Слезы Черной речки - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Топилин cтр.№ 94

— Ентот пусть отдыхает. Кабы по дороге где не завалился.

Договорились встретиться через день. Янис слово сдержал. Увез данные староверами припасы к себе на зимовье, вернулся ни следующий вечер. Довольные Дмитрий и Андрей сразу стали собираться в дорогу. Янис, понимая, что теперь опять долго не увидит людей, с надеждой предложил:

— Куда вы на ночь глядя? Ночуем вместе…

— Не можно нам. Покосы пошли, работать надо. Будь здоров! — сказал как отрезал Дмитрий, на этом разговор закончился.

— Когда же встретимся? — дрожащим голосом спросил Янис.

— Ныне не свидимся. На то лето, как вода сойдет, после Троицы, — откликнулся тот и перед тем, как оттолкнуть лодку от берега, попрощался: — Спаси Христос!..

Он долго смотрел им вслед, стараясь запомнить каждое движение. Видел, как те, ловко работая шестами, переплыли на лодке с привязанным за веревку конем на противоположный берег и скрылись в заводи. Ушли.

Тяжело описать, что в тот момент творилось на душе и в сердце Яниса. Понимал, что опять остался один. Ему хотелось броситься в реку, переплыть, бежать за ними, просить, чтобы они и взяли его. И только непонятная сила не давала сдвинуться с места. Молодого охотника душили слезы, которые он не мог сдержать. Возможно, эта слабость была уместна, потому что она не позволила сердцу разорваться от горя.

Вернувшись в зимовье, несколько дней безразлично лежал на нарах, закутавшись в одеяло. Тяжелыми мыслями довел себя до критического состояния. Несколько раз брал в руки револьвер, подносил к голове, хотел застрелиться. Елка, чувствуя его состояние, скулила, жалобно смотрела в глаза: не надо! Глядя на нее, опускал руку. В те дни собака спасала ему жизнь.

Пришел в себя после третьей ночи. Встал утром, развел костер, сварил суп. Пытался вспомнить, когда последний раз хлебал жидкую еду, так и не получилось. Кажется, это было еще с Юрисом. Или раньше.

Позавтракал, пошел к кедру, достал карабин Мишки-бродяги, принес в избушку, поставил в угол. Срезать метки на прикладе не стал, незачем. Если кто-то придет, все равно без объяснений не обойтись. Пересчитал запас патронов. Хватит, чтобы отбиться от нападавших. Достал на лабазе кусок кожи, стал шить кобуру для револьвера, подобную той, что видел у милиционеров. В кармане куртки носить пистолет неудобно, поэтому сшил мешочек с лямками, повесил на ремень. В последующем с наганом не расставался ни на минуту. Закончив скорняжные работы, проверил огород. Порадовался заметно поднявшимся за время отсутствия колосьям овса и пшеницы, цветущей картошке.

До вечера оставалось достаточно времени. Далеко в стороне нашел старый, сухой кедр, решил свалить на дрова. Большое расстояние между деревом и зимовьем было выбрано не случайно. На доставку поленьев уходит больше времени, которого в избытке. В этот раз и в будущем парень старался загрузить себя работой, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, поэтому день проходил быстрее, незаметнее.

Вечером, не зажигая лучины, вышел на улицу с тетрадкой, пересматривая старые записи. Долго вспоминал прошедшие дни. Определился, написал новую заметку: «Июля 15, года 1939. Потерял Юриса. Встречался со староверами. Ходил на север за перевалы. Отдал желтые лепестки хозяевам».

За делами и заботами незаметно пролетело лето. В начале сентября, когда пожухла ботва, выкопал картошку. Накопал больше двадцати ведер. Половину отложил на семена, остальную, для еды, решил использовать экономно. Теперь мог позволить себе класть по одной картофелине в суп.

Значительная часть времени ушла на подготовку к хранению запасов. Пришлось вырыть большой погреб, отделать внутри толстым деревом от мышей. Специально для зерна построил еще один лабаз с деревянными ларями от птиц и грызунов.

После уборки картошки ножом срезал овес и пшеницу. Вручную отделил зерна от шелухи, продувая каждый колосок ртом. Овса получилось два мешка, теперь Янис мог печь лепешки два раза в неделю. Пшеницы набралось полведра, всю ее оставил на посадку.

Собрав урожай, до холодов два раза сходил в зимовье Снигуров. Перенес имевшиеся там продукты к себе — все равно теперь они никому не нужны.

Этой осенью выдался богатый урожай кедрового ореха. Дождавшись падалку, сложил перед зимовьем огромную гору шишек. Потом, не разгибая спины, рубелем на бревне шелудил их, просеял на сите, провеял, высушил в избушке. Ореха получилось так много, что некуда было складывать, пришлось строить еще один лабаз с ларем. Однако места все равно не хватило, вошла только половина урожая. Оставшуюся часть рассыпал на нарах толстым слоем.

В этот сезон юноша был подготовлен к зиме лучше, чем в первый год. Теперь у него было достаточно хлеба, картошки и даже сладостей. Меда, что дали ему староверы, хватило на всю зиму.

Перед началом промысла все же хотел сходить в деревню, как мечтали с Юрисом. Надеялся хоть раз увидеть мать и сестру, встретиться с любимой девушкой. Янис был уверен, что Инга ждет. Эта вера крепила дух. Однажды вечером собрался в дорогу, но ночью приснился предупреждающий сон. Отец с братьями, Юрис сидят у них дома на веранде под стеклом, обедают. Он просится к ним, стучит в закрытую дверь: пустите! Но те его не слышат. Продолжил стучать. Отец выглянул в окно, отрицательно покачал головой: тебе с нами нельзя! И все удалились в глубину дома. Посмотрел вокруг: на заборе сидят вороны, во дворе мечутся куры. Где мать с сестрой? Никого нет. В огороде, на парнике для огурцов, с краю, сидит Клим-гора. Молча смотрит на него. Янису страшно от мысли, что разбойник его сейчас будет убивать. Но тот спокоен, руки скрещены на груди. Посмотрел на темное небо, сказал лишь: «Не ходи!» И исчез.

Янис проснулся, подскочил на нарах, схватил револьвер из-под стола. От страха не мог понять, где находится. Потом сообразил, вышел на улицу. Снаружи пушистый снег, навалило около полуметра. Вернувшись, лег в темноте, не смыкая глаз. Пролежал до утра, пока Елка не попросилась на улицу. Снега добавило, впору лыжи доставать. Понял, что это знак: нельзя идти в деревню.

Короткий день и бесконечно длинная ночь этой суровой зимы изматывали. Пропадая на охоте, парень старался утомить себя, чтобы как можно раньше лечь спать. Однако молодость быстро восстанавливала силы, поднимался задолго до рассвета. При свете лучины, дожидаясь нового утра, не знал, куда себя деть. Едва серые сумерки разбивали тени и можно было различить деревья от снега, шел в тайгу. Надолго задерживался там, строил новые ловушки или тропил соболиные следы.

* * *

Весна пришла, как молодая, красивая невеста. Разбудила мир доброй улыбкой ласкового солнышка: просыпайтесь, живые души! Плодитесь и размножайтесь! Природа ожила. Дикая, глухая тайга засвистела, запела, затявкала, зарычала. Вскружила голову чудесным запахом протаявшего снега, терпкой хвои, сухого дерева. Однажды, проснувшись утром, Янис не поверил своим ушам. Где-то рядом за стеной токовал глухарь. Выглянул в окно — точно! В огороде сидит огромный петух. Рядом, на рябине, квохчут две кополухи. Что заставило их прилететь сюда с осиновой горы неподалеку, где у них был ток, непонятно. На шум крыльев прилетел еще один глухарь, сел на кедр, заиграл древнюю песню любви. Глухарки спорхнули на землю к токовику. Тот, недолго думая, натоптал сначала одну, потом вторую. Довольный и гордый, забегал по поляне. Опоздавший петух бросился к сопернику. Завязалась драка, которая не обошлась без выбитых перьев.