Равноденствие - читать онлайн книгу. Автор: Даха Тараторина cтр.№ 6

– Правда, – ответил на мой незаданный вопрос брат. Белен стоял в приоткрытых дверях. В камзоле, вышитом серебром, что ветвями забирались в складки ткани, с забраными в хвост волосами, похожий на мифического Бога, властителя лесов. – Ты настоящая богиня, Вирке.

Если бы рядом не стояла открывшая в восхищении рот Эделина, он бы точно отпустил очередную колкость. Красовался перед наивной мышкой, не более. Но я подыграла. Скандалить при посторонних – дурной тон.

Большой вопрос, кто из нас привлечёт больше внимания. Не мог одеться поскромнее? Или хоть предупредить, что будет в серебре? Я же теперь рядом с ним в гранатовом вызывающем и открывающем все допустимые прелести платье выгляжу дешёвой… Ладно, дорогой, очень дорогой.

– Но тебе придётся переодеться, – лаконично закончил брат.

– С чего это вдруг?

Этот потрясающе выглядящий сукин сын снял шейный платок и попытался пристроить его у меня на груди. Кусок шёлка оказался мелковат или грудь за годы подросла, но, как бы скромник не старался, всё равно оказывался недоволен результатом.

– Нет, так всё равно не пойдёт.

– Конечно, не пойдёт! – я повела плечами, позволяя ткани соскользнуть вниз. – Он же совершенно не подходит по цвету!

– Ты ведь всё равно поступишь мне назло, – Белен смиренно подхватил платок и начал аккуратно складывать. – Поэтому я не стану ни просить, ни уговаривать, ни угрожать.

– Потому что это совершенно бесполезно.

– Я хотел сказать, потому что ты – упрямая и безмерно наглая стерва, – я зарделась от смущения. Нет, ну может же делать комплименты, когда хочет! – Но твой вариант тоже уместен. Поэтому я просто напомню, что Вальдинг устраивает этот приём, чтобы найти очередную любовницу. А ещё он немолод, неприятен и верхняя челюсть у него вставная, – с удовольствием закончил брат, наблюдая, как я меняюсь в лице.

Желание позлить старых подруг вдребезги разбилось о нежелание спать с чьим-то величеством. Я поджала губы и вернулась к шкафу.

– Ты собираешься отвернуться?

– Вчера тебя это не смущало.

– Вчера смущался ты. Поэтому я веселилась.

Новое, куда более скромное платье, тоже не выглядело дешёвкой. Глубокий синий цвет подчёркивал черничные пряди, а узор на лифе напоминал рисунки из старинных книг. Но богиней в нём я уже не была. Впрочем, шлюхой короля я не была тоже, а это уже неплохое начало.

– Ну как? – хмуро поинтересовалась я.

Брат ещё немного подтянул корсаж, в тайне надеясь превратить меня в монахиню.

– Как не-любовница короля, – кратко резюмировал он.

***

Вы когда-нибудь бывали на королевском приёме? Я – да. И это… Скучно. Невыносимо, дико, неописуемо скучно. Опоздать на строго отведённое время; ненавязчиво поприветствовать тех, кто выше рангом, и бестактно проигнорировать тех, кто ниже, стараясь не думать, что для первых мы – вторые. Мило улыбаться, пока наши имена нарочито неспешно ищут в списках приглашённых и делать вид, что всё идёт, как надо, пока мимо проходят те, кто в списках не нуждается.

Тот, кто придумал эти приёмы, ненавидел людей всем сердцем. И люди спустя века отвечали ему взаимностью.

– Вирке! Красавица! Как давно я тебя не видела! Белен, моё почтение! – какая-то там сколько-то-юродная сестра или кузина кузена. Я не помнила имени и видела её раз или два в далёком детстве. Но полагалось вежливо раскланяться и умилиться, когда напомаженные губки мазнут по щеке, а тёмные, как у хорька, глазки её мужа задержатся в том месте, которое перед выходом всячески старался прикрыть брат. Не зря, надо признать, старался. От подобного внимания и в ризу облачишься.

Дождавшись, пока Белен отвернётся, я не удержалась и поманила пальцем крохотный бутербродик с подноса проходящего мимо лакея:

– Autem!

Как и всегда в присутствии брата, сосредоточиться оказалось сложно. Бутербродик дрогнул, не желая расставаться с насиженным местом, но всё-таки спрыгнул и прокатился по полу, чтобы замереть у ног хорькоподобного муженька. Ещё один неуместный поклон, чтобы получше разглядеть содержимое чьего-то платья, и кобелёк, поскользнувшись, с грохотом упал сам. Свалил жену и в завершение сбил лакея, который усыпал всю эту кучу дождём из лакомств.

Я отвернулась, пряча хихиканье под личиной скучающей леди.

– Вирке, не смей! – не переставая доброжелательно улыбаться, одёрнул меня брат.

– Что?

Вместо ответа Белен ухватил мою руку и положил на сгиб локтя, для надёжности прикрыв собственной ладонью.

Я раздражённо попыталась вырваться:

– Я что, ребёнок?

– Именно. И проведёшь весь вечер со мной в обнимку, если не умеешь себя вести.

– А как же твои важные разговоры? – напомнила я. – Неужели ты не боишься, что я могу что-нибудь ляпнуть некстати?

– А ты можешь? – спросил и тут же сам себе ответил брат. – Конечно, можешь…

– Ох, дорогая, не ожидала тебя здесь увидеть! – если сражения не избежать, лучше напасть первой. – Ты так похорошела, Колетта! Чудесно, что ваша семья наконец-то может позволить себе выпускать тебя в свет!

Похожая на муху девица напряглась и повернулась, удивлённо икнув.

– Вирке! Как я рада… ик!.. тебя видеть! Безмерно приятно, что тебя не заточили в высокой башне после того случая!

– Ну что ты! Какая ерунда! Никто ведь серьёзно не пострадал, – свободной рукой я поманила слугу, разносящего воду, и заботливо предложила бокал Колетте. – Держи. Говорят, помогает от икоты.

Старая знакомая вежливо приняла подношение и неприязненно вынужденно осклабилась.

– Ты представлена моему дорогому брату? – беззаботно продолжала я. – Белен, я рассказывала тебе о Колетт.

– Разумеется, – Белен, впервые услышавший это имя, наконец отпустил мою руку и склонился для поцелуя.

– Я уж думала, ты меня не помнишь, – я легко сделала вид, будто то, что сотворила с мерзкой девицей, можно забыть.

Ненавижу! Ненавижу всех! Будьте вы прокляты!

Я с трудом запихивала воздух в грудь и никак не могла вздохнуть. Слёзы катились сами собой, руки тряслись, а они всё смеялись, хохотали, как ненормальные…

– В чём дело? Уже не такая смелая?

Толчок – и я отлетаю к стенке, натыкаясь на чьи-то руки. Мгновение, которое никак не заканчивается. Снова удар.

И снова руки.

– В чём дело, Вирке? Где твой острый язычок, воронёнок? Ничего не хочешь нам сказать?

– Хватит! Прекратите! – хрипы уже не похожи на слова. Было ли мне больно? Не настолько. Но дышать всё равно не получалось. – Хватит!

– Попробуй попросить получше! – и Колетт, умеющая заглядывать в глаза преподавателям с истинным раболепием, хохотала, разбрызгивая слюну, и снова толкала.