Тайное место - читать онлайн книгу. Автор: Тана Френч cтр.№ 27

– Да. – Орла кивнула. На фото не глядела. Не видела никакой связи с вопросом.

– Ты останавливалась посмотреть, что там?

– Ну да. Когда шла обратно из туалета. Проверить, не появилось ли чего новенького. Но я ничего не трогала.

– И как? Появилось новенькое?

– He-а. Ничего.

Лабрадор и пластика груди, если верить учительнице физкультуры. Если Орла их не заметила, точно так же она могла не заметить и еще одной записки.

– А ты сама когда-нибудь прикрепляла записки на этой доске?

Орла жеманно состроила глазки:

– Может быть.

Я понимающе улыбнулся.

– Знаю, это личное дело. И не спрашиваю о подробностях. Просто скажи: когда в последний раз?

– Примерно месяц назад.

– То есть это не твоя?

И сунул фото прямо ей в руки, прежде чем она сообразила, что это такое.

Только бы не она.

Мне необходимо, чтобы Конвей увидела, на что я способен. Пять минут беседы и простой ответ не дадут ничего – разве что меня подвезут обратно в Нераскрытые, а не заставят тащиться на автобусе. Мне нужен поединок.

Да, надо признать, где-то там, в глухом темном углу сознания, детективы по-прежнему охотники-дикари. Убиваешь хищника – получаешь его душу, кровь его проливается в тебя. Заколол копьем леопарда – стал храбрее и быстрее. Весь этот блеск и роскошь Килды хлынут прямо на тебя сквозь старинные дубовые двери, станут твоими без всяких усилий. Да, я жаждал этого. И слизывал бы, слизывал со своих разбитых кулаков вместе с кровью врага.

Но эта дурочка, с ее запахом дезодоранта и мерзких сплетен… Нет, я не это имел в виду. Все равно что выкручивать лапки жирному хомячку, детскому питомцу.

Сначала Орла тупо пялилась на фото. А потом взвизгнула. Тоненький противный писк, такой издают старые резиновые игрушки.

– Орла, – резко оборвал я, пока она не довела себя до истерики, – это ты повесила в Тайном Месте?

– Нет! Ой, господи, нет, честное слово! Я ничего не знаю про то, что случилось с Крисом. Богом клянусь!

Я поверил. Она держала фотографию на вытянутых руках, отодвинув подальше, как будто та могла ее укусить; вытаращенные глаза метались от меня к Конвей, потом к Хулихен в поисках помощи и поддержки. Нет, это не наш клиент. Божества криминалистов подбросили мне для начала легкий вариант, чтобы запустить процесс как следует.

– Значит, это одна из твоих подружек, – сказал я. – Кто?

– Я не знаю! Я ничего об этом не знаю. Клянусь!

– А кто-нибудь из них высказывал предположения, кто мог это сделать?

– Никогда. Ну, мы все думаем, что это сделал садовник – он вечно пялился на нас и лыбился, гадкий такой, и ваши же его арестовали за наркотики, правда? Но всерьез мы ничего не знаем. Во всяком случае, я. А если остальные знают, то они мне никогда ничего не говорили про это. Их и спросите.

– Спросим, – сказал я. Добро и мягко. С улыбкой. – Не волнуйся. Тебя ни в чем не подозревают.

Орла постепенно успокаивалась. Теперь она с интересом таращилась на фото – ей уже нравилось держать в руках такую серьезную улику. Хотелось уже прогнать ее к чертовой матери. Но я позволил ей получить еще немного удовольствия.

Напомнил себе: те, кто тебе не нравится, очень полезны. Им не удастся надуть тебя так легко, как это сделают те, кто тебе симпатичен.

Над головой Орлы словно зажглась лампочка: ее осенила догадка.

– А может, это вообще не мы. Сразу после нас тут занимались Джулия Харт со своими. Может, это они.

– Думаешь, они знают, что случилось с Крисом?

– Да нет. Ну, то есть, может, но вряд ли. Хотя они могли просто всё выдумать.

– Зачем им это?

– Да просто так. Потому что они, ой, ну, такие, придурочные.

– Да ну? – Я наклонился вперед, сцепив ладони, весь внимание и готовность выслушать горячие сплетни. – Серьезно?

– Ну, раньше они были нормальные, очень давно. А сейчас мы, типа, такие “да вообще”, понимаете, да? – И Орла выразительно развела руками.

– А в каком смысле придурочные?

Слишком сложный вопрос. Мечущийся взгляд, как будто я попросил произвести сложные вычисления в уме.

– Ну, просто чокнутые.

Я ждал.

– Типа, они думают, что они такие особенные. – Первый проблеск осмысленности, даже в лице появилось нечто человеческое. Злоба. – Думают, что могут делать что захотят.

Я изобразил крайнюю заинтересованность. Подождал.

– Вот давайте для примера, да? Вы бы их видели на дискотеке в День святого Валентина. Ненормальные, честно. Ребекка приперлась в джинсах, а Селена – я вообще не знаю, что это было, она нарядилась как на карнавал! — Опять этот визгливый смех, уши режет. – И все такие, типа, аллё, на что вы вообще похожи? Там же были парни, вот я о чем. Весь Коля собрался. И все мальчики на них смотрели. А Джулия и все они вели себя, как будто это неважно. – Изумленно отвисшая челюсть. – Вот тогда мы и поняли, что они, типа, чокнутые.

Я еще раз понимающе усмехнулся:

– И это случилось в феврале?

– В прошлом феврале. В прошлом году.

Еще до Криса, значит.

– И клянусь, они с тех пор все хуже и хуже. В этом году Ребекка вообще не пошла на дискотеку. Они не красятся – ну, в смысле, нам в школе не разрешают пользоваться косметикой, – добродетельный взгляд в сторону Хулихен, – но они и в “Корт” не красятся, в торговый центр. И еще однажды, как раз несколько недель назад, мы там тусили всей толпой. И тут Джулия говорит, что она идет обратно в школу. И один из парней такой: “С чего вдруг?” И Джулия ему говорит, что живот дико болит, потому что…

Орла выразительно посмотрела на меня, прикусив нижнюю губу, и вся сжалась, будто прячась в собственных плечах.

– Потому что у нее месячные, – вступила Конвей.

Орла покраснела и залилась идиотским смехом, тихонько похрюкивая. Мы ждали. Она угомонилась.

– Ну, понимаете, она прямо так и сказала. Вот так, в лоб. И все парни такие: “Ой, фууууу! Какие подробности!” А Джулия помахала им ручкой и ушла. Понимаете, о чем я? Они говорят что им в голову взбредет, как будто так и надо. И ни у одной нет парня – удивительно, да? – и они ведут себя так, как будто это даже не проблема! – Орла набирала обороты. Лицо разрумянилось, губы поджались. – А вы видели прическу Селены? Мама-дорогая. Знаете, когда она постриглась? Сразу, как Криса убили. Это как же надо выпендриваться, а, представляете?

Я чувствовал, что теряю нить.