Записки Хендрика Груна из амстердамской богадельни - читать онлайн книгу. Автор: Хендрик Грун cтр.№ 18

Двое бандитов, переодетых стариками, ограбили банк. Они воспользовались масками из латекса. А что, если бы под масками оказались настоящие старики? Это было бы гениально.

среда 6 марта

Первое солнце в этом году великолепно. Вчера днем я просидел три четверти часа на скамье перед домом. Я был первым. А потом всю скамью заняли. Несколько опоздавших завистливо слонялись вокруг. Жалко их.

С годами все замедляется. Ходьба, еда, разговоры, мысли. И чтение. С толстым субботним выпуском газеты я вожусь три-четыре дня, если при этом успеваю прочитать еще и сегодняшний номер. Вчера прочел почти все приложение о старении. Я давно уже заметил: старость стала модной. Послевоенное поколение почти все вышло на пенсию, через несколько лет за ним последует поколение хиппи. Нынешние поколения, богатые и благополучные, научились только одному: заботиться о себе. За этих избалованных в ближайшие пятнадцать лет можно не беспокоиться. Им за пятьдесят, и они ничем не похожи на тех, кто после восьмидесяти нашел свое предпоследнее пристанище в нашем доме. Часто это люди, умевшие заботиться о других, включая их детей, теперь таких преуспевающих. Сами же они предоставлены своей судьбе. Многие постояльцы оказались здесь в силу обстоятельств: слишком старые, чтобы жить самостоятельно, и слишком бедные, чтобы заплатить за помощь. Они свыклись с мыслью, что проведут одинокую старость в доме престарелых.

При упоминании дома престарелых люди постепенно начинают испытывать неловкость. “Престарелые” становятся “пожилыми”. Дом престарелых – пансионатом. Пансионат – центром опеки. А с недавних пор я стал подопечным некой коммерческой службы по оказанию социальной помощи на паях. Тут-то я и понял, почему расходы на социальное обеспечение растут как на дрожжах.

четверг 7 марта

Однажды я произвел подсчеты: здесь живут примерно сто шестьдесят стариков. При доме имеется отделение ухода за беспомощными, где содержатся примерно восемьдесят подопечных, то есть очень старых и больных людей. Точных цифр назвать не могу из-за текучести контингента живых и мертвых. По-моему, попав сюда, люди живут еще в среднем лет пять. Для интерната и отделения ухода это означает всего каких-то пятьдесят смертей в год. Если вы доживете здесь до глубокой старости и останетесь в здравом уме, то в последние десять лет вашей жизни вам предстоит пятьсот раз присутствовать на похоронах и кремациях. Прекрасная перспектива.

Утром не мог отыскать свои ключи. Перерыл сверху донизу всю в общем-то небольшую комнату и спальную нишу. К счастью, я не спешил. Искал не меньше часа и в конце концов обнаружил ключи в холодильнике. Рассеянность. Старики совсем как дети, вечно все разбрасывают, но у них больше нет матери, которая всегда знает, где что лежит.

пятница 8 марта

Стоило мне вчера написать о смерти, как она тут же явилась с визитом на гимнастику “Красивые движения”.

– Что-то мне нехорошо, – сказала госпожа де Леу и через две минуты больше не двигалась. Вся как-то скрючилась и не поймала брошенного ей мяча.

– Будьте внимательней, госпожа де Леу, – только и успела сказать инструктор Тина. И тут госпожа де Леу соскользнула со стула на пол.

Ее еще пытались реанимировать, применили дефибриллятор, но все было напрасно. Мерзкие сестры Слотхаувер с интересом пялились на эту процедуру, пока их не выставили за дверь. После чего за кофе они расписали событие во всех подробностях. Сестры Слотхаувер присутствовали бы на всех публичных казнях, будь у них такая возможность.

Кончина госпожи де Леу немного пригасила приподнятое настроение первых весенних дней. Некоторые жильцы неделями не выходят на улицу в холод или во время дождя. И тогда первое весеннее солнце становится для них неотразимым соблазном. Поскольку вчера объявили, что через четыре дня, вероятно, снова начнется снегопад, желающих прогуляться стало еще больше. Я сам с удовольствием пригласил бы на прогулку Эфье, но ее не было дома. Так что я отправился к другу Эверту.

Когда я вошел в комнату, он стоял перед зеркалом, пытаясь ножничками выстричь волоски из носа. Я слегка смутился, но Эверт продолжил свое занятие, несмотря на мой приход. И как только он выстриг волосы еще и из ушей, мы двинулись на улицу.

– Никогда не знаешь, кого встретишь на жизненном пути, – пояснил он.

суббота 9 марта

Я заболел. Избавлю вас от неаппетитных подробностей. Надеюсь, что поправлюсь до четверга, ведь это день нашей первой вылазки.

среда 13 марта

Иду на поправку. Члены клуба спросили меня, не отложить ли нашу экскурсию, но в этом нет надобности. Я снова на ногах.

В понедельник заходил доктор. Он проговорился, что у меня что-то вроде свиного гриппа. Несколько лет назад все Нидерланды переполошились из-за этого гриппа, на радио и на ТВ не было отбоя от эпидемиологов, и вот я, кажется, его подцепил, а мой домашний врач боится ставить честный диагноз.

Позже одна из медсестер настойчиво посоветовала мне говорить другим жильцам, что у меня грипп, опуская эпитет “свиной”.

– Кто вам велел передать мне такой совет?

Она ушла от ответа.

Это дает пищу для размышлений. А что, если госпожа Ганс в прошлом месяце померла от птичьего гриппа?

“Они”, кажется, боятся новой волны гриппозной истерии среди стариков.

Вчера заходил Эверт с фруктовым приношением: картонка для яиц с тремя киви и тремя мандаринами.

Эфье принесла книгу “Пятьсот стихотворений, которые должен прочесть каждый”. Я решил, что буду читать по одному стихотворению каждый день и надеяться, что мне суждено прожить еще пятьсот дней.

По совету домашнего врача я записался к геронтологу. Мое “попурри из недомоганий” – типичный диагноз для его “собрата”. Последнее слово он произнес так, словно держал во рту горячую картофелину. Он написал своему “приятелю” записку и дал мне прочесть. Смысл послания: “Присмотрись, не найдется ли у этого симпатичного старика еще чего-нибудь интересного”.

На следующей неделе смогу выходить. Может, у домашних врачей коммерческий подход: старики должны быстро продвигаться в очереди на прием, иначе помрут прежде, чем заработаешь на них хотя бы цент. На мертвых зарабатывает только владелец похоронного бюро.

Мой “особенный” домашний доктор говорит, что геронтолог особенный человек. Это греет.

пятница 15 марта

В 12.55, на пять минут раньше срока (!), подъехал мини-автобус фирмы “Коннексион”, и наша компания с шутками-прибаутками взобралась на свои места. Через три минуты пошли по кругу мятные драже. Через четверть часа мы высадились у Центрального вокзала. Там нас ожидало водное такси. Через несколько минут безмятежного движения по воде Эверт очень достоверно начал изображать морскую болезнь. Потом он рассказал про одного типа, который много путешествовал и коллекционировал санитарные пакеты всевозможных авиакомпаний.

Затем он изобразил мистера Бина. Бин вертит в руках этот пакет и не может вспомнить, воспользовался он им или нет, потом надувает его, и пакет лопается. Эфье поглядела на Эверта с укоризной и поставила на голосование вопрос об исключении его из нашего клуба. Бедняга не на шутку перепугался. При виде его озабоченной физиономии Эфье громко расхохоталась. Ее хохот немного огорчил меня, но пока что это единственный ее недостаток.