Достаточно времени для любви, или Жизнь Лазаруса Лонга - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Хайнлайн cтр.№ 58

Минерва, я рассказал тебе, о чем он говорил; теперь ты знаешь биологию, генетику и все эти манипуляции не хуже Иштар – возможно, даже лучше, ибо у тебя лучше память и больше времени. И что же он доказал мне?

– Что перед вами диплоидные дополнения, Лазарус.

– Правильно! Только он назвал их «зеркальными близнецами». А ты можешь рассказать, как были сделаны эти дети? Как бы ты провела соответствующую операцию?

Компьютер подумал и ответил:

– «Зеркальные близнецы». Термин этот не совсем точно описывает зиготы, удовлетворяющие перечисленным требованиям. Хотя звучит красочно. Я могу ответить лишь теоретически, поскольку находящиеся в моем распоряжении отчеты свидетельствуют, что ничего подобного на Секундусе не проделывалось. Но чтобы получить точные диплоидные дополнения, следует проделать следующие операции: осуществить вмешательство в гаметогенез в организме каждого родителя непосредственно перед мейотическим делением с уменьшением числа хромосом, то есть начать следует непосредственно с первичных сперматоцитов и ооцитов, нередуцированных диплоидов ^[40].

Теоретически в мужском организме подобную операцию можно провести без труда, единственная сложность может возникнуть из-за крайне малого размера клеток. Но я без колебаний приступила бы к подобной операции, если мне было бы дано время на создание необходимого точного оборудования. Логически следует начать так: половые клетки обоих родителей помещаются в пробирку. Когда сперматогоний преобразуется в первичный сперматоцит – все еще диплоидный, – его следует извлечь и немедленно разделить на два вторичных гаплоидных сперматоцита: один – с Х-хромосомой, другой – с Y-хромосомой. Их снова следует разделить и дождаться, пока они созреют и превратятся в сперматозоид.

Вмешательство на стадии сперматозоида не может оказаться достаточным. Нельзя избежать смешения пар гамет, и результирующие зиготы могут оказаться комплементарными лишь в результате дичайшего стечения обстоятельств. Операцию на женском организме осуществить проще – клетки его много крупнее. Но здесь иная проблема: первичный ооцит в точке мейоза должен разделиться на два гаплоидных и комплементарных вторичных ооцита, а не на один ооцит и полярное тело. Тут, Лазарус, может потребоваться не одна попытка, прежде чем удастся создать надежную методику. Процесс аналогичен созданию двух идентичных близнецов, но должен начаться на две стадии раньше в общей гаметогенетической последовательности. Впрочем, возможно, все окажется не сложнее, чем произвести без отца кроличьих самок. Поскольку собственный опыт у меня отсутствует, судить не рискну, но не сомневаюсь – это дело возможное, если будет время на разработку соответствующей методики.

Итак, получаем две комплементарные группы сперматозоидов – одна с Y-, другая с Х-хромосомами – и две комплементарные яйцеклетки, обе с Х-хромосомами. Для оплодотворения можно выбрать любое из двух потенциальных сочетаний мужских и женских клеток, если только не определены точные генетические схемы гаплоидов, а это дело нелегкое и способное вызвать генетические повреждения. Едва ли можно отважиться на подобную попытку. Скорее всего, придется вслепую внедрять один тип сперматозоидов в одну яйцеклетку, а комплементарный – в другую.

Наконец, чтобы выполнить все условия работорговца, обе яйцеклетки следует подсадить в матку женщины-донора, где они должны развиться и вырасти естественным путем.

Я нигде не ошиблась, Лазарус?

– Абсолютно точно! Считай себя первой ученицей, дорогуша, можешь привесить золотую медаль к диплому. Минерва, я не знаю, так ли было на самом деле, но работорговец говорил то же самое, это подтверждали и его документы: отчеты, голофильмы и прочее. Все так называемые доказательства были заверены печатью епископа. Но этот жулик мог их и подделать и выставить пару обыкновенных рабов, за которых больше обычной цены не получишь. Так называемые доказательства выглядели хорошо, а в отчетах лаборатории к тому же была оттиснута печать епископа. И фото, и фильмы выглядели вполне убедительно – но как об этом может судит непрофессионал? Но если доказательства не были поддельными, говорили они об одном: подобные попытки предпринимались, но ни в коем случае не доказывали, что результатом их явились именно эти ребята. Черт, с подобными ксивами они могли продать не одну пару, если этот епископ был в доле.

Я просмотрел все материалы, в том числе альбом со снимками детей в процессе взросления, и сказал: «Весьма интересно», – затем поднялся, чтобы уйти.

Тут этот прыщ телепортировался между мной и выходом из палатки. «Господин, – поспешно сказал он, – добрый и благородный сэр… как насчет двенадцати тысяч?»

И тогда, Минерва, мои инстинкты торговца взяли верх. «Тысяча», – говорю, а зачем – не знаю. Впрочем, нет, знаю. У девчонки все тело было в шрамах от этого пояса Торквемады. И мне захотелось досадить этому торговцу плотью.

Он поежился и поглядел на меня так, словно собирался родить битую пивную бутылку. «Вы шутите, сэр. Одиннадцать тысяч „благословений“ – и дети ваши, а я даже собственные расходы не оправдаю!»

«Пятнадцать сотен», – отрезал я. Деньги у меня были, тратить их было негде, и я решил, что могу ухлопать их на то, чтобы девочку вновь не запихнули в этот чертов кошмар.

Он застонал. «Будь они моими собственными детьми, я бы подарил их вам. Я люблю этих смышленых ребят, как родных, и не хотел бы для них ничего лучшего, чем благородный и добрый хозяин, постигший науки и способный оценить чудо их рождения. Но епископ велит повесить меня, а потом снять с виселицы живьем, чтобы волочить меня по улице за мой причиндал, пока я не умру. Десять тысяч – со всеми свидетельствами и доказательствами. Ради их блага готов на потери – и лишь из уважения к вам».

Я поднял цену до сорока пяти сотен, он спустил до семи тысяч, тут мы и застряли: мне следовало приберечь кое-что для прощального побора, он же как будто добрался до точки, ниже которой не мог опуститься, не рискуя прогневать епископа – если такой действительно существовал…

Он отвернулся, чтобы стало ясно: с торгом покончено и с лестью тоже – и резким тоном приказал девушке забираться в свою стальную сбрую.

Я достал кошелек. Минерва, ты знаешь, что такое деньги, раз управляешь финансовой политикой правительства. Но ты, возможно, не в курсе, что на иных наличность действует, как на кота валерьянка. Я отсчитал сорок пять сотен большими красно-золотыми бумажками прямо под носом у этого негодяя и остановился. Он весь взмок и судорожно сглотнул, но ухитрился качнуть головой – на десятую долю дюйма.

Я не торопясь стал отсчитывать дальше, и, дойдя до пяти тысяч, остановился и начал быстро засовывать их в кошелек.

Он жестом остановил меня, и я понял, что приобрел первых и единственных в своей жизни рабов. Тогда он расслабился – с какой-то отрешенностью, – но потребовал компенсации за документы. Мне они были не нужны, но я все-таки предложил ему две с половиной сотни за весь комплект… Он взял и снова принялся упрятывать девочку в железо.