Париж - всегда хорошая идея - читать онлайн книгу. Автор: Николя Барро cтр.№ 45

Направляясь ранним утром по Парижской улице в музей д’Орсэ, чтобы посмотреть импрессионистов, он все время думал только об этом, и на него, как волны на одном пейзаже Сорольи ^[49], накатывали картины прошедшего дня. Снова и снова перед ним возникал образ хохочущей до беспамятства Розали в голубом приталенном летнем платье, с разрумянившимися щеками, под простертыми над нею ветвями раскидистого черешневого дерева. В воздухе пахло лавандой, и над садом опустились сумерки, так что кусты и деревья едва виднелись на фоне неба, как тени. Волосы Розали вольно рассыпались по плечам, и так же вольно рассыпался ее чудный смех. На один пьянящий миг, затерянный во времени, женщина с чудным смехом стала для Роберта самым желанным созданием на земле.

От неожиданности она не стала ему противиться. Он поймал ее врасплох, и она ответила на его страстный поцелуй, который пронизал его тело тысячью частиц света и был сладок, как дикая земляника.

Он невольно облизал губы и на секунду стиснул их, словно для того, чтобы вернуть вкус этого поцелуя, который сейчас представлялся ему чем-то нереальным, как будто ему это только приснилось. Но то был не сон. Это происходило наяву, а потом вдруг все кончилось неудачей.

Крепко стиснув в карманах кулаки, он хмуро шагал по узенькой улочке.

Не стоит себя обманывать — ей это было скорее неприятно. Когда миновал тот миг, он почувствовал, как она смущенно от него отодвинулась. «Это, конечно, от пережитого волнения», — сказала она и засмеялась, как будто ничего не случилось.

Его поцелуй не вызвал у нее восторга, и она из любезности замяла неловкость, чтобы он не выглядел в собственных глазах полным идиотом.

Он тяжело вздохнул. Хотя, с другой стороны… Когда они, замерев в тишине, как гусеница в коконе, лежали там под кроватью… Разве не мелькнула тогда в ее взгляде внезапная симпатия? Разве не возникло неожиданное ощущение близости, которое на минуту заставило его забыть про жесткий паркет и страх, что их обнаружат?

Неужели все это он себе только навоображал? Или виною тому была необыкновенность момента? Он уже ничего не понимал!

Он знал только одно: что вечно готов был так лежать под кроватью. Но затем дал о себе знать его мобильный телефон, и его тихая вибрация произвела впечатление иерихонской трубы. Они чуть было не попались.

Он усмехнулся, вспомнив тяжеловесный топот испуганной экономки и как она потом долго все возилась с лампой.

Обратная дорога в Париж прошла как-то странно. Едва они сели в маленькую машину, Розали заговорила, и говорила она не умолкая ни на секунду, закидывая его вопросами. («А вы уверены, что ваша мать ни разу не упоминала имени Макса Марше? Может быть, он все-таки побывал в Маунт-Киско и заходил к ней в дом? Но они непременно должны были знать друг друга, он же явно посвятил ей эту историю!») Притом Розали, несмотря на поцелуй, упорно продолжала говорить с ним на «вы» и неустанно выдвигала все новые сценарии, представляя в них Макса Марше в самых разных ролях: начиная от роли пропавшего брата его матери и кончая ролью тайного возлюбленного.

Роберту скоро стало как-то неуютно, и он становился все молчаливее. Все эти открытия и вызванные ими вопросы утомили его до изнеможения. Куда проще было бы обвинить стареющего и несколько нагловатого французского писателя в плагиате. Но потом Розали нашла у Марше рукопись и старую пишущую машинку, и все стало уже совсем не просто. С тех пор как выяснилось, что историю про синего тигра придумала не его мать для него, а что эта сказка — как можно было предположить — была подарена ей, причем, надо же, каким-то французом, о котором она никогда не упоминала (по крайней мере, не упоминала в разговорах с Робертом), он уже почувствовал некоторое беспокойство. Но не строил никаких конкретных предположений, а если говорить честно, то и не хотел их строить.

В конце концов, речь шла о его матери и о его чувствах, и, что бы ни крылось за этой историей, его это затрагивает сильнее, чем безудержно фантазирующую женщину, сидящую за рулем, чьи слова его одновременно злили и смущали.

Наконец Роберт не выдержал.

— Ваши соображения, Розали, конечно, очень интересны, но они не продвинули нас ни на шаг вперед. Пора бы нам поговорить с самим Максом Марше, — жестко оборвал он ее речь, — не скончается же он на месте, если мы зададим ему парочку вопросов.

— Ладно, больше не буду! Простите меня, что я пыталась вам помочь, — ответила Розали. — Все в порядке, я помолчу.

Она обиженно умолкла, хотя он тотчас же заверил ее, что не хотел обидеть, и тогда в тесной коробке автомобиля воцарилось молчание.

Когда она высадила его перед отелем, он больше не решился к ней прикоснуться. Они попрощались коротким кивком, и Розали пообещала позвонить, как только Макс Марше достаточно оправится, чтобы ответить на его вопросы.

— Надо хотя бы дождаться, когда он вернется домой из больницы, — сказала она, и Роберт в душе только вздохнул. — Тогда мы сможем вместе его навестить. Мне кажется, так будет проще, правда? — При этих словах она посмотрела на него и робко улыбнулась.

— Если только не придется опять лежать нам обоим под пыльной кроватью, я согласен на все, — сказал он в неудачной попытке сострить.

В этот момент он готов был сам себе влепить оплеуху за свое дурацкое высказывание.

Розали замкнулась, как устрица, закрыв створки. А чего он хотел! Огорченный, он посмотрел на ее побледневшее лицо, не отражавшее никаких чувств.

— Ну что ж… Мне пора, — произнесла она наконец с какой-то странной улыбкой, делая вид, что поправляет ремень безопасности. — Рене уже заждался меня.

Рене! Этот удар попал в цель.

Роберт сердито пнул ногой камешек, и тот упал в одну из никогда не просыхающих парижских водосточных канав. Он вообще как-то забыл, что у Розали есть друг — этот телохранитель, всегда с удовольствием готовый пустить в ход кулаки, защищая ее. Роберт криво улыбнулся, вспомнив свою первую и, надо надеяться, единственную встречу с французским богатырем, который однажды уже хотел его поколотить за то, что он якобы грубо приставал к его девушке. Вроде бы тренер по фитнесу. («Он специалист по спорту с высшим образованием и преподаватель йоги, — серьезно объясняла ему в „Марли“ Розали. — Однажды он даже работал персональным тренером у одной знаменитой французской актрисы».) «Ну и что! Допустим, что благодаря своему внушительному росту и бархатистым карим глазам он, конечно, пользуется успехом у женщин. Ладно, пускай он недурен собой. Но чем еще он может поразить воображение?» — с вызовом подумал Роберт. Он не мог, да и не хотел себе представить, что связывает Розали с прагматичным Рене: родства душ тут явно не было и в помине. Во всяком случае, это же ясно как день, что эти двое не подходят друг другу.

Затем он почему-то подумал о Рейчел.

Рассудительная, деловитая, энергичная, одетая с иголочки, красавица Рейчел! Это она ему позвонила, когда они с Розали лежали на полу, забившись под кровать. В самый неподходящий момент. Она не оставила ему сообщения, и это показывало, что она рассердилась всерьез. «Позвоню ей поближе к вечеру, — решил Роберт, — когда в Нью-Йорке будет почти полдень».