Река во тьме. Мой побег из Северной Кореи - читать онлайн книгу. Автор: Масадзи Исикава cтр.№ 20

Мой отец сидел рядом с матерью Кана. Через некоторое время я узнал, что именно он попросил ее найти мне жену. Мой отец. Но даже ему теперь казалось, что вся эта затея обернулась жестоким издевательством надо мной.

Постепенно я узнавал, как все складывалось. Мачеха этой Ли Хесук очень хотела выдать падчерицу замуж, видя в этом замужестве единственную возможность поскорее от нее отделаться. Позже я узнал, что эта женщина никогда не любила Хесук, часто ругала и била ее. Мать Кана ничего не знала об этом. Так что я особенно ее не виню. Но тогда я просто не знал, что делать. В конце концов я сообразил, что моя попытка отказаться от женитьбы вызовет массу проблем. У меня просто сил не было устраивать скандал. И я решил – будь что будет. Мне было 23 года.

Спустя несколько дней после свадьбы, когда я готовил завтрак, подошел мой отец.

– Я понимаю теперь, что ни к чему было просить мать Кана подыскать для тебя женщину. Ты – мой единственный сын, и я хочу, чтобы ты был счастлив. Разведись с ней и ищи себе женщину по душе.

– Ей некуда идти. Все уже решено. Так что пусть уж остается со мной. Я о ней позабочусь, – ответил я.

– Как пожелаешь. Заботься. Но я все равно не буду считать ее невесткой. И если ты собрался жить с нею, ищите себе другое место.

Каково?

Не могу сказать, что я любил Хесук. Я едва знал ее. И скоро узнал, что мачеха постоянно запирала ее в комнате, так что моя жена ничегошеньки не умела. Не умела готовить, например. Сидела часами и мечтала непонятно о чем. Но я не мог представить себе, как можно прожить жизнь в одиночестве, особенно в этих тяжелых условиях, да и она отчаянно нуждалась в моей помощи. Поэтому мы все же решили жить вместе.

Моя мать подошла ко мне, когда я собирал вещи.

– Тебе всегда приходится тяжело, – грустно произнесла она. Я не знал, что на это ответить. Мне очень не хотелось оставлять ее, но я должен был выполнить свои обязательства перед своей женой.

Я нашел пожилую пару в Тончхон-ри, у них была свободная комната, и они согласились взять нас. Не просто так, разумеется. Мы должны были отдавать им часть еды, помогать заготавливать дрова, взять на себя часть работы по дому. Но вскоре эта пожилая пара захотела большего. Они потребовали в счет оплаты часть ценных вещей из Японии – и это было хуже всего. Они и слышать не хотели о том, что у нас уже ничего не осталось. Но у нас и вправду ничего больше не было.

И вообще тот год выдался на редкость хлопотным. В дополнение к работе на ферме я теперь должен был заботиться о наших квартирных хозяевах. Кроме того, моя жена забеременела. Я ломал себе голову над тем, как прокормим ребенка, когда у нас и на себя-то едва хватало. Ответа не было, но я предпочитал работать и работать, надеясь на чудо.

Как-то раз, примерно через год после нашей свадьбы, я, вернувшись домой с работы, внезапно почувствовал головокружение. Я лег на пол, из носа и ушей у меня пошла кровь. Остановить кровотечение не удавалось, и моя жена запаниковала. Я уже терял сознание, но успел попросить ее позвать кого-нибудь на помощь.

Я очнулся в больнице два дня спустя. Открыв глаза, я увидел у постели взволнованных родителей. Нос и уши были заткнуты марлей. Я оглянулся в поисках жены, но ее не было.

– Твоя жена так перепугалась, когда ты потерял сознание, что, наверное, сбежала, – заключил отец.

Я разрыдался.

– Крепись, – сказала мать.

Дольше раздумывать на эту тему у меня не было времени – внезапно меня скрутил новый приступ боли. Кровотечение было результатом разрыва кровеносного сосуда между глазами. Врач сделал мне кровоостанавливающую инъекцию, но укол не подействовал. Потом мне в ноздри вставили чуть ли не рулон марли, и кровотечение унялось.

Едва я выписался из больницы, как в дом к родителям приехала жена. Живот у нее разросся, она уже еле ходила.

– Пожалуйста, разведись со мной. Я не хочу доставлять еще больше проблем. Но наш ребенок… – Она недоговорила. Я спросил, а как она, собственно, собирается воспитать ребенка одна.

Мой отец аж подскочил.

– Вот об этом не волнуйся! – успокоил он меня. – Мы вырастим ребенка.

Это был его первый внук.

Мой первенец родился 25 марта 1972 года. Мы назвали его Хочхолем. Хесук родила его в нашем доме. И уехала вскоре после родов. Мне на самом деле было не по себе, когда она ушла, но я быстро смирился – ведь мы едва знали друг друга. Возможно, так было лучше. У меня и без нее хватало забот. У меня был сын, и о нем я должен был заботиться. Конечно, у нас не было ни мягких пеленок, ни порошкового молока – вообще почти ничего не было. Но за повседневными заботами о младенце я не мог не думать о том, какое будущее уготовано этому крохотному невинному созданию. Скорее всего, не очень благополучное. Ему предстояла жизнь, полная борьбы и горестей. Я должен был бы радоваться отцовству, но повода для особых восторгов у меня не было. Наоборот, мне было мучительно больно от того, что и его жизнь будут переполнять страдания. Правда, мои родители и младшая сестра были рады прибавлению в семействе, так что я с удовольствием перебрался обратно к ним.

С рождения сына миновало 2 месяца, и моя мать готовила завтрак на кухне. Она когда-то была довольно высокой женщиной, но за эти годы как-то усохла. Ее рабочие брюки были все в дырах, через которые просвечивало тело. Ей было всего 47 лет, но выглядела она древней старухой.

Внезапно она, как мне показалось, пошатнулась. И шаркающей походкой подошла ко мне. Я держал на руках сына.

– Мне надо немного передохнуть, – сказала она и уселась тут же рядом со мной. Она взглянула на моего сына, потом на меня, грустно улыбнулась. Я заметил, что ей трудно дышать и испугался за нее.

– Когда вернешься в Японию, прошу тебя, возьми мой прах с собой, – едва слышно прохрипела она. – И потом вместе с прахом твоих бабушки и дедушки помести его в их семейную могилу.

– О чем ты говоришь?! Не смей говорить об этом. Это – дурная примета. У тебя только-только внук появился.

Лицо матери как-то неестественно покраснело. Я понял, что дело плохо. Дыхание ее участилось, а потом она побледнела.

– Мне надо поспать, – сказала она, ложась.

Я начал тереть ей спину, зная, как она это любила.

– У тебя ничего не болит? Как ты себя чувствуешь? – спросил я, совсем растерявшись.

Но она не ответила. Я слегка тряхнул ее, но она никак не реагировала.

– Мама! – крикнул я. – Мама!

Но мать молчала.

И тут заплакал ребенок.

Прибежали отец с сестрой – детский крик разбудил их.

У глаз матери я заметил следы слез.

Отец поднес ладонь к ее рту.

И после этого невидящим взором уставился на меня.

Я слышал, что он произнес, но смысл сказанного не дошел до меня.