Когда она вышла, Андрей Петрович придвинул кресло к кроватке. Наверное, то был самый полноценный и насыщенный в его жизни час. Такой дается только тем, кто все терял, вылетал из жизни и вновь вернулся. И он точно мог сказать, что ему давно ни с кем не было так легко говорить, как с этим ребенком, который отвечал ему ясным взглядом, улыбкой и ямочками на щеках.
Только когда длинные ресницы опустились на румяные щечки, Андрей Петрович включил мягкий ночник, погасил лампу и подошел к окну, которое выходило в сад. Там, в серебристом свете бледной луны, стояли двое. Красивые и нереальные, как в поэтическом клипе о любви. Мужчина обнимал женщину — самую желанную награду, добычу, ожившую мечту. А она отдавала ему себя. Она нашла в его руках все, чего ей сейчас не хватало.
«Телохранитель, как же», — горько подумал Андрей Петрович.
В сердце на мгновение впилась ревность за сына. Нелепая, нелогичная, неуместная ревность. И объяснимая, как все, что связано с любовью, не желающей умирать. Он вернулся к колыбели, коснулся теплой пяточки внука, и все вновь встало на свои места. Носителем настоящей верности Антону остается он, его отец. Мария подарила ему чудо. Сергея он просто любит. И если говорить с собою совершенно честно, то на свете миллионы мужчин, которые в подметки не годятся этому настоящему и забавному частному сыщику. И да, должно быть эхо радости в крике боли. Это оно.