История волков - читать онлайн книгу. Автор: Эмили Фридлунд cтр.№ 54

– О! – вскрикнула Энн и остановилась как вкопанная.

Она прижала одной рукой корзину к бедру, а другой рукой тронула меня за локоть:

– Ты только посмотри! Красотища!

В тот год – может быть, тем самым вечером, а может быть, несколькими неделями позже – я все-таки рассказала Энн про Лус-Ривер. Я рассказал ей про соревнования между рождественскими вертепами – про лютеранский вариант из мешков с песком и католический – изо льда. Я рассказала, как, когда я училась в восьмом классе, обрушилась крыша в спортзале, и о мистере Эдлере, который любил российских монархов даже больше, чем американских президентов. Я не исключаю, что потом рассказала ей и про моих родителей, и даже про красивую Лили – Лили, которая уехала из Лус-Ривер, чтобы родить ребенка, – но я ни словом не упомянула Патру и Пола и не поделилась с ней своими мыслями о христианской науке, которая, насколько мне известно, из того малого, что мне известно, дала лучший пример истолкования происхождения человеческого зла.

Вот откуда происходит зло, дорогая Энн.

Теперь я думаю: вот она та история, которую я тут пытаюсь рассказать.

Когда Пол перевозбуждался, он начинал бежать широкими шагами, как астронавт по лунной поверхности. В такие минуты он принимал жутко сосредоточенный вид и словно повторял про себя: беги, беги! – и всякий раз, когда это слово мелькало в его мозгу, он еще более решительно подпрыгивал. Когда же я просила его бежать еще быстрее, он просто выше подпрыгивал, но при этом сбавлял скорость. Он предпринимал эти бессмысленные усилия, высоко задирая коленки и молотя кулачками по воздуху.

Мне было смешно наблюдать за ним, и я его довольно-таки жестоко провоцировала.

– Беги! – требовала я, но он замедлял бег, начиная двигаться почти крадучись и чуть ли не останавливаясь после каждого шага.

– Быстрее! – подгоняла я его.

Он крепко сжимал губы, выбрасывая одну руку вперед, а другую отставляя назад. Этот ребенок учился бегать, наблюдая за гномами в мультиках и комиксах.

– Бежим в дом наперегонки! – предложила я ему однажды, когда он твердо решил – в тот день, по крайней мере, – остаться на веранде. И с этими словами сделала несколько нарочито широких шагов, чтобы его раззадорить. – Я быстрее, чем ты! – вложив в свои слова угрозу, перед которой он бы не смог устоять, и громко затопала по доскам веранды: бум-бум-бум. Он не отреагировал. Когда я на него оглянулась, он лежал на досках лицом вниз, поджав под живот руки.

– Что с тобой? – спросила я.

Я склонилась над ним и, ничего не подозревая, слегка ткнула его в бок носком ботинка.

Помолчав, он буркнул:

– Мне скучно.

– Медведю скучно? – с деланным недоверием спросила я.

– И еще… – Он повернул ко мне лицо, уперев щеку в доски, и его губки сложились кольцом. – Животик…

Он произнес это так жалобно, что я присела рядом и внимательно посмотрела на него. Потом усадила. И излила на него всю ласку и сочувствие, на которую была способна.

– А, так ты ничего не знаешь про волка!

– Я больше не хочу притворяться! – захныкал он.

– Но это будет невыдуманная история! – пообещала я.

Это, кажется, был конец мая. Тополя разбрасывали семена пушистыми клочками, которые собирались – совсем как снег – вдоль грунтовой дорожки перед коттеджем. Я заманила его в гараж с помощью нескольких брецелей и, пока он их жевал, усадила в детское сиденье на велосипед. Пристегнутый ремнем безопасности, в шлеме, от которого его голова невообразимо увеличилась, отрешенный от внешнего мира, Пол казался Буддой, сидящим на красном пластиковом троне. Я вывела велосипед на дорожку и, когда вскарабкивалась на него, немного наклонила, решив напугать Пола.

– Поехали! – крикнула я в надежде растормошить его, чтобы он наконец взбодрился. До Природоохранного центра путь был не близкий, и всю дорогу я рассказывала ему про волков, приводя статистику, вспоминая интересные факты о волчьих повадках и образе жизни. Мне хотелось удивить его чучелом волчицы в вестибюле центра. Хотелось, чтобы его поразили желтые клыки, торчащие из-под синей губы, и вишнево-красные капли крови, нарисованные на ее когтях. Я вспомнила, как сама ребенком впервые увидела это чучело и как меня тогда охватило чувство даже большее, чем любовь: я прямо-таки испытала звериный голод, голод, голод!

Но Пола волчица совсем не заинтересовала. Он смотрел на чучело несколько секунд и только пожал плечами. После одиннадцатимильной поездки на велосипеде малыш равнодушно сказал:

– Она же не настоящая.

В центре больше все его ему понравились головоломки-пазлы. Он нашел одну на полке в углу – точно такая же у него была дома. Это было идиллическое изображение зимнего леса: снежная сова сидела, нахохлившись, на черной ветке, округлив глаза без век, похожие на две черные чашки. Пол заранее знал, как собрать этот пазл, и вместо того, чтобы разглядывать чучела волчицы и лисиц, вместо того, чтобы трогать резинового ската или совать руку в деревянный ящик и гадать, что там лежит, он сидел, скрестив ноги, на полу в углу зала и складывал тот самый пазл, который раз сто собирал дома. Чтобы убить время, я бродила по центру, читала про отвар, который можно сделать из сосновых иголок, наблюдала за золотыми рыбками в аквариуме. В конце концов, когда больше делать было нечего, я села на корточки рядом с Полом, который держал похожий на ломтик швейцарского сыра желтый фрагмент совиного лица.

Сначала меня ужасно рассердило, что он не обратил на меня ни малейшего внимания – даже не повернул голову ко мне, не спросил, куда я ходила. Он просто машинально подполз поближе, прижался всем телом и прилег мне на колени. И ни на мгновение не оторвался от своего пазла. Он умостился на мне, положив свою ногу на мою, так что мне в конечном счете пришлось полностью усесться на пол. Он просто подсознательно счел, что раз я рядом, значит, мне интересно его занятие. Он всегда так считал. Не вставая с моих колен, он сильно нагнулся вперед, чтобы дотянуться до пазла. А за окнами целые горы тополиного пуха перекатывались вдоль дороги.

В первый момент я почувствовала раздражение, а потом оно ушло. Я ощущала ребрами, как с каждым вздохом расширяется его грудка под нейлоновой курточкой, ощущала сквозь джинсы тепло его попки. Он со знанием дела один за другим клал кусочки головоломки на нужные места, иногда тыкаясь в меня головкой в ожидании похвалы. Закончив складывать пазл, он смешал картинку, чтобы снова ее собирать.

– Хватит! – бросила я. Хотя явно не это хотела сказать. Зал в лучах предзакатного солнца уже подернулся золотом. На самом деле я хотела сказать: «Пора. Нам пора идти!»

Вот тогда он зевнул, и его затылок больно уперся мне в выемку между ключицами, отчего у меня перехватило дыхание. И в этом его движении было нечто, что заставило меня сразу пожалеть о моем желании уйти. Во мне возникло некое ощущение особого дара судьбы, рожденное прикосновением ко мне его маленького тела, его близости и тепла, отчего мне захотелось побыть здесь с ним еще немного.