Вера и власть - читать онлайн книгу. Автор: Дэйв Троубридж, Шервуд Смит cтр.№ 68

Вийя скрыла свою реакцию.

Один-С-Тремя боится?

Его образец боится.

Его образец все еще спит?

Его образец не спит, он движется по направлению к Трем.

Эйя теперь пользовались притяжательными местоимениями почти правильно, а если и ошибались, Вийя уже не обращала на это внимания. Она послала им успокаивающую мысль:

Празднуйте то, что Один-С-Тремя идет к Трем. Это ему полезно.

Мы слышим Трех-Вместе, мы празднуем новые слова, мы разделяем окраску мыслей и память Далекого Спящего...

Они входили в то, что Вийя называла режимом Пожирателя Солнц: теперь они повторяют все, что узнали об этом далеком урианском сооружении. Вийя научилась в таких случаях переключать свое внимание, предоставляя двум голосам бубнить на задворках сознания — точно видеофильм, который не смотришь, но и не выключаешь.

Локри смотрел на нее с любопытством.

— Что-то не так? — спросил он.

— Нет, ничего. Эйя и Ивард. Итак, подведем итог. Когда мы вернулись сюда, я провела поиск по фрактальным спектрам, считая, как и ты, что это явление довольно редкое и потому интересное.

— Ну и?

— Ничего, кроме академических выкладок и определений.

Локри откинулся назад, зажав пальцами переносицу, — он больше не притворялся, что ему нет до этого дела.

— Значит, никаких нитей больше не осталось? — чуть слышно произнес он.

Она поколебалась, не желая пробуждать в нем ложные надежды. Но, может быть, даже ложные надежды лучше, чем такое существование?

— Не скажи, — медленно проговорила она. — В свете того, что ты мне сказал, этого, пожалуй, слишком мало.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что сказала. Слишком мало информации. Не забывай, что Арес — один из полюсов Панархии, поэтому здешняя база данных должна быть такой же объемной, как на Артелионе — или почти такой же. Мне кажется странным, что в ней содержится так мало информации на эту тему, особенно в свете недавнего открытия Пожирателя Солнц.

Локри потер глаза.

— Но если предметный поиск ничего не дал, понадобится лет сто, чтобы прочесать все массивы.

— Возможно, — сказала Вийя и встала. — Но возможно и то, что теперь приоритеты поменялись. Ты вырос, зная, что ДатаНет сшивает воедино твой мир и связывает его с Тысячью Солнц. Много ли ты знаешь о том, как он работает в реальности?

Локри бросил на нее острый взгляд.

— Я знаю, что инфонетики постоянно прочесывают поток поступающих данных, перестраивают их и отправляют пакетами обратно в систему. Знаю, что они присваивают очередность всем поступлениям, потому что никто не может прочесать все — как бы мы быстро ни работали, за потоком информации нам не угнаться. А что?

— На приоритетах, а также на комплектовании и отсылке пакетов в систему наживались целые состояния, — сказала она. — Время у меня есть — интересно будет покопаться в некоторых из этих процессов.

Он ничего не сказал, но она почувствовала в нем внезапный приток надежды — возрождение воли к жизни.

Вийя ушла. Они все условились не затягивать свои визиты — их разговоров никто как будто не слушал, но она знала, что учет посещений ведется. Она надеялась, что короткие визиты товарищей по команде не привлекут внимания недоброжелателей.

Она вышла, и эйя снова вторглись в ее ум. На этот раз они говорили на своем языке, что случалось с ними крайне редко. У нее в мозгу точно гиперснаряд взорвался. Она остановилась, словно наткнувшись на силовое поле, не обращая внимания на обходящих ее людей.

На нее нахлынули образы: зеленые тела, причудливые краски, отголоски запахов, которые не встречаются в чистой, стерильной атмосфере около пятого блока. Пробиваясь сквозь ураган ощущений, она искала его исток и наткнулась на Иварда, который отчаянно пытался понять...

— Келлийский корабль, — сказала она слух.

— Вийя! — вскрикнул он, но его мысли тут же унеслись прочь, и она его потеряла.

Голоса эйя в мозгу стали еще тревожнее, взволнованнее и настойчивее — ей казалось, что голова у нее вот-вот лопнет. Прижав ладони к глазам, — она пыталась отгородиться от чужих голосов.

Но тут все снова переменилось, сложившись в целое, столь же величественное и стройное, как голоса, певшие теперь у нее в голове.

Сквозь эти звуки ей слышался гул большого барабана — он бил ровно, синкопами, как тысяча сердец, стучащих в унисон.

Эйя внезапно умолкли, зато самый воздух вокруг Вийи теперь звучал; басовые и тонкие струны, переливчатые мелодии, рожденные эмоциями тех, кто был вблизи. Волна красок застелила ей зрение — яркая, как радианты корабля.

Втянув в себя воздух, она немного опомнилась и бросилась бежать, ища укрытия в собственном пространстве.

Гром меди воззвал к ее памяти, пропали дипластовые стены унылого коридора, и она увидела высокий потолок и великолепную люстру концертного зала. Мощная «Мания Кадена» охватила ее со всех сторон, и вместо пандуса, ведущего к Пятому блоку, перед ней возникла одинокая стройная фигура с голубыми глазами, стоящая высоко на балконе.

Дыша так, что царапало в горле, она пробивалась к лифту.

Молодые голоса, сладкие и тоскующие, сплетали вокруг нее мелодии КетценЛаха, и воспоминания окутывали сердце золотыми цепями.

Концерт Эренанха — а еще дальше та же самая музыка, кетценлаховское «Кони родятся с орлиными крыльями», и любимая белокурая голова прижимается к ней, и улыбка...

— Маркхем, — сказала она и спохватилась, что говорит вслух.

В голове ненадолго прояснилось: она была одна в своей квартире.

Затем темные и скорбные мужские голоса, то поднимаясь, то опадая, погнали ее к себе в комнату. Она дотащилась туда и упала на колени. Это была уже не ее комната с простыми кремовыми стенами, где стояли только кровать да пульт. Теперь она видела вокруг себя закопченный камень, и было холодно, несмотря на колеблющийся огонь в углу, и пахло пеплом.

Обшарпанная деревянная мебель казалась огромной, словно она смотрела на нее снизу — глазами ребенка.

«Хриш ни реммет ка хекаата, эппон эн Дол би-сахриш», — тянули на долгой ноте мужские голоса, и эхо в каменных стенах отгоняло недремлющих демонов и духов, что кишат в тенях, порождаемых полярным сиянием слишком светлых ночей Должара.

Вийиной щеки коснулась ладонь, грубая и мозолистая. Скупая ласка и женский голос, говорящий ей на ухо: «Завтра они придут за тобой, дитя. Говори поменьше, работай усердно и никогда-никогда не показывай господам, что твой талант растет, иначе тебя убьют. Если я сумею, то выкуплю тебя».

И продолговатое лицо с темными глазами вверху...