Лучшая неделя Мэй - читать онлайн книгу. Автор: Роушин Мини cтр.№ 3

И когда он начал возвращаться в реальность, образ Мэй стал медленно растворяться, ее лицо, как мордочка Чеширского Кота, понемногу исчезало: сине-зеленые глаза пропали, карамельного цвета волосы растаяли, восхитительный смеющийся рот – все исчезло без следа, не осталось ничего, закрытые глаза Пэдди созерцали лишь темноту.

Она хоть когда-нибудь думала о нем? Задавалась ли она вопросом, встретятся ли они сегодня? Или она ни разу не подумала о Пэдди так, как он думал о ней?

В таком небольшом городишке, как Килпатрик, они могли пересечься в любой момент. Пэдди часто видел, как она проезжала мимо него на своем голубом велосипеде, а ее волосы развевались на ветру. Или сидела на корточках, склонившись над цветочной клумбой, или шла следом за газонокосилкой.

Забавно, что в то единственное утро, когда они точно не могли встретиться, Мэй вошла в его дом в качестве работника, нанятого для работы в саду с девяти утра до полудня. За последние восемь месяцев она превратила заросший кусок земли за домом в настоящий сад с кустарниками, цветочными клумбами и маленькой дорожкой, посыпанной гравием, которая начиналась от веранды и вела вверх, к японскому саду камней.

Мэй постепенно скрыла уродливую стену позади сада, пустив по ней какое-то ползущее растение, название которого Пэдди не мог вспомнить – он ничего не понимал в садоводстве, – а что-то, что она посадила рядом с запасным выходом, вечерами источало восхитительный аромат. Пэдди постепенно начал замечать бабочек около зацветшего фиолетовыми цветами кустарника, а не так давно в зарослях, которые он предположительно окрестил лавандой, начали жужжать пчелы.

Многие кустарники, которые она посадила, сейчас цвели разными цветами – золотисто-желтыми и светло-оранжевыми, нежно-розовыми и темно-алыми. Он взял за привычку выходить по вечерам, чтобы просто стоять, прислонившись к задней стене дома, и вдыхать наполненный ароматами воздух. Пора приобрести два шезлонга – или, может быть, смастерить деревянную садовую скамейку.

Ему было интересно, что подумала Мэй о столике для птиц, который он установил на лужайке на прошлой неделе. Пэдди был доволен тем, каким получился этот столик, и тем, что потратил на него столько времени. Правда, Пэдди продолжал забывать насыпать какой-нибудь корм – он даже и не предполагал, что птицы так высоко оценят симпатично собранный столик и горстку еды на нем.

Мэй никогда не брала ничего из холодильника Пэдди, никогда даже не делала себе чашку чая, несмотря на то что в самое первое утро он оставил ей соответствующую записку.

Он вытянул перед собой руку и взглянул на часы. Он никогда не заводил будильник, у Пэдди вообще никогда не было никакого приспособления, предназначенного для того, чтобы прерывать его сон. И зимой и летом он просыпался либо за пять минут до, или через пять минут после половины шестого утра. Сегодня часы показывали «после» – без двадцати пяти шесть, за окном виднелось дождливое, серое июньское утро. Пора вставать.

Пэдди отбросил простыню и одеяло, встал с кровати и почувствовал неровность коврика, который сделала своими руками его сестра, участвуя в проекте «Ремесла» в ее педагогическом колледже. Коврик был слеплен непрофессионально – Изольда была очень далека от любой формы ремесленных искусств. Красные, розовые, фиолетовые ленты неуверенно плутали по всей длине, то напоминая толстые огурцы, то вдруг становясь похожими на тоненькие карандашики; нити разных цветов путались между собой, бессовестно влезая на чужую территорию и непонятным образом прокладывая себе путь. Алая бахрома по краям была подрезана криво и походила на всклокоченную неровную челку на рисунке дошкольника, который изобразил свой автопортрет.

Но Пэдди коврик нравился. Ему была мила эта очаровательная нелепость, а на некоторые несовершенства он не обращал внимание. Главное, его сделала Изольда, которую он любил. Она сидела в крошечной сырой квартирке, в которой они тогда жили в Лимерике, ругалась, пытаясь проткнуть грубую ткань тупой иголкой, и постоянно делала перерывы, чтобы быстро почесать лицо. «Я уже чешусь как ненормальная от этой проклятой работы». А потом она снова склонялась над недоделанным ковриком, который расползался цветным пятном на ее коленях.

Пэдди зевнул, снял с себя серую футболку и бросил ее на кровать. Потом подцепил большими пальцами рук резинку от шорт, стянул их с себя и оставил валяться на полу. После чего проследовал в ванную комнату, вытащил шланг от электрического душа и включил воду.

Пэдди стоял под теплыми потоками, позволяя им намочить и расплющить волосы на голове, чувствуя, как вода струится по груди, животу и стекает по ногам. Когда он потянулся за гелем для душа, ему вдруг показалось, что он услышал приглушенный крик. Пэдди замер, держа тюбик в руке и высунув голову из потока воды.

Снова крики, одиночный длинный визг, скрежет тормозов и – ба-бах – звук взорвавшегося автомобиля. Все слишком драматично, чтобы исходить откуда-нибудь еще, кроме как из телевизора мистера Кеннеди, расположенного за стеной.

Пэдди выдавил на руку гель и взбил его в мыльную пену, которой принялся растирать шею, плечи, подмышки, грудь, живот, бедра и все, что было между ними.

Мэй O’Каллахан. Горячая вода продолжала литься. Ванная начала наполняться паром с нежным яблочным ароматом.

Филип

Он схватил деревянную ручку и начал трясти ее снова и снова. Дурацкий маленький колокольчик затренькал в его руке. Разве кто-то может это услышать?

– Мэй?

Где его завтрак? Она не должна заставлять его ждать, ведь он пожилой человек. Особенно если он уже давным-давно проснулся.

– Мэй?

Филип раздраженно закашлял и с трудом вылез из кровати. Эти подушки слишком плоские – как ему может быть удобно в кровати, если ему не на что опереться? Он неуклюже уперся в них локтем.

Открылась дверь, и появилась Мэй, неся поднос.

– Доброе утро. Как спалось?

Каждый раз с одним и тем же вопросом, каждый раз делает вид, будто ее интересует ответ. Филип заворчал и демонстративно посмотрел на поднос.

– Вот, пожалуйста. – Она поставила поднос на одеяло. – Поправить подушки?

Она подошла, чтобы их поправить, но он нетерпеливо отмахнулся.

– Все с ними нормально.

Снова вареное яйцо. Он надеялся, что на этот раз оно хотя бы не было сварено вкрутую, как в прошлый. И тост снова нарезан этими дурацкими узкими ломтиками, как будто он маленький мальчик.

Она налила чай из маленького чайника.

– Сегодня сыро.

Как будто он сам не слышал, что идет дождь, как будто он был не только старым и беспомощным, но еще и глухим. Он взял нож и срезал верхнюю часть яйца. На палец капнуло желтым – это хорошо. Он посмотрел на поднос, а потом взглянул на Мэй.

– Соль?

Она снова забыла. Такая простая вещь, а она никак не может запомнить. Он приложил все силы, чтобы сохранить спокойное выражение лица, и ему удалось сдержать вздох.