приличия, почувствовал свою власть и, глядя в испуганное лицо девушки, почти крикнул:

— Иди так!

Оля съежилась, прижала руки к плечам, как после сильного удара, не дыша двинулась к двери. Но он опередил ее, выскочил в сени и схватил висящую на стене «Белку» в свои сильные руки, лишь после этого освободил проход.

Ольга вышла. Плечи, руки, ноги дрожали, по щекам текли слезы. Тоскливо вглядываясь в едва видимый сквозь черноту ночи белок, на котором стояла избушка Васьки, трясущимися губами повторяла:

— Вася, милый, приди!

Немного постояв, все же решилась идти раздетой — лишь бы уйти! Дотянулась до лыж, положила на снег и едва вставила левую ногу в юксу, как на шум из избушки высунулась лохматая голова и почти рявкнула: