Миллиграммы счастья - читать онлайн книгу. Автор: Маша Трауб cтр.№ 49

– За что? – удивилась Надя.

– За услугу. Не хотите, не надо.

– Хорошо, я заплачу.

Дверь оказалась, естественно, закрыта.

При этом консьержка, у которой не было проблем с коммуникацией и общением, не оставляла Надю в покое. Галя была полной противоположностью – она редко первой вступала в разговор, стараясь лишний раз не тревожить жильцов. Надя очень ценила бывшую консьержку за такт. Со Светой такое оказалось невозможным. Надя, возвращаясь, мечтала, чтобы лифт оказался на первом этаже, иначе Света замучает расспросами и разговорами. Надя хотела молчать. Она не хотела ни с кем дружить, общаться, даже здороваться. Ей были необходимы тишина и статус «невидимки».

– Ой, а ты че, без мужика? – спрашивала Света, пока Надя дожидалась лифта.

– Мне кажется, это мое личное дело, – отвечала, стараясь быть вежливой, Надя.

– А что в обосранках ходишь? Какой мужик клюнет? – деловито осведомлялась Света.

– В чем, простите?

– В обосранках! Смотри, у тебя штаны все в катышках, растянутые. Обосранки. Ты бы хоть джинсы купила. Чтобы попу обтягивали! – советовала Света.

И Надя чувствовала, что в тот момент консьержка была искренней. Чтобы подцепить мужика, нужны джинсы, обтягивающие попу!

– Здрасте, – здоровалась Надя на следующий день или через день.

– О, глянь сзади! Сильно закашлатилось? Видно? – Света поворачивалась спиной.

– Я не понимаю, – признавалась Надя.

– Ну сзади, на спине, видно, что закашлатилось?

– Нет, не видно, – отвечала Надя, не понимая значения слова, но догадываясь.

– Отлично. Надо новую купить, но эта счастливая. У меня сегодня шпили-вили намечаются!

Света мечтала устроить личную жизнь. Двоих детей она родила от разных мужчин, которые не были ей мужьями, и консьержка отчаянно хотела замуж. Все свидания с продолжением она называла «шпили-вили».

Про работу она, впрочем, не забывала. Шлагбаум во дворе был перенастроен на особую систему – чтобы успешно нажать на пимпочку, требовалось написать заявление, заполнить анкету со всеми данными и «привязать» шлагбаум к номеру телефона. Консьержка сделала из шлагбаума чуть ли не банковскую карточку, чем страшно гордилась. Посторонние на их парковке больше не появлялись, и мест хватало. Надя вынуждена была признать, что это удобно. Жильцы жаловались, что на гостей требовалась заявка, но Надю гости не касались – к ней никто не приезжал.

Она проснулась от звонка в дверь. Открыла. На пороге стоял Леша. Сосед с нижнего этажа.

– Привет, что случилось? – спросила Надя.

С Лешей она познакомилась случайно. Он помогал отгрести снег на стоянке, чтобы Надя могла выехать из сугроба, потом починил кран, который капал. Вызвал сантехников, чтобы Надя «не протекла» ему на голову. С его помощью Надя установила нагреватель на время отключения воды – Леша стоял и смотрел за выполнением работ. Нормальный парень. На пару лет младше Нади.

– Слышь, что тут у вас случилось? – спросил сосед, по-хозяйски проходя на кухню.

– А что случилось? – Надя силилась проснуться.

Леша уже варил кофе.

– Че за дамочка внизу?

– Света.

– А где Галя?

– Не знаю. Вроде домой вернулась.

– Рассказывай.

Оказалось, что Леша уезжал на полгода и ничего не знал о новой власти в доме и в конкретном подъезде.

– Ты уезжал? – спросила Надя.

– А ты не заметила?

– Нет, если честно.

Леша вернулся с подработки – строил в Крыму дом для какого-то толстосума – и не смог открыть шлагбаум. Полгода его не было. В квартире жили друг с девушкой. А новая консьержка теперь отказывается его оформлять на шлагбаум.

– Да, она своеобразная.

– Она говорит, что все жильцы давно зарегистрированы и новых она не будет оформлять.

– И что ты хочешь?

– Скажи, что я твой муж. Эта коза сказала, что на одну семью может быть два машино-места. Я уже всех обошел – все замужем, кроме тебя. Слушай, она уперлась и не хочет меня даже слушать! Где Галя?

Надя рассказала про Галю, про продажу машино-мест, про швейную машинку.

– Лихая баба, – сказал Леша. – Слышь, я ей че-то не понравился. Она прямо уперлась.

– Я ей тоже не нравлюсь, если что. Поищи другую женщину. Она вроде с мамашками общается. С детьми гуляет.

– Надь, у мамашек мужья! Ну скажи, что я твой муж! Вернулся. А я тебе кран на кухне починю – капает. И проводку надо менять на кухне – опять все лампочки перегорели.

– Ладно. Сам скажи, я подтвержу, – отмахнулась Надя.

Надя и думать забыла об этом разговоре, но Леша появился на следующий день – с двумя бутылками и коробкой конфет.

– Слушай, я не знаю, что ты пьешь, – сообщил сосед, уверенно проходя на кухню. – Взял шампанское и вино.

Надя с сожалением поставила на паузу сериал, который смотрела.

– Я бы коньяк выпила. А конфеты не хочу. Есть хочу.

– Господи, я ж к тебе как к девушке, а ты нормальная. Щас.

Леша убежал и вернулся уже с коньяком, кебабами, шашлыком, пирогами.

– Вот, взял в грузинском кафе. Давай вместе поужинаем.

Они ели, смеялись, разговаривали. Леша сказал, что консьержка ему не поверила. Мол, у Нади вообще никакого мужа нет – ни реального, ни виртуального.

– А ты ей что сказал?

– Ну, что мы вместе живем. До загса просто не дойдем никак.

– А она?

– Сказала, что придет за подтверждением. Убедиться, что я у тебя живу.

– А ты у меня живешь?

– Ну да. А где еще?

– И когда она придет?

– Сказала завтра, часов в семь.

– И что ты предлагаешь? Изобразить семейную жизнь?

– Ну да. В коридоре мою куртку повесим, что там еще надо…

– Зубную щетку в ванную. И тапочки мужские.

– Точно.

– Еще фотографию в рамочке на видном месте.

– Правильно.

– Леш, я шучу. Света не дура, она ж поймет, что мы спектакль разыгрываем. И это в кино только бывает про иммиграционные службы, когда нужно подтверждать брак фотографиями и выучивать, как зовут родителей и где познакомились.

– Ну всего минут на десять! Надюш, а я тебе все что хочешь потом сделаю! Ну, буду твоим личным сантехником, электриком и «мужем на час». Карниз вон у тебя скоро обвалится.

– Нет, ты уедешь, а мне тут жить и расхлебывать. Она ж меня расспросами замучает. Да и не поверит она! Ну посмотри на меня! Ты бы на мне женился? Какая из нас пара? Я после развода не могу оклематься. Света права – на меня никто не позарится.