Озил. Автобиография - читать онлайн книгу. Автор: Месут Озил cтр.№ 60

Если бы эта логика была верна, то 8 июля 2014 года в полуфинале чемпионата мира в Белу-Оризонти мы должны были бы потерпеть самое сокрушительное поражение в своей жизни.

Мне никогда не забыть выражение лица, которое было у капитана сборной Бразилии Давида Луиса, когда он стоял перед игрой в туннеле, ведущем на поле. На его правом плече покоилась рука вратаря бразильцев Жулио Сезара. На плече у каждого игрока сборной лежала рука того, кто стоял позади. Так они и вышли на стадион «Губернатор Магальянс Пинту». Одиннадцать футболистов, идущие след в след, как жемчужинки, нанизанные на нить. Неразрывно связанные. Поэтому-то на поле бразильцам пришлось выходить мелкими частыми шагами, чтобы не врезаться во впередистоящих.

Мы же идем как обычно. Каждый сам по себе. Впереди Филипп Лам, за ним Мануэль Нойер, а дальше Матс Хуммельс, Томас Мюллер, Тони Кроос, Бенедикт Хёведес, Мирослав Клозе, Сами Хедира, Жером Боатенг и я с Бастианом Швайнтайгером.

Мы не держимся друг за друга. Не выстраиваемся в живую цепь. Как, интересно, это бы расценили, если бы мы проиграли? Стали бы говорить, что командный дух немецкой сборной гораздо слабее, чем у бразильской? Начали бы строить предположения, что у бразильцев в сборной – одиннадцать друзей, где один за всех, а все за одного, а мы, немцы, думаем только о себе, раз уже на выходе это настолько бросается в глаза?

При звуках нашего гимна я по обыкновению сделал то же, что и всегда перед игрой. Я не пою вместе с остальными. Так же, как Жером Боатенг и Сами Хедира.

Бразильцы же поют, все до одного. Хотя «поют» – это слишком сильно сказано. При взгляде на Луиса Густаво, который с силой выкрикивает слова национального гимна Бразилии, становится не по себе. Кажется, он стремится к тому, чтобы его голос был слышен во всех уголках страны безо всяких микрофонов. Давид Луис и Жулио Сезар ревут на весь стадион. Так мощно! Так уверенно! С таким напором! В таком упоении! Любой игрок бразильской сборной поет громче, напористее и вдохновеннее, чем все мы, вместе взятые.

Если в футболе и вправду действовала бы такая закономерность: «Покажи, как ты поешь, и я скажу, как ты играешь…», то сборная Бразилии оставила бы от нас в том матче только рожки да ножки. Тогда они должны были бы победить нас со счетом 7:1. А не наоборот.

После того разгромного матча со сборной Италии ко мне подошел Пирло, автор звездного паса, который позволил Балотелли забить первый гол, и приобнял меня: «Ты классный футболист, – шепнул он мне. – Вы просто отпадно играли на ЧЕ. Ты еще завоюешь свой титул».

Это было сказано так, как если отец обратился бы к своему сыну, чтобы не дать тому раскиснуть в трудную минуту. По-родственному. Кротко. Уважительно. То был вовсе не милый вздор, не работа на камеру. Это было сделано не ради того, чтобы слегка приободрить, а затем умчаться праздновать. Пирло было действительно жаль видеть меня таким измученным и печальным. Он знал не понаслышке, каково приходится профессиональному спортсмену после того, как он пережил такую неудачу. Это был невероятный жест, который я отметил для себя. А через два года у меня возникло желание самому совершить нечто подобное.

После того как мы разделались с бразильцами у них на родине в рамках чемпионата мира, одержав победу со счетом 7:1, я заметил, как ведет себя Давид Луис. Он не находил себе места и бесцельно кружил по полю стадиона «Губернатор Магальянс Пинту». Поэтому я остановил его, привлек к себе, прижав его голову к своей груди, и прошептал пару утешительных слов. Я даже извинился за то, что разрыв в счете такой большой.

И хотя слова Пирло в тот тяжелый момент в 2012 году принесли мне утешение, все же требовалось время, чтобы свыкнуться с поражением. Поэтому я заказал туристическую поездку, чтобы уехать подальше от цивилизации. Оказаться без мобильной связи вне всякой зоны доступа. Вырваться из рутины. Пожить без футбола. Сбежать из золотой клетки. Отправиться в самую глубь Африки. В реальность, где голы и передачи не имеют решающего значения. В реальность, где я перестал бы обращать на себя внимание, а вместо этого любовался бы флорой и фауной.

Оказавшись в Африке, на лоне дикой природы, я сумел выкинуть из головы синие футболки. И снова заулыбался. А главное – я снова мог ходить, куда хочу, не испытывая к себе повышенного внимания. Я не должен был ни перед кем отчитываться, почему я не подоспел на подмогу в момент передачи Пирло на Джорджо Кьеллини. Сделать совместное фото или попросить автограф не пытались ни австралийка с дочерью, которой организовали эту поездку в честь окончания школы, ни супруги, выезжающие на сафари каждое лето вот уже десять лет.

Они и не подозревали, что буквально пару дней назад я гонял мяч на глазах у миллионной публики. Для них же я был пареньком, который в самом начале сафари самым глупым образом не смог придерживаться простейших правил. Наш гид строго-настрого запретил расхаживать по округе с едой в рюкзаке. Но я не придал этому особого значения, когда в первый день решил осмотреться, прогулявшись по территории, прилегающей к нашей вилле. Надо бы прихватить пару-тройку бананов на случай, если проголодаюсь, подумал я. Типичный перекус спортсмена. Но едва я вышел из дома, как меня заприметила целая стая павианов. По меньшей мере двадцать обезьян, некоторые из них были по 80 сантиметров ростом, ходили за мной по пятам и хотели выхватить у меня рюкзак. Одна даже запрыгнула на меня и попыталась распотрошить его. Я еле сумел стряхнуть с себя павиана и насилу убежал обратно в комнату. И когда обезьяны расселись по крыше виллы, ожидая, когда я выйду снова, мне пришлось звонить рейджеру и рассказывать, что я натворил.

За этим немного погодя последовала вторая встреча с диким животным. Однажды передо мной оказалась чернопятая антилопа импала, которая не сводила с меня своих глубоких черных глаз. Удивительный зверь. В нем столько красоты и изящества. Такую мягкую шерсть, как у него, хотелось потрогать, а потом долго ласкать. Но в то же время у антилопы были и винтовые рога, около 90 сантиметров в длину, как я навскидку прикинул тогда; они представляли определенную угрозу. Один удар – и встреча закончилась бы тяжелой травмой. Поэтому я стоял как вкопанный. Антилопа также не делала никаких движений, и казалось, мы простояли так целую вечность, пока ей это не наскучило и она одним прыжком не ускакала в кусты.

На третий день я увидел львов, всего в двух метрах от себя. Они просто прилегли в саванне. Под деревом. Тихо-мирно. Вокруг – ни забора, ни рва. Ах, эти 200-килограммовые гиганты. Ужасно, что такие величественные звери, чьи охотничьи угодья в дикой среде простираются на сотни квадратных километров, теснятся в зоопарках в крошечных вольерах.

И пусть те львы не делали ничего особенного, разве что изредка вертели головой, закрывали и открывали глаза и иногда сладко зевали, я не мог отвести от них взгляд. Я мог бы целый день простоять там, наблюдая за ними.

Я без ума от львов и думаю, что мы во многом схожи. Как и они, я гордый, ничего не боюсь и всегда готов встать на защиту своих близких. Именно в связи с этим сходством я решил сделать татуировку со львом. Причем мне потребовалось несколько подходов, прежде чем я, наконец, решился. Не один раз мы с двоюродным братом, которого я тоже подбил на татуировку, отправлялись в салон. Несколько раз мы даже заходили внутрь и обсуждали, каким должен быть рисунок. Но мне все не хватало решимости.