#в_чёрном_теле - читать онлайн книгу. Автор: Мария Долонь cтр.№ 46

– Ничего себе, – выдохнула Женя. – Как ты с этим справился?

– Мне понадобилось три дня. Сначала я вынес бумаги. А потом и саму молекулу.

– Вот это да! Из спецлаборатории? С охраняемого объекта? Это какой год был?

– Самый что ни на есть лихой – девяносто второй. Охраняемого? Какой там! – махнул рукой Вертман. – Такой бардак был. Можно было вынести что угодно, хоть чуму в кармане, хоть холеру в банке. И потом продавать у метро, как бабушки носки и редиску.

– Но ты?.. – Холодивкер смотрела на него с восторгом.

– Пытался дома работать. Жил-то я до этого по советским меркам неплохо – нам шло всё самое дефицитное: мебель, телевизоры, ковры там всякие, дача. У меня даже «Волга» была! Тогда я продал всё, что мог, купил элементарное оборудование. Это, конечно, было не совсем то. А потом в какой-то момент смотрю – а вокруг меня одни голые стены, в холодильнике плесень, даже мышей кормить нечем. Пошёл к соседу натурально хлеба просить, а он в ответ: хочешь заработать? Никогда не угадаешь кем!

– Репетитором? – неуверенно предположила Женя.

Вертман довольно рассмеялся.

– Челночил я, Женька.

– Ты? – Холодивкер даже привстала.

– А что? Сделал рейд – новые реактивы. Сделал второй – есть чем за крыс заплатить.

Холодивкер смотрела на Ингу, всем своим видом показывая: «Вот видишь! А ты говоришь – убийца».

– Ты знаешь, Женька, я о том времени совсем не жалею. – Вертман посерьёзнел. – Я тогда понял для себя одну важную вещь: вот занимаешься ты высокой наукой, а тут раз – и видишь самое дно жизни. Измождённых несчастных людей, которые выбиваются из сил, чтобы просто выжить. Какое там счастье, где красота, любовь, творчество, стремление к прекрасному? И я нашёл свою миссию.

– Ты хочешь сказать, что в секретной лаборатории КГБ по заданию партии и правительства делал «таблетку счастья»? Пилюлю «светлого будущего»? Коммунизмо-заместительную терапию? – спросила Женя. – И что? Её собирались распылить ядерным взрывом над одной шестой частью суши?

– Тебе бы в стендапе выступать! Работа с человеческим материалом отточила твой сарказм до совершенства.

– Анатолий, не слушайте её, – улыбнулась Инга.

– Инга, милая, мы с Женькой столько соли вместе съели…

– Правда, обильно запивая це-два-аш-пять-о-аш… – вставила Холодивкер.

– …что только смерть может нас поссорить. Ладно, это патетика. А по сути, на спецобъекте мы делали всё, что прикажут, попутно аккумулируя невероятный опыт. И мы, тут я совершенно серьёзно говорю, добрались до понимания действительно ключевых и системных вещей.

– Звучит красиво, – сказала Инга. – Но пока непонятно. При чем здесь счастье?

– Как организм реагирует на поток негатива? – спросил Анатолий Ефимович. – Тормозит, притупляет реакции, заливает антистрессовыми гормонами. При сильном испуге первым выбрасывается в кровь адреналин, он активирует скрытые ресурсы организма, которых в человеке очень много, для ликвидации угрозы. Следом идет кортизол, он своего рода антистрессовый и обезболивающий препарат. Дальше никакой компенсации не происходит, ведь стресс – это беспричинный страх. Организм живёт в постоянной гормональной атаке. И как он реагирует?

– Болью, – сказала Холодивкер.

– Даже животные, особенно высокоразвитые, как собаки, испытывают стресс, – продолжал Вертман. – В том числе и неконтролируемый. Павлов это хорошо изучил. Опыт был простой, рассказать?

– Конечно!

– Собаке показывали круг и поощряли едой, затем показывали эллипс и не кормили. Она быстро усвоила разницу. Но потом эллипс постепенно заменили кругом. И собака две недели пыталась понять, когда ей дадут еду. В результате животное заработало нервный срыв, сегодня мы такое состояние называем выученной беспомощностью. Она постоянно лежала, потеряла аппетит, забыла всё, чему до этого научилась.

– Это напоминает подростков. Сложность определения границ и смысла происходящего. – Женя кивнула в сторону Инги. – Катька год назад была сплошная выученная беспомощность.

– Нечему удивляться. – Вертман печально покачал головой. – По моим исследованиям, у нас уровень этих гормонов за сто лет вырос неимоверно. Так физиология отвечает на внешние воздействия. По сути, нами руководит невроз.

– О, с этим я полностью согласна! – кивнула Инга.

– Мы наполнены страхом. Он парализует. – Вертман на миг замолчал. – И я нашёл. Мой препарат эти страхи снимает. Человек возвращается к себе, своему естеству, воссоединяется с физиологией. Организм перестаёт ему мешать. – Он вскочил, стал ходить по кабинету. – Представьте, что вам предстоит выступление на публике, доклад или концерт. Вы готовы, но паника сковывает тело, сводит горло. Что делать? Можно, конечно, ходить к психотерапевту, вспомнить о детской травме, докопаться до первопричины, подсесть на эту бессмысленную болтовню в ожидании чуда. Психоанализ – гениальная разводка современности. Нужно понимать: вы ничего не измените в прошлом. Обозвал вас кто-то неуклюжей коровой в детстве, ранило это вас – и всё! Вы на всю жизнь ею и останетесь, это вас сформировало, вы каждый свой шаг совершали по жизни неуклюже, день за днём, и как это можно изменить разговорами! Лучше помочь медикаментозно – снять психологический зажим, раскрепоститься и выступить. И получить положительные эмоции. Что в ответ сделает психика?

– Поверит? – Инга подняла указательный палец вверх.

– Правильно, поверит. Вы поймете, что способны на большее, ваш потенциал выше, а тормозит вас только страх. Мой препарат так и работает – даёт вам крылья, снимает зажим. Даже боль на время купируется. Закрепляет положительный опыт, – довольно сказал Вертман.

– На добровольцах уже тестировали?

– Да, пробовали. Не всегда удачно. Но так уж устроена наука – без проб и ошибок, даже без жертв не обойтись, – отрезал Вертман.

– А как насчёт биомедицинской этики?

– Этику никто не отрицает, а конфликт этот с XVIII века существует, Женя. Идея блага в деятельности врача, учёного неоднозначна. На одной чаше весов – здоровье конкретного одного пациента, а на другой – всё человечество. Павлов тоже ставил опыты над детьми, между прочим, раньше, чем доктор Менгеле. И кто ему сейчас это вспоминает? Я создал препарат, который дарит людям радость, энергию, силы, уверенность в себе. И при этом практически без побочек.

– То есть ты готов эстрагировать счастье из чьего-то единичного, подопытного несчастья? Вопросом Великого инквизитора ты не мучаешься, как я погляжу. – Женя нахмурилась, посерела. Продолжила скучающим тоном: – Получается, что всякие там «Файзеры», «Байеры», «Новартисы» и другие фарм-гранды нервно курят в сторонке? Тогда почему ты не защитишь свою разработку – патентом, лицензией?

– Они большие и неповоротливые – сидят и ждут, когда какой-нибудь стартап или одиночка придумает невиданный ранее субстрат. Тут они налетят, как вороны, и купят его. И уже под своим именем доведут до прилавка.