Копия - читать онлайн книгу. Автор: Лорен Оливер cтр.№ 25

– Джемма, прости. Не знаю, что на меня нашло. – Он выглядел по-настоящему расстроенным, но Джемме уже было все равно. Она не испытывала жалости. – Ты же знаешь, я не хотел…

Теперь она шагнула назад, чтобы избежать его прикосновения.

– Я просто хотел сказать, что не могу уйти вот так. Я не смогу отмотать все назад. Понимаешь? – Его голос становился все выше, уступая панике. – Я не смогу притвориться, что ничего не видел и не знаю. Просто не смогу.

– Тише, – попросила она.

Что-то действительно горело. Джемме не показалось. Теперь она явно различала запах дыма. Она предположила, что, возможно, Каллиопа зажгла сигарету, но та по-прежнему стояла неподвижно с загадочной улыбкой на лице. К тому же запах все равно был слишком сильным.

Пит то ли не слышал, то ли не придавал значения. Он продолжил еще громче. Слова словно вырывались помимо его воли.

– Я не могу просто выйти отсюда и знать, что эти люди – люди, Джемма, не объекты исследования, не эксперименты, а человеческие существа! – все они умрут. Я…

И тут он замолчал, потому что наконец почувствовал то же, что и она. Странное напряжение, приближение опасности, словно надвигающийся шторм беззвучно предупреждал о своем прибытии грозовыми облаками на горизонте.

Джемма быстро обнаружила источник напряжения, это был странный смех Каллиопы.

Как-то раз, когда Джемма была маленькой, родители взяли ее с собой на лето в Аутер-бэнкс. Однажды ночью она слышала в лесу койотов. Отец потом объяснил, что они смеются, когда убивают. Но она и без того догадалась. Их смех звучал словно гимн жестокости. В нем выражалось даже не удовольствие от убийства. Скорее радость от созерцания боли, наслаждение тем, как медленно умирает слабый.

Здесь и сейчас, в этом заброшенном аэропорту, воплощавшем, возможно, сам ад на земле, Каллиопа смеялась именно так.

– Ты не прав, – сказала реплика, и в ее голосе смутным эхом звучало нечто забытое, древнее, хищное и голодное. – Ты все перепутал. Все наоборот.

Она все еще стояла, слегка запрокинув голову и задумчиво глядя в потолок. Но к тому моменту Джемма уже догадалась. Реплика не вглядывалась, а вслушивалась. И тогда она тоже прислушалась и уловила крики, резкие отрывистые возгласы и грохот шагов, сотрясающих пол.

Не зря у Джеммы запершило в горле. Дым уже завис в воздухе, сделав его плотнее. Где-то в здании что-то горело, заполняя пространство едким дымом.

– О чем ты говоришь? – спросил Пит, и по его тону Джемма поняла, что он тоже напуган.

– Ты сказал, что мы умрем. И что ты не хочешь нас оставлять, – она покачала головой. На ее лице появилась улыбка, какой Джемма никогда не встречала прежде. Эта улыбка словно поглотила все лицо девушки. – Но ты все перепутал. Нас не умрут, – она закусила губу, слегка задумавшись, и Джемма узнала собственную привычку. Она тоже так делала, когда поправляла сама себя. – Мы не умер.

В голове Джеммы вновь всплывали странные образы. Над Хэвеном вздымаются клубы дыма. Вокруг суетятся вооруженные люди. В кровавое рассветное небо с треском вздымаются фейерверки. Бах, бах, бах. Но это были не фейерверки, а пули, которые вырывались из длинных стволов и, наделав много шума по пути, беззвучно убивали.

Кричали люди.

– Что происходит? – спросила Джемма. Собственный голос доносился как будто издалека, словно с другого конца тоннеля.

Каллиопа наконец посмотрела на нее. Она вся сияла. На долю секунды Джемма подумала, что, должно быть, оба – и Пит, и доктор Саперштайн – ошибаются. Каллиопа – не животное, но она и не человек. Она древнее, страшнее и опаснее. Она – материя и пространство, сжатые до крохотной точки. Само средоточие жизненной энергии. Лишенное эмоций, чувств или мышления. Глубокая воронка, которая долго закручивалась и наконец взорвалась. Она была черной дырой, которая могла поглотить целую планету и заставить ее медленно двигаться по печальной орбите вечно.

– Начинается, – сказала реплика и коснулась лица Джеммы. Ее пальцы пахли металлом.

И кровью.

Пуля пробила дверь туалета, отрикошетила от стены и оторвала мизинец на левой руке Джеммы.

Это был какой-то кошмар. Еще секунду назад все ее пальцы были на месте, и вот уже не хватает мизинца, и кровь алыми пятнами расползается по линолеуму. Она осознала случившееся, только услышав, как кричит Пит. Целую минуту она блуждала где-то, отделившись от своего тела, и со странным любопытством смотрела на кровь, оторванный палец и обрывки мышц.

А потом пришла боль, такая огромная и нестерпимая, что она в одно мгновение вернулась в туалет и в свое тело. Такой боли Джемма еще не испытывала. Боль вибрировала, угрожая побить стекла вокруг, отдавалась в каждой клеточке тела, угрожая сжечь даже кости. Джемма даже не могла кричать, не могла попробовать остановить кровь, не могла двигаться. Просто стояла, как идиотка, наблюдая за лужицей, которая все увеличивалась у ее ног.

В конце концов она как-то очутилась на полу. То ли сама присела, то ли просто на секунду потеряла сознание. Сил стоять больше не было.

Все это длилось каких-то три секунды или меньше. А когда речь вернулась, она принялась повторять «мой палец» снова и снова. К тому моменту Пит уже раздобыл где-то рулон бумаги, которой в женском туалете никогда не было. Он с отчаянным усилием отмотал огромный кусок и с усилием прижал к ране. Давление вызвало новый приступ боли, такой сильный, что Джемму едва не вырвало.

Чтобы остановить кровотечение, он зажал ее руку в кулак. Было так больно, что она хотела вырваться, крикнуть, чтобы он отпустил ее, но из-за странного шокового состояния просто не могла.

– Все нормально, Джем, с тобой все будет в порядке, – повторял Пит, хотя вид у него был, словно он вот-вот заплачет. – Дыши глубже. Все хорошо. Я знаю, тебе больно, но скоро все будет в порядке…

Еще пуля влетела из коридора и разбила один из светильников на потолке. Сверху на них посыпался град стеклянных и пластиковых осколков. Каллиопа нырнула под раковины. Все еще крепко сжимая ладонь Джеммы, Пит обхватил ее свободной рукой и втолкнул в одну из туалетных кабинок. Она прислонилась к его груди и услышала, как он шепчет «все хорошо, хорошо, все хорошо». В какой-то момент в голове Джеммы слова Пита смешались со стуком его сердца, и она перестала их различать.

Первый шок прошел, и ее тело принялось работать над тем, чтобы уменьшить боль и принять реальность. После стольких визитов в больницы, операций и шрамов она была близко знакома с этим процессом. Внезапно она затосковала по маме, и это чувство было острее, чем физическая боль. Раньше мама всегда сидела у ее постели в больнице и шептала «все будет хорошо, я здесь, не бойся», прямо как Пит сейчас. Как она забиралась на соседнюю кровать, сворачивалась калачиком и обе они засыпали одновременно. Она соскучилась по маме и в эту секунду больше всего на свете хотела попросить у нее прощения. Она так злилась на Кристину, что несколько недель с ней почти не разговаривала. И Джемма видела, что это сбивало с ног, убивало ее мать.