– А что, у меня был выбор? И кстати, мне действительно было чем заняться в течение последнего часа. У меня были дела гораздо важнее, чем торчать тут под кабинетом, умирая от скуки, и не иметь возможности даже поболтать.
– Прости, пожалуйста. Мы вовсе не хотели заставлять тебя ждать. Если бы я знал, что беседы с девочками затянутся так надолго… – Я подвинул ей стул. – Прошу тебя, садись.
Скривила губы в сторону Конвей: а, это ты.
– Итак, – сказал я, когда мы уселись, – у нас к тебе несколько обычных вопросов. Мы побеседуем еще со многими, но мне крайне важно услышать именно твои соображения. Они могут принципиально изменить положение дел.
Почтительно. Сложив ладошки. Как перед Принцессой Всей Вселенной, оказавшей нам честь.
Джоанна внимательно изучала меня. Блеклые светло-голубые глаза, немножко слишком большие. Редко мигающие.
И наконец кивнула. Величественно, снисходя до меня.
– Спасибо, – обрадовался я. Широкая улыбка смиренного слуги. Периферическим зрением углядел, как дернулась Конвей, – вероятно, попытка сдержать рвоту.
– Если не возражаешь, давай начнем со вчерашнего вечера. Не могла бы ты просто описать его в подробностях начиная с первого учебного периода?
Джоанна изложила все ту же историю. Медленно и отчетливо, простыми словами, понятными для плебса. И – Конвей, царапавшей что-то в блокноте:
– Успеваете? Или мне говорить помедленнее?
Конвей расплылась в ослепительной улыбке:
– Если мне что-нибудь потребуется, ты тут же узнаешь. Не сомневайся.
– Спасибо, Джоанна, – вмешался я. – Это очень любезно с твоей стороны. Скажи, когда вы работали здесь, ты не заглядывала к Тайному Месту?
– На секунду буквально, когда выходила в туалет. Проверить, не появилось ли чего-нибудь любопытного.
– И как?
– Все та же прежняя чушь, – пожала плечами Джоанна. – Тоска.
Ни лабрадора, ни сисек.
– А там есть твои записки?
Взгляд мельком в сторону Хулихен.
– Нет.
– Уверена?
– В смысле?
– Я спрашиваю только потому, что одна из твоих подруг говорила, что раньше ты туда иногда писала.
Глаза похолодели.
– И кто это сказал?
Смущенно развожу руками:
– Я не могу раскрыть эту информацию, прости.
Джоанна задумчиво пожевывала губами, от чего лицо ее несколько перекосило. Кому-то достанется.
– Если она сказала, что это делала я одна, то наврала. Мы все этим занимались. И давно всё оттуда убрали. Ну послушайте, ну что за ерунда. Вы так говорите, будто речь идет о чем-то серьезном. Мы просто развлекались.
Конвей была права: вранья на этой доске не меньше, чем секретов. Маккенна повесила ее ради своих целей, а девчонки используют для собственных.
– Ну а что насчет этого? – Фотографию ей в руки.
Уронила челюсть. Отшатнулась. Заверещала “О господи!”.
Прижала ладонь ко рту.
Чертовски фальшиво.
Но это ничего не значит. Есть такие люди – всё, что они ни делают, кажется лживым. Не потому что они записные лжецы, просто не умеют говорить правду. И у тебя нет способа отделить настоящую ложь от притворной.
Мы подождали, пока она иссякнет. Быстрый взгляд на нас в промежутке между истеричными завываниями – убедиться, что мы потрясены.
– Ты повесила эту записку в Тайном Месте?
– Я? Вы что? Нет! Ну вы что, не видите, что я практически в шоке?
Рука прижата к груди. Часто, взволнованно дышит. Мы с Конвей с интересом наблюдаем.
Хулихен завозилась на стуле. Что-то прощебетала.
Конвей, не оборачиваясь:
– Сидите спокойно. Она в полном порядке.
Джоанна метнула убийственный взгляд на Конвей. Но задыхаться перестала.
– Может, просто для смеха? Если да, то ничего страшного. Ты же не под присягой даешь показания. Мы просто хотели выяснить, и все.
– Я уже сказала. Нет. Понятно?
Если она меня отфутболит, прощай, мой шанс исключить всех, кроме одного подозреваемого, услышать щелчок открывшегося замка.
Джоанна смотрела на меня, как на дерьмо, прилипшее к подошве. Еще миг – и меня вышвырнут в ту же помойку, что и Конвей.
– Абсолютно, – согласился я. Забрал фотографию, убрал подальше, как будто ее и не было. – Просто на всякий случай спросил. А кто из твоих подруг это сделал, по-твоему?
Что-то блеснуло в глазах Джоанны, на этот раз настоящее. Негодование, ярость. И тут же погасло.
– Не-а. – Погрозила пальчиком. Улыбнулась. – Никто из них не мог этого сделать.
Уверена на сто процентов. Они не осмелились бы.
– Тогда кто?
– А что, это моя проблема?
– Нет, конечно. Но ты держишь палец на пульсе школы и знаешь обо всем, что происходит. Если кто-то и обладает стоящей информацией, то именно ты.
Удовлетворенная улыбка, Джоанна получила полагающиеся ей почести. Я в ее свите.
– Если это сделал кто-то, кто был в школе вчера вечером, тогда точно те, что занимались здесь после нас. Джулия, Холли, Селена и эта, как ее там.
– Правда? Думаешь, им известно, что произошло с Крисом?
– Может, и так, – пожала она плечами.
– Интересно, – веско произнес я, медленно кивая. – У тебя есть серьезные основания так думать?
– Ну, доказательств у меня нет. Это по вашей части. Я просто говорю.
– Я хотел бы узнать твое мнение еще по одному вопросу. Любое твое соображение может нам помочь. Как ты думаешь, кто убил Криса?
– А разве это не садовник Петушок? Ну, в смысле, я не знаю, как его зовут, но мы все его так называли, потому что ходили слухи, будто он предлагал одной девчонке экстази, если она… – Покосилась на Хулихен, которая сегодня определенно получила порцию новых знаний в несколько неожиданных областях. – То есть я не знаю, извращенец он или просто наркодилер, но в любом случае – ффууууу. Я думала, вы в курсе, что это он, просто у вас доказательств не хватило.
Та же история, что с Элисон: может, и впрямь так думает, а может, это просто ширма.
– И ты полагаешь, у Холли и ее подружек могли быть доказательства? Откуда? Джоанна задумчиво вытянула прядку волос из прически и принялась рассматривать кончики.
– Вы, вероятно, считаете, здесь все такие ангелочки, ни за что не станут пробовать наркоту. Вот, например, Ребекка – господи, она ведь сама невинность, да?