– Этого можете не опасаться.
Последняя, тщательно выстроенная фраза Архонеи Инессет была произнесена тоном, каким обыкновенно извещают о находке у себя в десерте шестнадцатиного слеггишина. Деральце зажмурился, представляя себе её маленькие, утонувшие в одутловатом лице глазки и, как минимум, один из её знаменитых многих подбородков, трясущихся от праведного негодования. Ему доводилось встречать эту женщину лишь однажды, но и этого раза ему вполне хватило на всю оставшуюся жизнь.
– Признаюсь, мне отрадно слышать это ваше заявление, – продолжала Архонея. – Так вы пришлете фаэтон?
– Минуточку. Не смутит ли Фелию, что её увидят в обществе беспутного младшего сына, чью личную жизнь вы все осуждаете?
Последовала пауза, но самая короткая.
– Она подчеркивает, что действует согласно воле Эренарха, но, надеюсь, вы понимаете, что полученное образование позволяет ей ясно видеть реалии нашей общественной жизни и без колебаний исполнять свой долг. Как раз это вы вполне могли бы обсудить с ней лично, наедине... скажем, завтра в пять, у нас на чаепитии? Впрочем, уже много времени. Не могу ли я...
– Раз уж она все равно собирается на церемонию, – мягко перебил её Брендон, – несколько лишних минут ничего не меняют, не так ли? – Он помолчал немного. – Простите меня, – продолжил он прежде, чем она нашлась что ответить, – у меня горит вызов; возможно, это мой брат.
– Очень хорошо. Я передам ей, чтобы она ждала личного приглашения от вас в ближайшее время.
Брендон отключил связь. Компьютер заговорил снова – ровным, лишенным эмоций машинным голосом:
– Поступили два голокома. Абоненты: Панарх Геласаар хай-Аркад, срочно, отправлен 12-16-65 Стандартного Времени по пути на планету Лао Цзы; Крисарх Гален бан-Аркад, срочно, отправлен 12-13-65 Стандартного Времени с планеты Талгарт.
– Включай.
– Ваше Высочество, – торопливо сказал Деральце. – Вы не хотите прослушать их наедине?
Брендон смерил его из ванны взглядом голубых, холодных глаз. Правда, когда он заговорил, голос его звучал все так же мягко:
– Зачем? Их отправляли тоже при свидетелях.
Удивление, злость – все испарилось, когда на экране возникло голографическое изображение Панарха. Деральце не видел его ни лично, ни по головидео лет уже двенадцать, и впечатление, произведенное на него этой невысокой, стройной фигурой в белоснежном мундире, оказалось неожиданно сильным.
Ощущение неправдоподобия происходящего охватило Деральце вместе с нахлынувшими воспоминаниями. В прошлом Панарх всегда представлялся ему подобием солнца – далеким, но благосклонным, и, подобно солнцу, бесконечно далеким от земных дел отдельно взятых людей.
Глаза у Панарха оказались голубые, очень похожие на глаза Брендона. Деральце ощутил холодок, пробежавший по спине, и обрадовался тому, что стоит. Пусть это был всего лишь голоком, отправленный несколько дней назад, эффект присутствия был потрясающий.
– Добро пожаловать, сын, в ряды Тех, Кто Служит. – Морщинистое лицо Панарха преобразилось улыбкой, отчего он сразу показался гораздо моложе. Мгновение казалось, что он действительно смотрит сквозь пространство и время на своего сына, и снова Деральце ощутил неестественный холодок, пробежавший по спине.
Подняв тучу брызг, Брендон поднялся из ванны и завернулся в полотенце, не сводя глаз с голоизображения перед собой.
– Я постараюсь избежать долгих увещеваний: не сомневаюсь, что речей с добрыми пожеланиями у тебя сегодня будет в достатке, – говорил Панарх. – Жаль, что я не могу быть сегодня с тобой; жаль, что традиция требует, чтобы ты встречал пэров один. Однако это так, и у этой традиции есть свой смысл. Сегодня ты получишь много подарков, по большей части дорогих, а некоторые даже полезные. Я оставлю тебе только два, нематериальных.
Первый – слова, которые моя мать говорила мне по голокому вечером накануне моей собственной Энкаинации: «Когда ты встанешь перед своими пэрами, чтобы произнести слова присяги Службе, помни о Фениксе, вечно сгорающем во имя этой Службы, но вечно возрождающемся из пламени». Помни и Полярности предка нашего Джаспара Аркада.
Второй – от меня, от моего сердца: не забывай моей любви и любви твоей матери. Надеюсь, что мы с тобой скоро увидимся.
Голоизображение померкло. С минуту Брендон стоял не шевелясь, потом повернулся и с совершенно излишней силой кулаком ударил по настенному пульту.
– Комп! – выдохнул он. – Соедини меня со стюардом Халкином.
Спустя мгновение лампочка на панели подтвердила связь.
– Хал, – сказал Брендон.
– Сэр?
– Мое послание отцу. Он получил его?
– У нас нет еще подтверждения, сэр. Он все еще в пути. Ваше послание помещено в ДатаНет вдоль маршрута его следования; расчетное время получения – полтора дня назад. Я сообщу вам его ответ немедленно, как только получу, но скорее всего это произойдет не раньше, чем через двое суток, если только он не поменяет своих планов.
– Спасибо. – Брендон протянул руку и выключил связь. Деральце смотрел, как пальцы его застыли в нерешительности, потом он нажал другую клавишу и на голоэкране появился Крисарх Гален – высокий, худой, темноглазый. Лицо его было напряжено, хотя улыбался он радушно.
– Бренди, – произнес Гален. – Надеюсь, твоя Энкаинация тебе понравится. Моя полна была поэзии и музыки, хотя ничто не могло сравниться с той солнечной птицей, что мы с тобой пытались поймать в саду секвой, помнишь? – Он чуть подвинулся, приняв более строгую позу, и Деральце вдруг пронзила горькая мысль: Это пароль – слова насчет солнечной птицы. Оба – и Гален, и Брендон – допускают, что Семион увидит этот «локом». – Мои наилучшие пожелания тебе; надеюсь, мы скоро увидимся.
Голоком выключился.
В первый раз за все время Деральце задумался об истинных границах заговора, частью которого был он сам.
Обещанная смерть Семиона – монета дороже золотой, и смерть Брендона тоже послужит доброму делу. Но правду ли говорили те невидимые голоса – оставят ли они в живых Галена?
– Давай-ка покончим с этим, – сказал Брендон, и Деральце торопливо поднял глаза.
Но Брендон не смотрел на него; он прошел в просторную гардеробную, не оставив Деральце ничего, кроме как следовать за ним.
– Комп, – произнес Брендон. – Голоком Крисарху Галену на Талгарт... Погоди... Н-нет... Отмени. Я свяжусь с ним, когда освобожусь. Мне почему-то кажется, что это ему понравится.
Брендон махнул рукой.
– Послушаем-ка, что имеет сказать мой любимый братец. Помнишь Семиона? – На этот раз Деральце услышал в его голосе горечь, какой не слышал раньше ни разу,
И тут вдруг он получил ответ, которого искал:
– Вы с Маркхемом исчезли, Деральце, и Семион снова остался победителем. Жаль, мне понадобилось десять лет, чтобы понять: если я не могу бороться с ним изнутри системы, придется делать это извне... Вот только... – он туго затянул полотенце на талии, – стоит ли эта система того, чтобы её спасали, а, Деральце?