Крепче цепей - читать онлайн книгу. Автор: Дэйв Троубридж, Шервуд Смит cтр.№ 105

Должарианец тем временем подсек Моб и навалился на нее, тиская своей лапищей одну из ее татуированных грудей. Быстрорук беспокойно заерзал на стуле, глядя, как она вывернулась из-под солдата и двинула его коленом в пах.

Точнее, попыталась двинуть. Он поймал ее за лодыжку, швырнул на пол и снова взгромоздился на нее. Быстрорук издал тихий стон и воровато оглянулся, словно его кто-то мог видеть.

Он был почти уверен, что отыскал все жучки, но наверняка знать не мог. Капитан, командовавший «Самеди» до него, был не только крайне подозрителен, даже для рифтеров, но еще и снабдил свою каюту множеством имиджеров, чтобы записывать с разных точек свои игрища с волосатыми парнокопытными млекопитающими, – эти записи он, очевидно, пересматривал, когда лишался очередного любимца.

Быстрорук скривился. Посмотрев эти ролики, он собрал в каюте все одеяла вместе со стенными драпировками и выбросил их в космос. Он придерживался весьма широких взглядов, но даже должарианцы не едят своих партнеров по сексу.

Это Тат, вскоре после того, как Быстрорук взял ее к себе, раскопала закодированные видеосюжеты и показала их экипажу, к бесконечному восторгу всех его членов. Это сразу сделало ее популярной, по крайней мере настолько, что команда долго воздерживалась от мучительной процедуры «посвящения» по отношению к ней и ее родственникам-бори. Быстроруку это принесло облегчение. Ему уже надоело набирать новых людей чуть ли не на каждой остановке.

С другой стороны, компетентность Тат вызывала в нем беспокойство. Далеко ли простираются ее таланты? Может, она и его коды взломает?

Он выбросил Тат из головы. В данный момент она не может следить за ним, даже если нашла имиджеры: она со своими братьями, или кузенами, или кем они ей там доводятся (Быстрорук находил отталкивающей их привычку спать вместе целыми семьями), прячется где-то внутри километровой снарядной трубки.

Он облизнул губы, с наслаждением созерцая поражение Моб. И переключился ненадолго, чтобы проверить другие коридоры. Ничего. Моррийон, уж конечно, отсоединил все имиджеры на должарской территории. Быстрорук снова просмотрел все каналы, надеясь обнаружить Сандайвер, преследуемую парочкой тарканцев.

А Хестик где?

* * *

Дрожа от предвкушения, Сандайвер проскользнула на должарскую половину. Тяжелая гравитация, навалившись на нее, несколько погасила ее энтузиазм: в такой обстановке особенно не побегаешь. Разве что удастся заманить объект в ее собственную каюту.

Она знала, где помещается Анарис, но знала и то, что там всегда несут караул два тарканца. Она надеялась, что хоть сейчас их там нет.

Повернув за угол, она услышала топот, а потом долгий, клокочущий вопль. На стене виднелась кровь; сердце Сандайвер заколотилось, но она заставила себя усмехнуться. Итак, охота началась!

Анарис жил в самом конце, в большой каюте. Лишь бы только он не был занят с одной из своих поганых тарканок. Хестик обещал отвлечь Дестаэр, вторую по старшинству в подразделении, а Кедр Файв заявил, что обезвредит всех прочих баб.

Сандайвер, расправив плечи, обогнула последний угол. Гравитация давила на позвоночник, затрудняя походку. Но увидев, что дверь не охраняется, Сандайвер обрела новую энергию и хищно ухмыльнулась.

«Мы введем Каруш-на Рахали в моду у Флаури на Рифтхавене».

Странно, что никому это не пришло в голову раньше – трахаться, как настоящие завоеватели. Не спрашивая согласия и не отвечая за последствия. Какая соблазнительная идея – и почему она не получила более широкого распространения? Правда, чтобы наплевать на последствия, нужны сильные люди, а не слабаки, которые вечно разводят сантименты.

Сандайвер презрительно вздернула губу, подходя к двери Анариса. Уж он-то не станет рассусоливать о любви, совместной жизни и доверии.

Она запаслась несколькими кодами для отпирания дверей, но дверь Анариса свободно откатилась вбок, и Сандайвер поразило такое пренебрежение.

Перед ней открылась опрятная комната без всяких следов погрома. Анарис, высокий и широкоплечий, сидел за пультом, который явно не был рассчитан на человека его калибра.

Он резко обернулся, и у нее по спине прошел холодок под взглядом его темных глаз.

– Ты чего тут сидишь? – поддразнила она, встав на пороге. – Чего не развлекаешься с остальными? Не встает, что ли?

– Отец украсил моими причиндалами мостик своего флагмана, – сказал он и встал.

Его рост подавлял Сандайвер. От усиленной гравитации и сердцебиения звенело в голове.

Дверь упиралась ей в бедро – Сандайвер немного подвинулась, и дверь закрылась за ней. Она напряглась, но он прислонился к спинке кресла и с юмористическим выражением смерил посетительницу взглядом.

– Еще вопросы есть?

Выходит, его не возьмешь обычными подначками, от которых другие мужики заводятся. Это раззадорило ее еще больше.

– Почему ты не идешь к своим? – Она махнула рукой в сторону коридора, не рассчитала взмаха и больно ушибла руку о дверь.

– Не все должарианцы придерживаются старых суеверий.

– Суеверий? – Она пососала запястье, где уже назревал синяк. Провались она, эта тяжелая гравитация!

Он вздернул плечо.

– А как же еще назвать веру в то, что после драки дети родятся крепче, или что схождение лун продлевает твой пыл, или что сохранение целомудрия в промежутках усиливает боевое мастерство? Конечно, это суеверие. – Он саркастически усмехнулся, показав крепкие белые зубы, в которых никакого юмора не чувствовалось. – Я предпочитаю сам выбирать время, место – и партнершу.

Это было едва завуалированное оскорбление – первое в ее жизни. Ее щеки вспыхнули от гнева – ощущение столь ей незнакомое, что она не сумела с этим справиться. Чтобы отвлечься, она взглянула на экран его пульта и увидела там звездную карту с огнями и светящимися линиями, идущими в одном направлении.

Она сразу узнала эту карту. У Быстрорука была такая же – на ней он старательно суммировал то немногое, что они знали о передвижениях эсабиановского флота. Анарис, похоже, имел доступ к гораздо более обширной информации.

Он переменил позу, и на его лице впервые проявился слабый интерес. Он понял, что она узнала карту, но объяснять ничего не стал, а лениво выключил пульт и шагнул к ней.

Тревога кольнула ее, почти такая же сильная, как боль в запястье. И она выпалила:

– Я никому не скажу.

– Верно, не скажешь, – согласился он.

Тревога превратилась в страх, когда она не увидела на этом сильном лице никакого тепла, никакого зова.

– Ты ведь сказал, что сам выбираешь время, место и партнершу? – с напускной бравадой сказала она.

Холодный юмор в немигающих черных глазах поразил ее, как удар. Она дрогнула и схватилась за дверную кнопку.