Первый шаг к пропасти - читать онлайн книгу. Автор: Галина Владимировна Романова cтр.№ 14

Почему-то он показался Ларисе рассеянным. Может, спит уже одним глазом? Устал и засыпает. А она пристает со своими глупыми бабьими страхами.

– Илона.

– И ее звонков больше всего в телефоне твоего мужа?

– Да. Это ты сейчас к чему, Витя?

– Ох, Лариска, Лариска. Ни к чему я. Просто присмотрись к подруге. Не делай, умоляю, никаких далеко идущих выводов. А просто присмотрись. Все, я уснул…

Витька друг отключился. А она завалилась, обняв подушку, на гостевую кровать и пролежала без сна почти до самого утра. Все что-то вспоминала и вспоминала, анализировала, сопоставляла.

Под утро родился неутешительный вывод: ее обманывают. Может, и не так серьезно, как это случалось в ее снах, но обман в ее жизни присутствует. А почему? А потому, наверное, что в какой-то момент она оказалась задвинутой на второй план. Превратилась в домашнюю клушу.

С ней неинтересно стало делиться новостями бизнеса, потому что ее куда больше интересовала категория телятины, купленной на рынке к ужину. С ней невозможно стало обсуждать биржевые новости, ее голова забита предстоящими визитами к массажисту, визажисту и маникюрше. Она пропустила целых три, три важных мероприятия, где ей надлежало быть вместе с Андреем. По причине? По причине того, что на это время попадало время примерки у портного, к которому городские модницы записывались за полгода вперед. Разве могла она пропустить эти примерки?!

– Курица, – прошипела на себя Лариса, снова очутившись перед громадным во всю стену зеркалом в большой прихожей. – Запущенная глупая курица!

Она растопырила пальцы и вонзила их в спутавшиеся белокурые пряди. Приподняла, потом задвинула за уши, затем снова растрепала. С прической надо что-то срочно делать. Эта одуванчиковая поросль никуда не годилась. И цвет надо оттенить. И займется она этим прямо сейчас. Прямо вот сейчас – в половине пятого утра. Опыт имелся. Не всегда была богата. Бывало время, когда сама себя обслуживала. И волосы красила, и ногти в порядке содержала. Помнит еще, как это делается.

В половине шестого утра, когда уже почти со всем справилась, и даже ухитрилась самой себе понравиться, неожиданно начали слипаться глаза. И вместо того, чтобы порыться в шкафу и подобрать подходящее платье для визита на свою фирму, Лариса рухнула на супружескую кровать лицом вниз и через минуту отключилась. И проспала до десяти.

Пошарила по кровати рядом с собой, телефона не нашла. Ох, она его в гостевой спальне оставила, кажется. Или в ванной, когда краску с волос смывала. В гостевой спальне нашелся телефон. И там десять пропущенных звонков от Андрея. И четыре его тревожных сообщения. Он очень, очень волновался, что она не отвечает.

– Лариса! Ну что с тобой такое? – закричал он на нее, стоило ей ему позвонить. – Я чуть с ума не сошел! Где ты? Что с тобой?

– Со мной все в порядке, – улыбнулась она.

Поймала свою улыбку в пузатом блестящем чайнике, улыбнулась шире.

– Со мной все в порядке. Я спала.

– Спала так, что не слышала, как я звонил тебе десять раз? – не поверил Андрей.

– Телефон остался в ванной.

– В ванной? Почему в ванной?

– Я волосы красила и…

– Что?! Что ты делала? Волосы красила? – Он ужаснулся, словно она призналась ему, что побрилась налысо. – Твой парикмахер умер?

– Нет. Просто захотелось чуть оттенить пряди. Вышло здорово.

– А краска откуда?

– Ой, завалялась. Давно. Думала, просрочена. Нет, все нормально. Вот от безделья и…

– Ерунда какая-то, – перебил он, попыхтел в трубку. Упрекнул: – Я с ума схожу от беспокойства. А она…

– Все хорошо.

Она беспечно шевельнула пальцами оттененные кудряшки. Подошла к окну. Солнце ныряло за облака, которые гонял по небу сильный ветер.

– Все хорошо, Андрюша? – спросила она почему-то.

Может, потому что сердце неожиданно съежилось, и в груди сделалось больно-больно. Так было уже однажды. Много лет назад, когда она ждала мужа, а пришла полиция и сообщила, что его больше нет. Так же вот тогда сжималось и болело сердце. Витебсон назвал это предчувствием. А она обозвала его шарлатаном. Он обиделся и не звонил ей пару месяцев. Но хоронить ее мужа приходил.

– Все хорошо, Андрюша? – переспросила она, дождавшись, когда солнечный луч пробьется сквозь самое плотное облако. – Эй! Ты чего умолк? Все хорошо?

– Не совсем, Лариса. Совсем, в общем-то, нехорошо.

Он так странно вздохнул, что ее бедное сердце, кажется, вовсе перестало стучать.

Вот оно! Вот сейчас он ей скажет, что ее сон – это не лажа. Ей все верно снилось, и он от нее уходит к другой – молодой, красивой, наглой.

– Илону убили сегодня ночью, Лариса, – пробормотал Андрюша не очень уверенно, будто сам все еще сомневался в этом.

– Илону что сделали? Убили?

Она поймала себя на том, что улыбается. Что чувствует странное облегчение оттого, что он не сказал ей самых страшных слов, что они по-прежнему вместе, они семья, и…

– Илону что?! – выдохнула она спустя мгновение после того, как мысленно перекрестила все углы. – Уби-или-и?!

– Да. Убили. Раскроили череп чем-то тяжелым. Случилось это, видимо, ночью. Но эксперты ничего толком не говорят.

– А откуда ты знаешь? Про экспертов?

Наверное, это был лишний вопрос, ненужный, но выскочил он сам собой.

– Мне позвонили, потому что я был последним, кому она звонила вчера вечером.

– Она тебе звонила? Зачем?

– Консультировалась. У нее появились какие-то свободные деньги. Она хотела их выгодно вложить. И… – он едва слышно выругался, без раздражения, скорее, обреченно как-то. – Господи, Лариса, какое это сейчас имеет значение? Она убита! Ее больше нет, понимаешь?!

– С трудом, – честно ответила она.

И вспомнила холодные глаза подруги за недавним завтраком. Ее странную удовлетворенную улыбку. Будто та боль, о которой рассказывала Лариса, доставляла ей удовольствие. Странной она была все же – их подруга Илона. Странной и неизведанной, как самая глубокая океаническая впадина.

– Кто ее обнаружил? Не ты? – с истеричным хохотком спросила Лариса, продолжая торчать у окна и наблюдать за сгущающейся облачностью.

– Ее утром нашла домработница. Нашла в кухне с проломленной головой.

– У нее была домработница? – удивилась Лариса. – Странно. Она никогда не рассказывала.

– Она никому ничего о себе не рассказывала. Разве нет?

Тут она поняла, что их разговор кто-то слушает. И Андрей с таким выражением говорить может только для сторонних слушателей. И она сказала:

– Да. Никому, никогда, ничего о себе не рассказывала.