Париж - всегда хорошая идея - читать онлайн книгу. Автор: Николя Барро cтр.№ 63

— Об этом ты еще пожалеешь, дурень! — ругалась она. — Девчонка надоест тебе скорее, чем ты успеешь прочесть монолог Гамлета, и тогда ты приползешь назад.

— Не дождешься! — процедил он сквозь зубы. — Жди хоть до Судного дня. А теперь вон отсюда!

Она встала спиной к двери:

— А где же, по-твоему, мне ночевать?

— По мне, хоть под мостом! — бросил он. — Только не распугай всех клошаров.

И, захлопнув за собой дверь, Роберт опрометью кинулся на улицу дю-Драгон.

— Розали, Розали! Я знаю, что ты там, наверху, Розали, открой! — взывал он снова и снова.

Через какое-то время дверь отворилась, и маленький старичок с хитрыми глазками вышел на улицу:

— Что это вы делаете, мсье! Тут вам не ярмарка с каруселями! Если вы не прекратите орать, я вызову полицию. — Он внимательно присмотрелся к Роберту, которого шатало из стороны в сторону. — Что это с вами? Никак вы пьяны?

— Мне нужно попасть к Розали Лоран, — только и смог он выговорить.

— Вы американец? — Старик недоверчиво оглядел его.

— Пожалуйста! — умоляюще произнес Роберт. — Вы же можете меня впустить. Я знаю, что она дома.

— Перестаньте, мсье! — Старичок пожал плечами. — Успокойтесь, пожалуйста! Мадемуазель Лоран нет дома, иначе бы она отворила.

До чего же бестолковый попался старик!

— Да дома она! Посмотрите сами! Вон же горит свет! — Он взволнованно показал рукой на окно.

— Да? Какой свет? Я ничего не вижу!

Роберт взглянул наверх. В окне над «Луной-Луной» все было темно.

Убедившись наконец, что в эту ночь он ничего не добьется, он вернулся в свой отель. Завтра утром Розали вынуждена будет открыть лавку.

Но, придя к лавке во вторник ровно в одиннадцать, он увидел, что на двери по-прежнему висит табличка «Закрыто». Он попытался послать Розали сообщение, но ее телефон был выключен. Он вырвал листок из записной книжки, написал коротенькую отчаянную записку и просунул ее между прутьями решетки.

После этого он каждый час приходил к «Луне-Луне» проверить, как там обстоит дело, и наконец — уже в два часа — ему повезло.

Решетка была поднята, лавка работала, но когда он, облегченно вздохнув, нажал на ручку двери, готовый на коленях вымаливать у Розали прощения — за такую крохотную ложь! — и затем объяснить ей, что произошло, то вместо своей своенравной красавицы увидел там незнакомую женщину, которая встретила его с любезным безразличием.

— А мадемуазель Лоран нет? — спросил он, едва переведя дыхание.

Женщина помотала головой, и он сообразил, что это продавщица, которую Розали наняла себе в помощь и которую он уже однажды видел, но так и не мог вспомнить, как ее зовут.

— А когда мадемуазель Лоран вернется? — настойчиво продолжал он расспросы.

— Не имею понятия, — равнодушно ответила женщина. — Сегодня вряд ли.

— Вы не знаете, нашла ли она мою записку? — Он указал на входную дверь.

— Какую записку? — спросила она, недоуменно глядя на него добродушными круглыми глазами.

Было от чего прийти в отчаяние! Роберт, застонав, обернулся вокруг собственной оси, прежде чем сунуть продавщице номер своего телефона.

— Послушайте, это очень важно! — произнес он, словно заклиная. — Я непременно должен поговорить с мадемуазель Лоран, понимаете? Пожалуйста, позвоните мне незамедлительно, как только мадемуазель Лоран вернется в лавку. Я повторяю: незамедлительно!

Она кивнула и равнодушно пожелала ему всего доброго.

Два с половиной часа спустя, выпив за это время четыре «petit noirs» ^[70], он все еще был на страже в маленьком кафе на улице дю-Драгон, наблюдая за входной дверью «Луны-Луны» на другой стороне улицы. Стрелки часов приблизились к половине пятого. К нему снова подошел официант и спросил, чего желает мсье.

О, он хорошо знал, чего желает, но, по-видимому, это желание нелегко было исполнить. Он решил сменить допинг и заказал бокал красного вина.

Затем еще один. А затем ему пришла в голову мысль позвонить Максу Марше. Ему повезло, Марше ответил сразу, и Роберт чуть не рассмеялся от облегчения.

— Это я, Роберт. Ты случайно не в курсе, где может быть Розали? Мне нужно срочно с ней поговорить. — Он набрал в грудь воздуха. — Тут случилось ужасное недоразумение, интрига прямо-таки шекспировских масштабов, и Розали точно провалилась сквозь землю.

Макс немного помолчал, и Роберт почувствовал, что тот колеблется.

— Неужели она в Ле-Везине! — спросил он взволнованно. — Она у тебя?

Вполне возможно, что, удрученная и разгневанная — а Роберт скорее уж предполагал вторую возможность, — она примчалась за утешением к старому писателю.

В трубке послышался вздох Макса.

— Как же тебя угораздило такое натворить, мой мальчик? — рассудительно произнес его отец. — Розали здесь нет. Но вчера она мне звонила, очень расстроенная. Надо было все-таки предупредить ее, что ты помолвлен и у тебя есть невеста.

— Да никакая она мне не невеста! — в отчаянии крикнул в трубку Роберт и так взмахнул рукой, что опрокинул свой бокал. Его светлые брюки тут же впитали красную жидкость. — Вот проклятье! — выругался он. — Когда я уезжал в Париж, Рейчел даже перестала быть моей девушкой, — сказал он, вытирая салфеткой пятно.

— Так кто же она тогда?

— Ведьма, черт побери! Я как раз собирался позвонить ей и все сказать, а она уже тут как тут, в моем номере, и улыбается, как удав Каа.

Он стал наскоро объяснять Максу, как обстоит дело.

— Конечно, я поступил неправильно, сказав, что она просто моя знакомая, — закончил он свой рассказ. — Это я готов признать. Но тогда я ведь еще не знал… То есть все произошло так быстро… Я просто не успел осознать…

— Merde! ^[71] — выругался Макс. — Действительно глупо получилось.

Роберт кивнул.

— Куда она могла подеваться? — сказал он нервно. — Только бы не сделала какую-нибудь глупость!

Макс тихонько засмеялся:

— Насчет этого могу тебя успокоить, мой мальчик. Розали дома, она у себя наверху. Она только что мне звонила и сказала, что «этот мерзавец опять пришел в лавку».

— Так она дома? — Подумать только, пучеглазая продавщица, ни разу не моргнув, с улыбочкой все время ему врала! Он чуть было не кинулся снова в лавку, но заставил себя успокоиться. — Хорошо. Что еще она сказала?

— Успокойся, Роберт! Еще ничего непоправимого не случилось. Она сказала, что ненавидит тебя.